Песни

де Вентадорн Бернарт

XXVIII

I. Я был любовью одержим, Ей противиться не в силе, Но вот пред разумом моим Все безумства отступили. ⁵Обо мне друзья забыли — Я сам виновен, нелюдим. Зазвучи, мой стих! Благим Был мне спутником не ты ли? II. Давно пора мне стать другим, ¹⁰Помнить не мечты, а были! Ведь Донной не был я любим — Очи Донны лишь манили. Донна! Мне пример явили Вы легкомыслием своим, — ¹⁵Что сердце? Что мечтаний дым, Коль тебя не полюбили? III. Карай изменой за обман! — Вот мое отныне кредо. [90] Хотя с рожденья мне не дан ²⁰Дар такого сердцееда, Все же приятна мне победа — Она – бальзам для прежних ран, И новой Донны нрав и стан Сладостней былого бреда. ²⁵IV. И возведенный в друга сан, Я теперь не надоеда, Я часто на беседу зван. То не прежняя беседа, Хуже скуки домоседа, ³⁰Когда, желаньем обуян, Любви я клянчил, как виллан — Хлеб у скареда-соседа. V. От новой Донны мне лишь честь, Ни лукавства, ни обмана. ³⁵Ей не нужны ни ложь, ни лесть, Лишь любовь моя желанна. Согласитесь, было б странно Такую вам не предпочесть. Она не будет сети плесть ⁴⁰И не подставит мне капкана. VI. Но злоречивцев нам не счесть, [91] Тех, кто рыщет неустанно, — Не грех на ложный след навесть, Напустить на них тумана. ⁴⁵Носу злобного горлана В наш тайный сговор не пролезть. Удастся душу нам отвесть — Насладиться невозбранно. VII. Отрада Глаз, [92] не дал известь ⁵⁰Вам сам Господь мой дар и честь — Новой песней сердце пьяно! VIII. А вам, Услада, [93] и не счесть Моих хвалений в вашу честь. В них – любовь, в них нет обмана!

90

Утешаясь с другой Донной, более снисходительной

к его любви, поэт подводит под свое поведение, так сказать, нравственную основу, ссылаясь не только на свое чувство, но и на свое право нарушать требования куртуазного долготерпения.

91

Здесь поэт обращается к традиционной теме «наветчиков», обычных врагов его любви, и не считает за грех даже обман по отношению к ним с целью отвести их козни.

92

Отрада Глаз– «сеньяль» первой, жестокосердной Донны.

93

Услада– «сеньяль» новой Донны.

XXIX

I. Цветут сады, луга зазеленели, И птичий свист, и гомон меж листвою. Цвету и я – ответною весною: В душе моей напевы зазвенели. ⁶Как жалки те, что дара лишены Почувствовать дыхание весны И расцвести любви красой весенней! II. Немало слез, обид и злых мучений — Мои мечты все превозмочь успели, ¹⁰И до сих пор они не охладели, Я полюбил еще самозабвенней. Всевластию любви подчинены Все дни мои, желания и сны — Я, как вассал, у Донны под пятою. [94] ¹⁵III. Недаром чту я истиной святою: В делах любви язык мольбы и пеней Пристойнее сеньора повелений, [95] — Иначе я самой любви не стою! Богач, бедняк – все перед ней равны. [96] ²⁰Надменные посрамлены, смешны, Смиренный же достиг заветной цели. IV. Да, для другой, ее узнавши еле, Я кинул ту, что столь нежна со мною, — Ни с песнею, ни с весточкой иною ²⁵Мои гонцы давно к ней не летели, И впредь меня оттуда гнать вольны. Да, отрицать не вправе я вины, Но одолеть не мог я искушений. V. От всех безумств и головокружений ³⁰Я лишь тогда б очнулся в самом деле, Когда б глаза той, нежной, поглядели В мои глаза хоть несколько мгновений, — И, кротостью ее укрощены, Все думы будут ей посвящены, — ³⁵В том поклянусь я с поднятой рукою. VI. Себе тогда я сердце успокою В раскаянье, средь горьких сожалений, Когда та, кого нет в мире совершенней, Пренебрежет своей обидой злою. ⁴⁰Пред ней с мольбой ладони сложены: Лишь только бы взглянуть со стороны, Как милая готовится к постели! VII. Но трепещу от страха: неужели Себя окажет кроткая крутою — ⁴⁵Сочтет меня утратою пустою? Князья, меж тем, вассалов не имели, Чтоб были так покорны и скромны, Как я пред ней, – решимости полны Ждать милости и не вставать с коленей. ⁵⁰VIII. К покинутой стихи обращены, Но Глаз Отраде [97] преподнесены, Дабы ни в ком не вызвать подозрений. IX. Будь мы, Тристан, [98] вовек разлучены, О вас вовек не прекращу молений!

94

Уподобление себя вассалу Донны непосредственно следует за словами о всевластии любви, что явно лишает такое уподобление его прямого феодального смысла и оставляет за ним лишь смысл метафорический.

95

Такое изречение Вентадорна может служить примером того, как в любовной лирике Средневековья демократизм прокладывал себе трудную по тем временам дорогу.

96

Опять изречение о власти любви, преобладающей над социальным неравенством.

97

Глаз Отрада– «сеньяль» Донны, но, по всему смыслу торнады, не той, к кому обращена вся кансона (ср. № XVII, XX и др.).

98

Тристан– «сеньяль» не совсем ясного значения. Встречается и в других песнях Вентадорна (см. XVI).

XXX

I. Как, Утеха, [99] мне не знать, — До меня вам дела нет: Хоть письмо или привет Вы могли бы мне прислать. ⁵А пока я вести ждал, Неизвестностью томим, Знать, другой добычу взял, Не томясь, не ожидая. II. Чуть начну я вспоминать ¹⁰Вашу нежность прежних лет, И не мил мне белый свет, — Смерти мне не избежать. Кто бы мне ни сострадал, — Так я горем одержим! — ¹⁶Но в ошибку он бы впал, Донне все в вину вменяя. III. Нет, зачем на Донну лгать! Я – виной своих же бед. Ей со мною, спору нет, ²⁰Не одна лишь тишь да гладь. Сам к ней глаз я не казал, Чувством отвлечен другим. А потом, – ведь грех не мал, — К ней не шел из-за стыда я. ²⁵IV. Ну, а если разобрать, И меня винить не след: Так Овернцу свой обет Я пытался соблюдать. Да с собой не совладал, — ³⁰Разум хоть необходим, Глупо все ж я поступал, Сердце разумом смиряя. V. Ей служить готов опять. Гневный будет мне запрет ³⁵На любовь мою в ответ, Но не стану унывать. Помню, как-то я читал: Долго каплями долбим, Даже камень уступал, [100] — ⁴⁰Жду, надежды не теряя! VI. Донны чар не описать. Был ли кем-нибудь воспет Глаз таких лучистый свет? Все в ней диво, все под стать. ⁴⁵Кто Природу возмечтал Словом воссоздать своим, Тот бесславно б замолчал Пред тобой, краса земная. VII. Нынче будь послом моим, ⁵⁰Кансонета, чтобы знал Мой Француз [101] тебе внимая, VIII. Что, как прежде, мной любим. Я ж Утехигнев снискал, Но надеждой жив всегда я.

99

Утеха– «сеньяль», может быть, принадлежащий той же Донне, безымянной, которая изображена песней XXIX в той же ситуации.

100

Хотя Вентадорн не ссылается на источник, но, вероятнее всего, он позаимствовал изречение из «Науки любви» Овидия (I, 475), хорошо известного провансальским трубадурам.

101

Француз– чей-то «сеньяль», упоминаемый не впервые у Вентадорна (см. № XI).

XXXI

I. Вьется, весело взлетая, В тех местах моя мечта, Где любовь и красота Навсегда меня пленили, ⁵Где, тепла, чиста, Прямо в сердце мне влита Струя живого света. II. Не давай, любовь питая, (Коль мечта твоя свята, ¹⁰А не вздорна, не пуста), — Чтоб ущерб ей наносили Жизни суета Или гневных донн уста, — Сживут ее со света! ¹⁵III. Я смолкаю, выжидая, Мне спасенье – немота, Если буря поднята, Если Донну прогневили Как-нибудь спроста: ²⁰Злость бывает изжита, Оставшись без ответа. [102] IV. Прегрешенье сознавая, — Ведь за мною правота! — Донна больше не крута, ²⁵Донну словно подменили — Так мила, проста. Вновь мы нежная чета, Ни в чем мне нет запрета. V. Мчись, отмахивая мили, ⁸⁰Мой гонец, в ее места — Пропеть посланье это!

102

Подобные, чисто практические, бытовые сентенции сочетаются в песне с изъявлениями любви, – добродушные шутки над Донной приземляют ее образ в сравнении с куртуазными требованиями, но дают ему выиграть в жизненной достоверности.

XXXII

I. Над цветком, в глуши зеленой Соловей на ветке пел. Нежной трелью умиленный, Сам запел я – не стерпел! ⁵Хоть печальна песенка, но с ней Легче сердцу, дышится вольней, А стихом-то я владею, Петь и в горести умею! II. Оробеешь перед Донной — ¹⁰Незавиден твой удел, И глядишь – наглец прожженный Обойти тебя успел. Почему – мне ясного ясней: Потому что нет меня скромней, ¹⁵Я лишь Донну пожалею, Что мирволит фарисею. III. Донны властью покоренный, Ей перечить я не смел, — Мной, как веточкой склоненной, ²⁰Буйный ветер овладел. Есть у любви немало злых затей, — И Донна все безжалостней и злей. Почему же перед нею Я бессилен, я немею? ²⁵IV. Донна в злобе разъяренной Всякий перейдет предел, Лишь бы, якобы законный, Только повод подоспел. Мне свой грех припишет поскорей — ³⁰Как, мол, сам не постыжусь людей! Мерит меркою своею! — Что поделаете с нею! V. Но, ее красой плененный, Кто бы распознать умел ³⁵В глубине очей бездонной Столько ядовитых стрел! Страшен небушующий ручей, Чем заводь тише, тем она страшней. [103] Но решил я: поумнею, ⁴⁰Пред коварством не сробею. VI. Бесконечно изнуренный Всем, что я перетерпел, С этой Донной раздраженной Я встречаться не хотел. ⁴⁵Но любви противиться посмей, Та еще поработит сильней. Лишь молить любовь я смею — С Донной примирить моею. VII. И теперь мечтой бессонной ⁵⁰Я навеки заболел; Только ладить с непреклонной, А иных не знаю дел. Зла любовь, но все ж разлука злей — Ты о ней и мысли не имей. ⁵⁵Ас другой любовь затею — Чуть затею, охладею! VIII. Лишь к одной я пламенею: Двух сердец я не имею! Ближе брата и милей друзей ⁶⁰Мне Овернецстал в беде своей. IX. Тристан, [104] я внять ему умею, Вот и дружбой не скудею.

103

Пословица, напоминающая русскую: «В тихой заводи черти водятся». Употребление подобных пословиц тоже не вяжется с выспренним тоном куртуазных признаний.

104

Тристан– по поводу этого «сеньяля» ученые ведут упорные споры. Их анализ см. у М. Лазара (указ. соч., с. 263). Вряд ли можно видеть здесь намек на современника Бернарта Де Вентадорна известного трубадура Рамбаута д'Ауренга. Скорее всего, это либо один из жонглеров, либо просто друг нашего поэта.

XXXIII

I. Цветок средь зелени кустов Расправил вешний свой наряд, И звоном птичьих голосов Оглашены леса и сад. ⁶Я тоже воспою весну — Раскрою сердца глубину, Да будет в песне этой превзойден Самой весны веселый перезвон. II. Все перезвучья нежных слов ¹⁰В душе ожившей говорят. Им Донны слух внимать готов, Я умереть от счастья рад! Когда ж другому загляну Я прямо в сердца глубину, ¹⁶Мне странно: что ж зовет любовью он? Нет, видно, я один любить рожден. [105] III.

Мне в тишине ночных часов, Когда давно все люди спят, Нет сна – а сколько светлых снов ²⁰О вас лишь, Донна, все подряд: В мечтах к бесценной я прильну, Согрею сердца глубину. Прекраснее видений всех времен Мой сон весенний, золотой мой сон. ²⁵IV. Порою мой спокойный кров Воспоминания смутят. Я помню Донну тех годов — И вздорный нрав, и злобный взгляд, И наши ссоры вспомяну. ³⁰Когда же, в сердца глубину Лобзаньем новой Донны награжден, От прошлого я буду исцелен? V. Немало бойких молодцов Бесстыдной похвальбой грешат. [106] ³⁵В своей любви я не таков, Я не болтаю невпопад. Сквозь слов любовных пелену Проник я в сердца глубину. Храни, Господь, мне лучшую из донн, — ⁴⁰Любовью пылкой к ней я награжден. VI. Вы – там, у дальних берегов, Но нас враги не разлучат. Из-за меня ваш плен суров, А мне он тяжелей стократ. ⁴⁵Пусть вам терзают плоть одну, — Спасайте сердца глубину! Пускай ревнивец, [107] хоть смягчится он, За зло добром не будет одарен. VII. Я к Господу с мольбою обращен: ⁵⁰ Отраде Глаз [108] пошли покой и сон. VIII. Любовь и Донну сохранил бы он — Не надо мне ни кладов, ни корон!

105

Характерное для Вентадорна сознание своего исключительного дара любить, который выделяет его среди остальных людей, неспособных к подобной самоотдаче.

106

Умение таить свою любовь к Донне – одно из требований куртуазии, которое Вентадорн всегда считает нужным соблюдать сам, хотя и призывает порою Донну смело бросить вызов «наветчикам».

107

Ревнивец, – т. е. муж Донны, владеющий ее телом, но не сердцем.

108

Отрада Глаз– «сеньяль» Донны, уже известный по другим песням поэта (см. № XVII, XX и др.).

XXXIV

I. Вы столь опытны, сеньор, — Дайте же благой совет! Знайте, с некоторых пор У меня покоя нет. ⁵Донну долго я любил. И, казалось, был ей мил. Нынче мне яснее дня: Есть соперник у меня. II. На решения не скор, — ¹⁰Слишком важен их предмет! — Сам с собой вступаю в спор. Знаю – мне молчать не след. Конокраду бы не мстил, — Доннокрадства б не спустил, ¹⁵Но, неверную гоня, Без нее не вижу дня! III. Примириться с ней без ссор — Тоже будет мне во вред: Рогоносцем быть – позор. ²⁰Доброй славы нет как нет! Угасив же сердца пыл, Я бы песни петь забыл: Песня и любовь – родня, Обе гибнут без огня. ²⁵IV. Коль горит любви костер И не стих любовный бред — Буду и в бреду хитер, Выбрав меньшую из бед! Я всего не сохранил, ³⁰Половину упустил, Но второй не сохраня — Буду вовсе размазня! V. С Донной нужен ли раздор? Ей любезен сердцеед? ³⁵Слова не скажу в укор, — Донну обозлит запрет. То, что я покладист был, Я на пользу б обратил, Дружбу Донны столь ценя ⁴⁰И себя обороня. VI. Встарь ее прекрасный взор Устремлялся мне вослед, И твердил согласный хор: Вот победа из побед! ⁴⁵Но лишь с виду я царил, Но любви я зря просил, — За любовь меня казня, Вы любили не меня! VII. Этих мерных строк узор — ⁵⁰Слез горючих скорбный след, Так что письменный прибор Отложить бы мог поэт. Взгляд вам в очи я вперил, Да иль нет прочесть спешил, ⁵⁵Вы же, очи заслоня, Взор свой скрыли от меня. VIII. Я любимца вам простил, Но раздел бы предложил: С ним – на людях болтовня, ⁶⁰Жар объятий – для меня. IX. Был бы ты, Гарсио, [109] мил, Если б песню затвердил. С ней к Послу [110] гони коня, — Все поймет он, слух склоня.

109

Гарсио– верней всего, не «сеньяль», а собственное имя жонглера (ср. исп. имя «Гарсиа»).

110

Посол– по всей видимости, «сеньяль» того сеньора, к которому в самом начале обращена песня.

XXXV

I. He нужен мне солнечный свет! Зачем его луч золотой? Я радости полон иной: Ярче небесного света ⁵В сердце заря золотая, — Вот моя радость иная. Всех звонче я нынче запел: Сердце любовью запело. II. И снег – муравою одет, ¹⁰Ив зелени этой живой Пестреет узор луговой. Светом надежды одета, В майском тепле оживая, Манит краса луговая. ¹⁵О, как бы любви я хотел, Только бы Донна хотела! III. Но вот уже зреет навет Завистливой своры людской, Он – недруг любви молодой. ²⁰Ложью, коварством навета Злоба нас губит людская. Бойся, любовь молодая: Проделки злокозненных дел Губит любовь то и дело. ²⁵IV. Где низким наветам запрет? Наветчик [111] – разведчик лихой. Но пусть, и бесстыдный, и злой, Мне он вредит без запрета, Ждет его участь лихая — ³⁰Зависть мучает злая, Коль счастье, что гнать он посмел, Донна подарит мне смело! V. А любит ли Донна в ответ? Терзаюсь я мукой ночной, ³⁵Томлюсь я досадой дневной, — Но и в любви без ответа Теснит нас мука ночная, Тешит досада дневная. И есть ли для счастья предел, ⁴⁰Если любить без предела!

111

Наветчик – разведчик лихой. – Частое у Вентадорна упоминание о наветчиках, всегда сопряженное с изъявлением ненависти к ним, очень изобретательной в поисках для них в каждой песне все новых и новых наказаний или насмешек.

XXXVI

I. Проснулась роща и цветет, К нам возвращается весна. Трель соловьиная слышна, Все птичье племя гнезда вьет, ⁵Веселых полное забот. Лишь для меня любовь грустна, Весь день с рассвета дотемна, Всю ночь покоя не дает. II. Да есть ли этим мукам счет, ¹⁰Хоть жизнь моя и сочтена! Сама оставшись холодна, Любовью Донна сердце жжет. Жестокая! Как тяжкий гнет Такая доля мне дана, ¹⁵И жажда, не утолена, Всечасно грудь мою сосет. III. Ах, до добра не доведет Язык мой! [112] Тайна быть должна Схоронена, сохранена, ²⁰Не то от Донны попадет! Я задохнусь, сомкнув свой рот, [113] Но смерть от Донны не страшна, — Ужель дыхание она Мне с поцелуем не вернет? ²⁵IV. Самой Красы любимый плод, Свежа, как роза, и стройна, Она меня лишила сна И так мечту к себе влечет, Что сил моих недостает, ³⁰От Донны помощь мне нужна! (Но будет речь о том скромна, А Донна и без слов поймет). [114] V. Светлеет даже небосвод, Когда вблизи она видна, ³⁵Но солнце застит пелена, Как только Донна отойдет, Мне сердце холод обдает, Я чувствую, – так дрожь сильна, — Что стал белее полотна ⁴⁰И смертный час мой настает. VI. Мне благо или зло несет Та, кем душа моя полна, — Да будет благословлена, Что хоть молить ее дает. ⁴⁵Лишь умоляю наперед, Да не корит, оскорблена, — Всем сердцем честь ей воздана, И лишь язык свое плетет. VII. Коль поклониться снизойдет, ⁵⁰Мне счастьем жизнь озарена, Что равнодушия стена Передо мною не встает. А сердце вновь тревогу бьет, Опять мольба вознесена… ⁵⁵О чем? Доскажет тишина: [115] Мне слово на уста нейдет. VIII. Вас, Донна, жалость не берет, Что мы в былые времена Душой сроднились не сполна? ⁶⁰A вдруг теперь, наоборот, Нас вечная разлука ждет? Зачем любовь, светла, ясна, Была запретом стеснена? Кто первый цвет сердцам вернет? ⁶⁵IX. Иссякнул жизни водомет, Тоскою жизнь истощена. Пусть Донна обмануть вольна — Смерть обещания блюдет. Проклятье на того падет, ⁷⁰Кто скажет, что любовь должна Со мною быть погребена, — Она и смерть переживет! X. А смерть вершить свой труд идет, — Нет легче у нее работ! ⁷⁵Да, жизнь моя обречена, — Тогда лишь будет спасена, Коль Донна жалость обретет.

112

Куртуазное требование хранить тайну в любви к Донне Вентадорн соблюдает, как соблюдает он во многих случаях и другие требования куртуазии, но облекает его в очень конкретную форму, связывая с жизнью своего лирического героя и угрожая ему в противном случае гневом Донны.

113

Поэт говорит о своем обещании молчать и прибегает при этом к своей излюбленной реализованной метафоре.

114

Это частая у Вентадорна, так сказать, фиктивная аллюзия, понятная не только Донне, но каждому слушателю.

115

Пример умолчания, более выразительного, чем прямая формулировка. Так Вентадорн преодолевает запреты куртуазии.

XXXVII

I. Как бы славно было петь Пред Утехоюмоей, Если б знать, что любы ей Буду г песни эти впредь. ⁵Долго я без сожаленья Был от Донны удален, — Так к чему же это пенье Заведу теперь опять? Вдруг некстати, – как тут знать? ¹⁰II. С пей попал я прямо в сеть Клеветы и злых затей. Даже лучший из друзей Косо стал на нас смотреть. Нам сердец соединенье ¹⁵Облегчать не станет он, — Что ж, пойду на ухищренье, К Донне проскользну, как тать, Чтоб злословья избежать. III. Кто не в силах претерпеть ²⁰Всех невзгод любви своей, Тот не любит! Лишь сильней, — Каждый любящий отметь! — Станет трепет упоенья, Если с тайной сопряжен. ²⁵Улучу ль счастливый день я — Встречу на лету поймать И рассудку не внимать? IV. Только бы преодолеть В рай преграду поскорей, — ³⁰Буду до скончанья дней Милой Донне славу петь! Дай мне, боже, все сомненья В ней развеять, словно сон, Пусть услышит уверенья, — ³⁵Как же иначе опять Ей меня не упрекать? V. Донна! К вам готов лететь! Вы мне, Донна, всех милей. Стан стройней, глаза ясней ⁴⁰В целом мире не узреть. Вам несу свои моленья, Чтобы вновь мне был вручен [116] Знак вассального служенья. Не посмел тот знак назвать ⁴⁵Пленник ваш, но будет ждать. VI. Верьте, лучшая из донн, Позабудьте все сомнения: Вам пришел себя отдать, Нет уже дороги вспять.

116

Сам же Вентадорн говорит, что он не смеет назвать, о каком знаке идет речь, ограничиваясь намеком, но намек ясен не только его Донне.