Песня двух миров
Шрифт:
Пье был высочайшего качества, пирожное таяло во рту, а нежное суфле будто отщипнули от рассветного облака и полили медовым солнечным светом. Я попробовала по крошечному кусочку от каждого из угощений, чуть не рыдая от того, что приходилось отказываться от таких изумительных десертов, но страх быть отравленной пересилил всё. Аспер заметил мои страдания, но спрашивать не стал – мало ли у девушки может быть причин, чтобы капризничать за столом.
– Восхитительное пирожное, – певуче протянула Люция.
– Я знал,
– Но почему оно зелёное? – поинтересовалась её сестра, сидевшая рядом.
– Зелёный – цвет дома Амарто, – сказала Юна, приподняв бровь. – Вы не знали?
– Знала. Но пирожное…
– Почему бы и нет, – пожала я плечом. – Бисквиты на Празднике Воды пропитывают синим сиропом, и никого это не удивляет. Интересно, скоро ли придворные кондитеры изобретут радужный торт, который на срезе показывает семь разноцветных слоёв?
– Кажется, вы только что его изобрели, – улыбнулся мне Аспер. – Почему же вы отодвинули пирожное, раз знаете толк в десертах? Вам совершенно не о чем переживать, если я правильно угадал причину.
Я слегка покраснела. Да, он явно оценил тонкость моей талии накануне. Как он галантен!
– О, вы так любезны, – потупила я глаза. – Я просто… Тренирую силу воли. Учусь отказываться от искушений.
– Позвольте в таком случае выразить моё удивление и уважение.
Двое из сидящих напротив девушек демонстративно отодвинули тарелочки с недоеденными десертами. Юна, кажется, скрипнула зубами.
– К нам больше никто не присоединится? – спросила она.
– О, нет. – Аспер вежливо улыбнулся ей. – Надеюсь, вы спрашиваете не потому, что вам скучно в имеющейся компании?
Юна слегка побледнела. Мариса тихонько хмыкнула. Напряжение за столом росло, и я умоляюще посмотрела на Аспера.
Он, похоже, понял намёк, и это обрадовало меня так, что щёки защипало.
– Предлагаю, как только все закончат завтракать, погулять по саду, – сказал он. – Надеюсь, никто не против?
Приборы почти одновременно легли на тарелки, все глаза обратились на велара. Я тоже смотрела на него: уголок рта Аспера слегка дрогнул, и он встал.
– Что же, – сказал он, протягивая мне руку. – Прошу!
В той части огромного дворцового парка, куда мы направлялись, трава казалась искусственной, настолько ровно она была подстрижена. А может, она и была поддельной – не стану же я проверять. Прекрасные клумбы ароматных цветов вдоль дорожек привлекали крупных перламутрово-зелёных бабочек, я шла, положив руку на локоть велара, и сердце замирало от счастья.
– Нас осталось всего двенадцать, – тихо сказала я. – Наверное, сложно выбирать?
– Не сложнее, чем ждать, когда выбор уже сделан, – откликнулся он.
По спине пробежали мурашки. Я вдруг представила нас с ним сидящими в этом саду кругов через пять или семь, и наших светловолосых
– Завидую моему брату, – вдруг тихо сказал Аспер, оглядываясь на девушек, идущих за нами. – Он не обременён долгом, как я.
– Я думала, он присоединится к нам.
– Как видите, он пренебрёг своими обязанностями. Впрочем, для него такие поступки – не редкость, – усмехнулся велар. – Долг – тяжёлая ноша. Поэтому, когда зов долга совпадает с велением сердца, это можно почитать за высшее счастье, не правда ли?
Я кивнула, еле дыша. Это что, признание? Велар довёл меня до развилки дорожек и с явным сожалением отпустил мою руку, извинился и протянул локоть Бланке.
Пришлось немного отстать – стайка девушек тихим щебетанием мешала сосредоточиться на своих мыслях. Я шла и поглаживала пальцем родовое кольцо. Высшее счастье… Моя мечта исполнится!
Наверное, я всё же немного сошла с ума: считала, сколько шагов Аспер проходил с каждой из девушек. Не то чтобы я была не уверена в себе, но всё же рассудок настойчиво требовал подтверждения тому, чему так радовалось сердце. Зов долга совпадает…
– Я нравлюсь ему, – безапелляционно заявила я Амалии, когда Аспер тепло попрощался с нами у выхода в сад, и я словно на крыльях прилетела в комнату подруги. – Это ясно. Ах, как я счастлива! Стать женой велара… Роскошь и слава…
Прохладное шёлковое покрывало зашуршало – я откинулась на него. Амалия сидела молча, прикусив губу, и смотрела в окно. Я глянула на неё, тут же встревоженно вскочила и бросилась к подруге.
– Что… Что такое?!
– Отец говорит, лар Римтан ведёт переговоры с домом Улвино. Лар Улвино, видимо, не надеется на брак Марисы с веларом. Решил породниться с вами так. Через Сирила.
Я закрыла глаза, прижалась лбом к виску Ами. От её волос пахло печеньем, и сердце разрывалось от боли за неё. Перед глазами стояли зажатые в тонких пальцах ракушечные бусы. Нам с ней было по двенадцать, когда брат привёз их.
– Хочешь, поговорю с Сирилом? – предложила я в отчаянии. – Дядя ведь не заставит его… Он не очень одобряет такое.
– Я сделаю то, что задумала, – прошептала Амалия.
– Так нельзя… Это запрещено!
– Он не сможет жениться на ней, если на нём будет моя кровь, – горячо, сбивчиво шептала Ами, притянув меня за рукав. – Иони, послушай, это единственный выход… Я знаю, что меня будут пытаться заставить снять метку, и должна знать, что ты на моей стороне… Хоть кто-то должен быть на моей стороне! – чуть не плакала она. – Это же так просто… Капля крови с пальца, несколько слов – и он станет моим… Вернее, не сможет стать чьим-то ещё, пока я не откажусь от метки… Но я не откажусь!