Петербургские арабески
Шрифт:
Молодому искусствоведу Е.М. Баженовой было поручено, как сообщала тогда газета «Правда», «исследовать, в какой мере архитектор Кваренги при возведении театра использовал предыдущие постройки». Евгения Михайловна не только увлеклась поставленной задачей, но и значительно вышла за ее рамки. Она стала производить археологические раскопки, расчищала подвалы, засыпанные при предыдущих перестройках старого дворца. Обнаружились многочисленные следы прежнего быта — осколки посуды, бело-синей голландской облицовочной плитки и курительные трубки, остатки архитектурных украшений времени Маттарнови и Трезини. Стали говорить об открытии не одного, а нескольких Зимних дворцов. Но это уже кому что покажется.
В бывших складских помещениях и подвалах Эрмитажного театра решено было восстановить, а затем и показать всем самую замечательную северо-западную часть Старого Зимнего дворца с его
Правда, М.М. Стасюлевич предлагал сделать в комнатах при театральном зале лестницу, по которой (после осмотра экспозиции) можно было бы спуститься в XVIII век — к часовне на месте кончины царя. А потом осмотреть подлинные остатки его дворца, в реальном виде, как они сохранились.
Что касается часовни, то, пожалуй, при воссозданном уголке Старого Зимнего дворца ее действительно надо поставить.
В 2007 году исполняется 335 лет со дня рождения основателя нашего города.
Награждение победителей
Страсть изящная к садам
На улице Декабристов (б. Офицерской), у Театральной площади, за высокой оградой из металлических решеток художественного литья находится сад. Когда-то здесь были и ворота, закрывающие проезд в частное владение, но сейчас их нет. Зато сохранился у входа в сад красивый двухэтажный павильон, классические формы которого напоминают о XVIII веке. В те далекие времена хозяин имения принимал здесь гостей и потчевал их экзотическими плодами, произраставшими в его саду (и не только ими).
Павильон этот небольшой, и ныне в нем находится ресторан «Дворянское гнездо», иногда устраивающий для своих почтенных гостей «огненные забавы», фейерверки. Но это только по поздним вечерам. А обычно этот неожиданно зеленый оазис в центре города является местом отдохновения окрестного населения. Сад называют почему-то Солдатским, и еще — Юсуповским. Это потому, что с другой стороны его ограничивает известный Юсуповский дворец, своим главным фасадом обращенный к Мойке. Сад некогда был принадлежностью этого дворца. О том времени напоминают многовековые дубы, да еще, пожалуй, высокая земляная горка в центре сада — явно декоративного происхождения. На крутую горку сейчас карабкаются дети. Мамаша внизу переживает и кричит некоей Анечке (наверное, той, что в красной курточке), чтобы та была осторожнее. Но Анечка все же забирается на самый верх горки, а потом сбегает по ее пологой стороне — прямо к большим воротам, за которыми находится полукруглый двор юсуповского дома. И за которыми в декабре 1916 года был добит пытавшийся спастись бегством из «гостеприимного» дворца (тогдашнего дворянского гнезда) раненый Григорий Распутин. Четыре выстрела, нарушившие зимнюю ночную тишину сада, возвестили тогда спящему городу о грядущих больших переменах. Впрочем, старому саду было не привыкать к переменам… Нынешний Солдатский сад, наверное, последний из некогда бывших в центре города частных садов.
А в XVIII веке сады занимали большую часть пространства столицы. Владельцы земельных участков предпочитали не застраивать их целиком, а оставлять обширное место для любезных сердцу садов. Сады были в это время в моде. Ими гордились, о них писали, им посвящали поэмы. Сами цари увлечены были разведением садов при своих дворцах:
Пример двора священ вельможам, богачам, Во всех родилась страсть изящная к садам.Насаждение, устройство сада сравнивали с искусством живописца, для которого полотном был участок, предназначенный для сада. «Учися украшать, Природе подражая…» — советовал известный французский поэт Делиль, современник Вольтера, в своей поэме «Сады». Руководства по садовому искусству того времени учили горожан, как устраивать в своем саду величественные, миловидные, красивые, дикие, меланхолические и прочие картины так, чтобы они приятно гармонировали друг с другом, а временами создавали и интересные контрасты. Поэт сообщал о земном рае:
Благополучен тот, кто, мирных благ любитель, Забыв тщеславия о гибельных мечтах, Невинный, радостный, живет, как вы [1] , в садах И разновидными раскошествует цветами, Зеленой муравой иКто не хочет приобщиться к райской жизни? Так и стали расти в новой столице, в ее окрестностях сады царские и княжеские (вельмож), сады дворянские, мещанские и сельские. Все в зависимости от положения и состояния их владельца.
1
Адам и Ева. — Прим. авт.
По левому берегу Мойки — от Невской першпективы до Галерной гавани — следовали барские сады, принадлежавшие вельможам. Неподалеку от Поцелуева моста, на месте, выше представленном, создал свой сад П.И. Шувалов — известный деятель эпохи императрицы Елизаветы Петровны. Граф Петр Иванович был женат на ближайшей подруге царицы М.Е. Шепелевой и сосредоточил в своих руках решение всех военных и финансовых вопросов в империи. Екатерина II вспоминала, что принципы, которыми при этом руководствовался влиятельнейший граф, были «хотя и не весьма для общества полезными, но достаточно прибыльными для него самого». Вершили важные дела в столице и братья Петра Ивановича. Его старший брат — граф Александр Иванович — стал управлять Тайной канцелярией, наводя, по словам той же Екатерины II, «страх и ужас на всю Россию», был «великий инквизитор империи». Его двоюродный брат, Иван Иванович, фаворит Елизаветы Петровны, стал президентом Академии художеств.
П.M. Шувалов.
Петр Иванович был удостоен многих званий, наград и должностей. Был он и государственным межевщиком. Последнее обстоятельство, наверно, помогло ему отмежевать для себя прекрасный участок у Поцелуева моста. К себе на службу он взял садового мастера И.Л. Гофмейстера, которому и поручил многотрудную и художественно значимую работу устройства здесь сада. Денег на это искусное дело граф не жалел.
Через несколько лет, в апреле 1756 года, о необычном саде графа Шувалова уже сообщали «Санкт-Петербургские ведомости»:
«Сколь много человеческий ум и неусыпные труды, будучи подкрепляемы в надлежащее время потребными средствами, в состоянии подражать неиспытанной во многих случаях натуре, — оное показуют разнея с довольною пользою и довольным успехом учиненные опыты. Новый и весьма приятный пример видим мы между прочим при полезном и человеческие чувства столь много увеселяющем поправлении садового дела; ибо искусством и прилежным рачением доведено оно до того, что ныне в студеных краях разные самые южные плоды удаются, но и до великой совершенности доходят, хотя прежде и в самых теплых климатах с великим трудом в надлежащую зрелость приводимы были… Здешняя Императорская резиденция славится разными преизрядно учрежденными дворцовыми и приватными садами, между которыми сад Ея Императорскаго Величества Генерал-Аншефа, Генерал-Адъютанта, Сенатора, Государственнаго Межевщика, лейб-компании Подпоручика, Действительнаго Камергера, орденов Святаго Апостола Андрея Первозваннаго, святаго Александра Невскаго и святыя Анны кавалера Его Сиятельства графа Петра Ивановича Шувалова, особливо что касается до множества и по драгоценности самых редких и здесь также еще невиданных плодов, достоин примечания. Сей сад, который по намерению Его Сиятельства совершенно еще не учрежден, начат заводить только пред несколькими годами; однако Его Высокографское сиятельство, яко охотник и истинный знаток в садовой науке, не упустил ничего, что к проращению и к приведению онаго в совершенство потребно быть могло. И как потребное к тому иждевение дано было изобильно, то и тем меньше о добром успехе сумневаться надлежало, особливо, что определенной от Его Сиятельства к сему садовник Иоган Лоренц Гофмейстер чрез многолетние труды приобрел, но и, получая всегда в великом изобилии и без всякой остановки все потребности, поощряем был к ревностнейшему радению».
Сообщала газета и о конкретных достижениях садовника Гофмейстера: «Ныне в помянутом саду находит особливое смотрение имеет достойное произрощение с плодом. Оное есть столь славная Муза, банана или бананиера, которая поныне никогда не цвела и плода не приносила в России… Сверх сего примечания достойно, что в помянутом саду всегда в начале Марта месяца земляника, клубника, а вскоре после того малина, вишня, априкоты, сливы, огурцы в нарочитом изобилии поспевали. Сие продолжается не токмо в следующие месяцы, но и к Пасхе, как белыя так и синия наилучшие виноградные кисти».