Пианист. Осенняя песнь

Вересов Иван

— Сначала в Питер, потом в Монреаль, — подсказал Вадим.

— Потом в Монреаль, — повторила Мила.

— Понятно, — констатировала Тоня. — Совсем, значит, с Лиманским своим свихнулась. И на какие, интересно, шиши ты в Монреаль за ним собираешься? Не дури, Мил! Он даже не дернулся, чтобы тебя найти, а ты, значит, по морозу босиком. И с голой задницей, потому что билет до этого Монреаля, наверно, стоит как пять твоих зарплат.

Вадим прикрыл глаза ладонью и рассмеялся.

— Мила, а ты где? Кто там у тебя? — насторожилась Тоня. — Ты не дома разве?

— Дома.

— Ну

я же слышу, там у тебя мужик какой-то… Мил? Постой… Это, что ли, он?!

— Да, Тонечка, это Вадим приехал.

— Нифига себе… Мила! — последовала долгая пауза, а потом Тоня закричала: — Ой, Милочка, ты должна его к нам в гости привести! Я за тебя отработаю сегодня и буду работать хоть пять смен подряд, только затащи его к нам.

Лиманский отрицательно покачал головой.

— Тоня, я не знаю… Нам надо уехать сегодня.

— Мила! Ты мне подруга или нет? Я прошу…

— Зачем ей? — удивился Вадим такому горячему желанию Тони встретиться с ним.

— Понимаешь… Сейчас, Тонь, подожди, я объясню… — Мила прикрыла трубку рукой. — У Тони сын Славик, ты же помнишь. Он начал музыкой заниматься. Тонин парень, вернее он и не парень — это учитель Славика. Он его к себе взял, там рояль, и чтобы готовить в школу эту московскую… ЦМШ.

— Ты хочешь сказать, что мальчик занимается музыкой три месяца… и… они хотят в ЦМШ? Это бред.

— Вадик, давай пойдем. Она правда мне помогала всегда и ничего не просила. Наверно, в первый раз обратилась.

— Хорошо, давай пойдем, я не против. Тогда билеты возьмем на ночной поезд, попозже. Сейчас я посмотрю, что есть, а ты договаривайся с Тоней, но только мы ненадолго к ней. И директору своему звони.

Мила сидела в вестибюле вокзала, рядом с ней Тоня, недалеко крутился Славик, а чуть поодаль стояли у банкомата Вадим и Кирилл. Славик ходил туда и обратно мимо небольшой площадки с кособокими веселыми снеговиками из обсыпанной блестками ваты и белым сундуком с щелью в крышке. Сбоку на сундуке красовалась наискосок печатными буквами:

Письмо Деду Морозу

— Ма, — Славик подошел, — А все, что хочешь, можно написать?

— Все, что хочешь. Только хорошее.

— А у тебя ручка есть?

— Нет, зачем тебе?

— Я бы написал.

— Нет ручки…

— А у тети Милы?

— Мила, есть у тебя ручка?

— Сейчас. — Мила раскрыла сумку, стала искать, нащупала свой осенний шар, достала, засмотрелась… Может, когда-то еще пойдут они с Вадимом туда. Так, что надо сделать? Найти ручку…

Все плыло перед Милой, как в тумане. Она устала. Никогда еще она не моталась столько по Владимиру, даже не подозревала о существовании тех мест, где они сегодня побывали с Вадимом!

Началось все с визы и загранпаспорта, которых у Милы, конечно, не было, а без них она не могла ехать с Вадимом в Канаду. Слишком много всего обрушилось в один

день — не осознать. Ехать с Вадимом в Канаду, в Монреаль… Как это возможно? Но Лиманский и на день не хотел расставаться. Отменить или перенести выступления он не мог, легче было найти пути, чтобы Мила ехала с ним — это он так говорил, сама Мила таких путей не видела.

Утрясти все на работе было самой легкой из задач: к удивлению Милы, директриса не только не рассердилась — она обрадовалась, поздравила, сказала, что приезжать не надо, достаточно по телефону все обговорить. Намекнула, что заглянет в гости в Питере.

— Тонечка мне не надо так много. Только белье и то, что я сейчас ношу. Куда мы потащим столько, пусть здесь остается. Ты же с квартиры не съезжаешь.

Тоня плюхнулась на кровать рядом с Милой и зашептала:

— Нет, не съезжаю. Мы тут будем Новый год встречать. Славика оставим с Ксенией Николаевной. Мил, вот как так? Жили мы с тобой и вдруг…

— Не знаю, Тоня. И брось ты это, мне столько вещей не надо, это невозможно на руках довезти. Я даже не представляла, что у меня столько ненужного. Дома своего нет, а хлам есть…

— Ну как это хлам! Вот свитер, нужен? И жакет, и вот, смотри, обуви одной сколько…

— Ничего не надо, Тоня, не хочу…

— Да в чем ты там ходить-то будешь?

— Я и здесь в этом не хожу. Вот только то, что ношу, и возьму. А это все пусть остается. Будет мешать — выкинешь.

Так, что там надо? Ручку найти…

— Нет у меня ручки, Славик. Хочешь, купим вон в киоске? Идем. — Мила встала, взяла Славика за руку.

— Ты куда? — сейчас же остановил её Вадим.

— Ручку нам надо, — сказала Мила.

— И бумагу, — добавил Славик.

— Зачем тебе? — спросил Кирилл, он не очень был доволен, что его разговор с Вадимом прервался.

— Я письмо буду писать Деду Морозу, — кивнул на сундук и снеговиков Славик. — Хочу его просить, чтобы он сделал так, чтобы я выучил ноты…

— Вот оно что… — Лиманский подошел, положил руки на плечи мальчика. — Я тебе сейчас скажу один способ, вот, смотри, — Вадим раскрыл ладонь, повернул руку параллельно полу и поставил вверх большим пальцем, вниз мизинцем, — вот пять пальцев — это как линейки, на третьей будет нота соль, — он указал пальцем правой руки, — ниже соль на линейке — ми, — и Лиманский дотронулся до мизинца, — а выше на третьей — си, на четвертой?

— Ре, — обрадовался Славик

— А на пятой?

— Фа.

— Правильно. А теперь смотри между, опускаемся между пятой и четвертой — ми, — продолжал показывать на руке Лиманский, — между четвертой и третьей — до, дальше ля и фа. Все просто. Внизу под линейками ре, а над линейками?

— Соль! — подпрыгнул Славик, — а на добавочных там до, а там ля.

— Ну вот видишь, письмо Деду Морозу писать не надо. — Вадим взъерошил волосы Славика. — Или напиши ему про что-то еще. Только не рассказывай про что, а то не подарит. Про мечты рассказывать нельзя. — Он посмотрел на Милу и улыбнулся ей взглядом.