Пьесы. Статьи
Шрифт:
И о а х и м. Верю вам. Но как же туда добраться?
Р у т. Перед домом стоит мой «мерседес». Через десять минут мы можем быть на месте.
И о а х и м. Вы хотите ехать сейчас, во время тревоги?
Р у т. Самое удобное время. Ведь мы здесь почти за городом, а на шоссе нас никто не остановит. Мне кажется, ничего лучшего не придумаешь. (Встает.) Да, едем сейчас. А завтра я навещу вас, и мы поговорим подробней — о Ганновере!
И о а х и м (встает). Не знаю, как благодарить вас.
Р
И о а х и м. Напоминаю вам, что вы уже приняли участие в этой игре. Остановитесь, пока не поздно. (Внезапно с глубоким волнением.) Скажите, прошу вас: зачем вы это делаете? Я не могу понять…
Р у т (нервно смеется). Я и сама не знаю. Просто я привыкла делать что хочу, и до сих пор мне это всегда удавалось… Есть надежда, что и на этот раз… Да, подождите здесь минутку, я захвачу что-нибудь из буфета, чтобы вы там не голодали. (Выходит в столовую.)
Иоахим делает несколько шагов, чтобы размять больную ногу, подходит к столику, видит пистолет; с минуту раздумывает, затем, оглянувшись, прячет пистолет в карман; возвращается к креслу, ищет свою шапку, найдя ее, надевает на голову.
(Возвращается со свертком.) Возьмите это, пожалуйста. Я схожу еще наверх за своим дорожным пледом. Он вам пригодится. (Начинает подниматься по лестнице, останавливается, прислушивается.) Что это? Вы слышите?
И о а х и м. Да… перед домом, на улице…
Р у т. Вот так история. Неужели это уже они? На всякий случай вам надо скрыться. (Решается.) Идите за мной. Пока спрячетесь в моей комнате. Живей!
И о а х и м идет за нею, они исчезают наверху. Через минуту Рут возвращается, спускается по лестнице; стоя посреди сцены, напряженно ждет; в передней голоса и шаги. Дверь открывается, входит Л и з е л ь, за ней В и л л и катит кресло с Б е р т о й, затем появляется З о н н е н б р у х.
Л и з е л ь (осмотревшись, останавливается перед Рут, пристально смотрит на нее). Ты одна?
Р у т. Как видишь.
Л и з е л ь. Мы тебя искали. Ты так неожиданно скрылась… Мы удивились.
Б е р т а. Что это значит, Рут? Что ты задумала?
Л и з е л ь. Вилли решил, несмотря на тревогу, немедленно вернуться домой. Мы боялись, что ты тут выкинешь какую-нибудь глупость…
В и л л и (обежал уже весь холл, заглянул за портьеру, подходит к Рут, отталкивая Лизель). Где Антоний?
Р у т. Вероятно, сидит в убежище. Еще, кажется, не дали отбой.
В и л л и. А тот? (С издевкой.) Тоже сидит в убежище?
Зонненбрух
Р у т. Нет. Предпочел уйти подальше. Подальше от тебя, Вилли. (Берте.) Он просил, чтобы я подвезла его в сторону Касселя, километра два.
Б е р т а. И ты сделала это?
В и л л и. Мама! Ведь это видно по ее глазам!
Р у т. Почему же было не сделать? Иоахим вовсе не собирался ночевать у нас. Он хорошо понимает и свое и наше положение.
Л и з е л ь. Она врет. Наверно, отвезла его совсем в другом направлении.
В и л л и (готов броситься на Рут с кулаками). Ах ты! Ты! (Отворачивается, отходит от нее, по пути толкнув ногой стул, останавливается перед креслом, в котором сидел Иоахим, всматривается, словно в нем осталось что-то невидимое.)
Б е р т а. Оказывается, ты не ошиблась, Лизель! Она потому и удрала так рано. Это ужасно! Постыдно! Нет, не могу поверить!
Л и з е л ь. Да, я с самого начала знала, что здесь произойдет какое-то свинство.
З о н н е н б р у х. Перестань, Лизель! (Закрывает лицо руками.)
Р у т (подходит к нему, кладет руку ему на плечо). Не кричи на нее, отец. Не видишь разве, ненависть сделала ее больной. (После паузы.) Иоахим Петерс просил передать тебе поздравление и привет.
З о н н е н б р у х (смотрит на нее, словно не понимая). Иоахим? Значит, он в самом деле был здесь?
В и л л и. Нет! Нет! Я не могу это слышать! Ты права, Лизель, здесь произошло свинство, подлое свинство! Мама! Мама! И это сделала моя сестра! Моя сестра!
Б е р т а (спокойнее, чем остальные). Все-таки как же теперь быть? Лизель! Вилли! Что же теперь делать! Вальтер, почему ты ничего не говоришь? Отвечай же, наконец!
З о н н е н б р у х (подходит, наклоняется к ней). Надо молчать, Берта. Молчать обо всем. Все мы должны молчать, дети мои. (К Рут.) Антоний знает, что произошло с Иоахимом?
Р у т. Нет. Он уже полчаса сидит в убежище.
З о н н е н б р у х. Я поговорю с ним. Беру это на себя.
В и л л и (насмешливо). Что еще ты хочешь взять на себя, отец?
З о н н е н б р у х (с состраданием). Твою изуродованную душу, Вилли. (Подходит к Лизель, мягко.) А тебе, Лизель… как хотел бы я облегчить хоть немного твое горе…
Л и з е л ь (угрюмо). Меня оставь, отец! (Кричит.) Оставьте меня в покое! (Отходит к камину, опирается локтями на карниз, сжимает голову руками.)