Петербургское действо

Салиас-де-Турнемир Евгений Андреевич

XLII

Въ пять часовъ утра Алексй Орловъ отрядомъ своихъ гусаръ занялъ Петергофъ, а вслдъ за нимъ прибывали одинъ за другимъ гвардейскіе полки.

Ровно сутки назадъ онъ здсь въ волненіи бжалъ по дорожк парка къ Монплезиру и думалъ:

«Что-то будетъ! Быть можетъ, чрезъ сутки она будетъ въ крпости… Мы вс подъ судомъ, или даже осуждены на казнь»!..

Прошло ровно двадцать четыре часа, и онъ, хотя и поручикъ, а на дл командиръ цлаго войска, разставляетъ его, занимая караулы по всему Петергофу

и по дорог на Ораніенбаумъ.

Чрезъ нсколько часовъ явилась со свитой и государыня, переночевавъ, кой-какъ въ Красномъ кабак, въ той самой горниц, гд когда-то богатыри-буяны нарядили въ миску фехтмейстера.

A если бы эти два брата ухали тогда въ ссылку, — что было бы? Совершилось-ли бы то, что совершается теперь? Одинъ Богъ знаетъ!..

Три гонца вскор, одинъ за другимъ, явились сюда отъ имени государя.

Первый гонецъ государя принесъ приказъ и угрозу тотчасъ явиться къ нему скоре съ повинной за прощеніемъ, или же онъ наставитъ вислицъ сплошь по всей дорог отъ Ораніенбаума до Петербурга и перевшаетъ всхъ бунтовщиковъ безъ различія пола, званія и состоянія!..

Второй гонецъ привезъ извстіе или, лучше, предложеніе раздлить власть пополамъ, раздливъ имперію Россійскую на дв совершенно равныя части.

Государыня разсмялась и спросила: какъ раздлить? Вдоль или поперегъ? И какую часть ей дадутъ? сверную, южную, восточную или западную?.. Посолъ, конечно, этого не зналъ…

Третій гонецъ привезъ согласіе Петра едоровича отречься отъ престола, съ условіемъ отпустить его въ Голштинію.

— Отпустить въ Голштинію я не могу! отвчала государыня. — И обманывать не стану общаніями. Онъ можетъ обратиться за помощью къ другу своему Фридриху и явиться во глав его войска въ Россіи…

Въ четыре часа по полудни карета хала изъ Петергофа въ Ораніенбаумъ. Въ ней сидли только Григорій Орловъ и офицеръ Измайловъ.

На улицахъ мстечка Орловъ увидлъ смущенно толпящихся солдатъ и офицеровъ голштинскаго войска, которые, противъ обыкновенія, вс были трезвы. Во дворц же была мертвая тишина и пустота. Вс пировавшіе здсь еще недавно или укрылись въ Петербургъ, или пировали и ликовали въ Петергоф, въ свит новой императрицы. Остались врны вполн императору только Минихъ, Нарцисъ и Мопса… A кром нихъ, еще, по невол, изъ приличія, его генералъ-адьютантъ Гудовичъ и, по доброй вол, Шепелевъ и другой ему неизвстный юноша — Пушкинъ, оба, прискакавшіе изъ столицы.

Только одна личность изъ всего придворнаго круга, блестящая Маргарита, еще наканун находившаяся на неизмримой высот надеждъ и мечтаній, не могла бжать ни въ Петербургъ, ни въ свиту императрицы. Теперь отъ ужаса и отчаянія потерявшая разумъ, она укрылась въ маленькомъ домишк на краю Ораніенбаума, гд пріютилъ ее тоже смущенный и оробвшій фехтмейстеръ Котцау. И Маргарита, въ маленькой бдной горниц этого домика, то недвижно сидла, близкая къ умопомшательству, то, ломая руки надъ головой, металась изъ угла въ уголъ, не находя себ мста, и задыхалась… будто

львица, нежданно попавшая изъ простора и воздуха необозримыхъ пустынь въ грязь и духоту узкой клтки.

Миновавъ улицы и подъхавъ ко дворцу. Григорій Орловъ и Измайловъ вышли изъ кареты и поднялись по лстниц дворца, среди полной тишины, только два камеръ-лакея попались имъ на встрчу. Пройдя нсколько горницъ, они увидли у дверей двухъ офицеровъ, стоявшихъ будто на часахъ. Орловъ по мундирамъ догадался въ чемъ дло. Приблизясь, онъ узналъ обоихъ. Шепелевъ былъ у него однажды и объяснилъ первый, кого они съ братомъ нарядили въ миску. Пушкинъ присталъ было къ ихъ кружку, а въ послднее время снова исчезъ.

— Петръ едоровичъ здсь? спросилъ Орловъ Пушкина, насмшливо глядя въ его лицо.

— Государь? Да, здсь, въ кабинет! отвчалъ Пушкинъ, мняясь въ лиц отъ улыбки Орлова.

— Ну, а вы двое какъ здсь? Почему не при своихъ полкахъ… Скоморохи!..

Шепелевъ двинулся, схватился за шпагу и вымолвилъ вн себя:

— Вы скоморохи и клятвопреступники!

— Смирно! Именемъ государыни императрицы, самодержицы всероссійской, вскрикнулъ Орловъ, — я арестую васъ обоихъ. Ступайте въ Петергофъ и сдайте себя сами подъ караулъ.

— Никакой самодержицы нтъ, съ тхъ поръ, что скончалась Елизавета Петровна, отвтилъ Пушкинъ.- A есть законный государь…

— Государыня Екатерина Алексевна… началъ Орловъ, уже горячась.

— Бунтовщица! воскликнулъ Шепелевъ, — которую бы сддовало…

Орловъ поднялъ уже на юношу могучую руку, свивавшую кочерги въ кольцо…

Но въ это мгновеніе дверь отворилась, и Гудовичъ съ удивленнымъ лицомъ появился на порог. Но, увидя Орлова, онъ иронически улыбнулся, и, не сказавъ ни слова, оставивъ дверь отворенной, вернулся въ кабинетъ.

Орловъ и Измайловъ пошли вслдъ за нимъ.

Государь сидлъ на окн въ шлафрок и, задумавшись, глядлъ въ полъ. Не далеко отъ него стоялъ старикъ Минихъ и что-то горячо объяснялъ.

При появленіи Орлова, Петръ едоровичъ поднялъ голову, и лицо его слегка измнилось. Минихъ презрительно и гордо смрилъ Орлова съ головы до пятъ и, повернувшись спиной, отошелъ къ Гудовичу, который слъ на диванъ.

— Вы отъ нея… вымолвилъ государь.

— Государыня императрица и всея Россіи самодержица прислала меня… началъ было Орловъ спокойно, но твердо.

Но государь улыбнулся и прервалъ его.

— Самодержица? Еще не совсмъ! Но, скажите мн, зачмъ васъ послала она? Именно васъ! Разв я могу въ качеств императора… вдь я все-таки еще императоръ! вести переговоры чрезъ артиллерійскаго офицера и трактирнаго кутилу… Неужели приличне васъ не нашлось?..

Орловъ, будто и не слыхавъ словъ государя, повторилъ спокойно:

— Государыня императрица изволила прислать меня проситъ васъ добровольно, не доводя дла до междоусобія и напраснаго кровопролитія, отречься отъ россійскаго престола и подписать отреченіе, которое я привезъ! Вотъ оно!..