Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
Руки почти не повиновались, но Лиаре некуда было спешить. Она заставила почувствовать себя свои собственные пальцы, и медленно, с трудом, подняла руку. Та чувствовалась совсем чужой, абсолютно бесчувственной, хоть иголками тыкай, все равно. Передвинув ее, Лиара осторожно положила свои пальцы на пальцы Рады, отчего Черный Ветер едва заметно вздрогнула.
– Я поведу тебя. Будет легче, если будет физический контакт. – Брови Рады слегка нахмурились, потом лоб вновь разгладился. Она все также дышала, и даже движения глаз под веками было не заметно. Лиара довольно кивнула: значит, она ушла достаточно глубоко. – А теперь почувствуй, это очень легко. Золото, что пылает в твоей груди, чувствуешь, как оно течет по венам? Этот невероятный
Несколько секунд Рада молчала, а потом ее губы медленно раскрылись, и Лиара услышала шелест ее голоса:
– Тепло. И тишина.
– Да, тишина, - согласилась она, призывая на себя всю силу, какую только могла сейчас взять из окружающего воздуха, и всей ей обволакивая Раду, заворачивая ее в энергию, как пеленают замерзающего младенца. – Тишина, но есть и еще что-то за ней, чувствуешь? Тихо-тихо, как волны, как прибой…
– Да.
– А теперь расслабься и впусти его в себя. Стань этим прибоем, стань этими золотыми волнами, стань этой силой, что течет через тебя.
Лиара закрыла глаза, чувствуя невыносимое давление на веки. И сразу же мир стал другим, рассыпался на больших серебристых мух, что медленно кружили вокруг нее, наплывали со всех сторон, отлетали прочь. И было в этой темноте что-то еще; краем глаза она видела золотое пульсирующее солнце совсем рядом, в груди Рады. Отсюда говорить было совсем сложно, она была далеко, и тело уже почти что не слышало ее голоса. Словно через вату, через все пространство мира она направляла свою волю, приказывая собственным губам шевелиться, горлу – напрягать связки, воздуху – проходить сквозь них. Золотая нить тянулась от Лиары к телу, и оно повиновалось, медленно, сложно, с трудом выговаривая слова и растягивая их на разбивающиеся серебристыми сполохами бесконечности вселенных.
– Это – сила, это – Великая Богиня Мать, что создала мир, это ее энергия течет сквозь тебя, и сейчас ты чувствуешь ее в себе, внутри. Она разлита везде, она образует весь мир в целом и каждую его часть, она соединяет все в одно целое и на своих бескрайних крыльях несет в вечность. По ее воле дуют ветра, в горных долинах рождаются облака, дышит море. По ее воле птицы летят на юг, когда приходят холода, а маленький жеребенок, едва родившийся на свет, поднимается на свои дрожащие ноги и делает первый шаг. По ее воле тянутся к небу исполины-дубы, разбрасывая в стороны свои мощные ветви, и соки текут в них, пропитывая их твердые тела. По ее воле звенят ручьи, пробивая себе путь в твердой породе, срываются с немыслимых круч водопады, ложатся туманы на влажный лес. По ее воле первое семя пробивает своими зелеными лепестками землю, и солнце кружит по небу изо дня в день, из года в год – тоже по ее воле. Все Боги неба – ее дети, склоняющиеся к ее искрящимся стопам, все расы, населяющие этот мир и миллионы миллионов миров на бескрайней громаде неба – все ее дети, все вскормлены ее грудью, и она течет в них, заставляя их сердца биться, заставляя их идти себе навстречу. Тысячи тысяч лет правит она землей и небом, тысячи тысяч путей заплетает она для Дракона Времени и крохотной букашки, копошащейся во мху, для каждого камня, растения, ветра, дерева, твари и человека. И есть лишь одна правда, одна истина, лежащая в ее мягких материнских руках, одна единственная чистая нота мира, соединяющая все в одно и заставляющая это петь. Ты дышишь Великой Матерью, она стучит в твоей груди, она и есть ты. – Лиара ощутила, как ее тело, кажущееся сейчас таким далеким, таким слабым и тупым, как это тело улыбается, само, не потому, что она приказала ему это делать, а само собой. Золотой свет и серебряные пылинки окружили ее со всех сторон, и она тихо позвала: - А теперь открой
Поднять веки было тяжело, очень тяжело, словно на них навесили целые пуды чугуна, но Лиара приказала телу это сделать, и оно послушно ответило. Как и всегда после выхода из транса ощущение было странным: с одной стороны, она чувствовала, что ее тело онемело, почти перестало дышать, затихло и дремлет, с другой – оно стало таким мягким, таким чувствительным и податливым, и сказать, где кончалась ее кожа, а начинался весь окружающий мир, она бы сейчас не смогла.
Над ее головой был бесконечный бархат неба, который перечеркивали крохотные хвосты падающих звезд. Застыли на его фоне темные листья, недвижимые и ажурные, и можно было разглядеть каждый их изгиб, каждую прожилку. Костер подле них почти потух, продолжая слабо светиться малиновыми отблесками раскатившихся в стороны углей, и от него шло тепло, согревая начавший остывать к середине ночи воздух.
Лиара очень медленно повернула голову. Шея почти не двигалась, казалось, мышцы вообще забыли, как шевелиться. Сегодня она ушла очень глубоко, так глубоко, как у нее получалось крайне редко, и за это тоже нужно было поблагодарить Раду.
Черный Ветер лежала с открытыми глазами, не мигая и глядя в небо над головой. Ресницы ее едва заметно подрагивали, но она не издавала ни звука, только смотрела. Лиара заметила, как промелькнуло в ее черном зрачке отражение падающей над их головами звезды.
– Великая Мать поет в тебе, Рада, - тихо-тихо проговорила она. Сейчас это было особенно сложно и странно: она управляла телом напрямую, находясь прямо в нем, и ощущение было непривычным. – Я чувствую в тебе огромную силу, ее силу. И верю, что у тебя все получится.
Рада моргнула, потом еще раз, и так же медленно повернула голову, глядя Лиаре в глаза. В них еще не было удивления, Лиара знала – удивление придет позже. Сейчас же в них растекалась звездная тишь и размеренная поступь вселенных.
– Спасибо, - одними губами прошептала она.
– Пожалуйста, - тепло улыбнулась в ответ Лиара, чувствуя себя так, словно между ними не осталось никакой разницы, и все ее существо тонуло в бездонных глазах Черного Ветра, таких же глубоких, как колодцы межзвездной пустоты.
На то, чтобы прийти в себя и вернуться обратно, им обеим потребовалось время. Рада медленно поднялась, часто моргая и глядя перед собой пустыми глазами, потом механически подбросила в костер наломанных сухих веток, и пламя довольно затрещало, облизывая смолистую кору. Лиара тоже села, внимательно прислушиваясь к своему сердцу, которое начало потихоньку разгоняться, возвращая себе обычный ритм.
Несколько минут обе они молчали, слушая тихий шепот ночи. Рада первой разомкнула губы и нарушила эту тишину. Голос у нее был сипловатый.
– Вот так… вы чувствуете мир?
– Да, - просто кивнула Лиара.
– Все время?
– Все. Но чем глубже погружаешься, тем сильнее ощущения. Сегодня мы были очень глубоко.
Рада вновь помолчала. Она выглядела какой-то чересчур задумчивой и непривычно тихой, словно весь груз забот моментально свалился прочь с ее плеч.
– И так ты почувствовала чужое присутствие, да? От него идет какое-то… ощущение?
– Вибрация, - уточнила Лиара, подтягивая колени к груди. – Великий Ритм состоит из миллиардов вибраций, каждая из которых уникальна. Они есть у всех живых существ, у животных и растений, даже у стихии и камней. И по вибрации можно проследить, кто находится рядом с тобой или в стороне, что и где происходит.
– И какая же вибрация была у той птицы, что следила за нами? – в голосе Рады больше не было издевки или недоверия, только интерес, и от этого Лиаре стало тепло.
– Холодная, острая, темная. Очень неприятное ощущение, словно влип рукой в смолу или прогорклое масло, - Лиара поежилась. Даже воспоминание об этом было неприятным. – Я первый раз ощущала нечто подобное.