Пианист. Осенняя песнь

Вересов Иван

Лиманский достал брелок, и темно-зеленый “Круизер” мигнул хозяину фарами. Вадим разблокировал дверь и открыл для Милы.

— Садись, я вещи в багажник кину?

— Да, конечно. Красивая машина у тебя, мне нравится, что не черная.

— И я не люблю черные. Терпеть не могу черный цвет, он мне надоел.

— Но тебе идет, когда на концерте. Я любовалась, — сказала она, усаживаясь в машину. На переднее сиденье, как принцесса. Нет, как Золушка. Как тогда насчет тыквы и прочих превращений? А что ей беспокоиться? По-любому вместо хрустальных туфелек у неё дырявые сапожки, и Вадик про это уже знает. Мила улыбнулась забавной

мысли. Лиманский заметил. Он уже сел в машину, запустил двигатель, включил подогрев и выруливал из паркинга на Литейный.

— Давно по городу не ездил, придется включить навигатор, он будет поучать. — Вадим задал точку окончания маршрута. — А что ты улыбаешься?

— А мне нравится вот это все. Как ты машину водишь, например, я тебя за рулем не видела, только за роялем. — Мила не призналась про Золушку, тривиально же. Хотя по сути — все именно так и есть. Как в сказке со счастливым концом. А автомобиль уж точно в тыкву не превратится. А вместо феи крестной у них кошка. Мила засмеялась.

— Маршрут построен. Через двести метров поверните налево, — подсказал навигатор женским голосом.

— Ну вот, начинается. Здесь я и сам знаю… А теперь что смеешься? Отключить её? — Вадим повернул, как советовала невидимая девушка.

— Нет, зачем? Пусть подсказывает. Смеюсь… Про кошку подумала. А где она теперь?

— С Захаром живет. Всю мебель ему подрала.

— Три километра прямо, — снова перебила девушка.

— Да, по Невскому, потом на Дворцовый мост, тут я и без тебя знаю, — отмахнулся Лиманский. — Потом не знаю как, на Васильевском. Там, сколько себя помню, все время дороги копают, и район новый у нас, Невская губа.

— Мы едем на Васильевский остров? А это… Ой, Вадик, ты на афише!

— Действительно, уже повесили. Это Малый зал филармонии, у меня же концерт после Нового года, а так я сюда и не приехал бы.

— И мы не встретились бы, — загрустила Мила, её тут же перестал радовать царственный Дом Зингера.

— Встретились бы, я уже в Бонне у Людвига по тебе скучал зверски.

— У какого Людвига, это твой друг?

— Можно и так сказать, — усмехнулся Лиманский, вспоминая дом Бетховена. — Кстати, нам придется по дороге заехать в маркет. Дома пусто, в прямом смысле этого слова. Нет ни стульев, ни столов, ни еды, ни посуды.

***

— Как же ты живешь?

— Я еще не жил там, заселился всего несколько дней назад, если точнее — три, а два из них провел в поездах.

— То есть ты хочешь сказать, что это новая квартира? Мы там одни будем?

— Конечно, не к Захару же ехать. Нет, я не в том смысле, что не хочу тебя знакомить, — смутился Вадим, — мне с тобой побыть хочется. А к нему мы, конечно, поедем. И к родителям. Ты им понравишься, — заверил Лиманский.

Мила не очень была уверена, но сомнений высказывать не стала. Она и в самом деле очень обрадовалась, что будет с Вадимом наедине. Не хотелось сейчас никого видеть, кроме него. Ей отчаянно не хватило восьми часов дороги, близости, прикосновений, голоса Вадима, взглядов, нежности…

— Мне тоже с тобой побыть хочется, Вадик.

— Необходимое самое купим, например, чайник или кофеварку, чашки-ложки, что там еще, ты сама посмотришь. Мы ненадолго тут, но даже несколько дней хочется нормально дома пожить. А потом не знаю, когда вернемся.

Он говорил как о решенном, не спрашивая, хочет ли она.

Разве могло быть иначе? А Мила хотела, чтобы вот так и говорил, чтобы решал за неё. Измотала её самостоятельность, борьба с обстоятельствами, одиночество. Потом как-то все устроится, найдет она себе занятие рядом с ним. Она смутно представляла это, тяги к путешествиям у Милы особой не было, но раньше она и Вадика не знала. Теперь все изменилось.

— Через пятьсот метров поверните налево…

— Надоела ты мне, — Вадим отключил звук навигатора, оставил только картинку с маршрутом, — как до “Ленты” доехать, я и сам знаю.

Они припарковались и пошли в гипермаркет. Здесь не то, что в “Галерее”, протяженностью в целый квартал и в пять этажей высотой. “Лента” больше походила на склад, огромный ангар с секциями по площади размером с гараж для аэробуса. Продукты, одежда, товары для детей, для отдыха, для дома, мебель, бытовая техника, канцелярские принадлежности, для ванной, для спорта…

— Здесь, наверно, есть все! — Мила стояла и не знала, с чего начинать.

— Кроме музыкальных инструментов. Телевизоры продают, а вот рояли и пианино почему-то нет. Как будто это не мебель.

— Вадик! Какая же это мебель. А ты хочешь рояль?

— Думаю — да, но не сегодня. Сейчас нам нужны тарелки, чашки, столовые приборы, чайник… Вон, смотри, какие чашки. Выбирай.

— А какие ты любишь?

— Большие, чтобы сто раз не наливать.

— Тогда вот, смотри, тебе вот эти нравятся?

— Да, — Вадим смотрел на Милу с откровенным желанием, — мне очень нравится.

— Мы чашки выбираем…

— Правда?

В “Ленте” пробыли часа полтора. В результате заднее сиденье Круизера оказалось завалено полезными вещами, половину из которых Мила покупать не собиралась, но когда Вадим подвез к кассе корзину с выбранным товаром, они почему-то оказались в ней.

И вот, наконец, Белая Башня. Дом свое название оправдывал. И он был красив! Мила еще в машине прильнула к окну и смотрела. Ключ-карточка заставил опуститься стальные банки, и проезд на огражденную территорию открылся. Паркинг был не таким большим, как в “Галерее”, а вот машины еще круче. Вадим не взял покупки, а сначала чемодан и сумку Милы.

— Идем, я тебя провожу в квартиру, потом попрошу консьержа помочь занести все это.

Лифт плавно поднимал их все выше и выше.

— Какой у тебя этаж?

— У нас, Милаша. Самый ближний к звездам. Над нами никого.

Пока Вадим спускался за вещами, у Милы было немного времени осмотреться.

Она не ожидала, что это настолько высоко. Действительно — ближе к звездам. И так не похоже на все, что она знала. Начиная с консьержа, да нет, начиная с въезда во двор, и потом все остальное. Дом, похожий на… Она не знала, с чем сравнить. Нет, не дворец, другое. В стиле хай-тек. И Мила сразу подумала о зимнем саде. И о летнем тоже, когда увидела за окнами квартиры террасу. Но… Опять мечты. Чтобы ухаживать за цветами — надо жить тут, а они уедут. Неужели этот чудесный дом будет пустовать? Она не хотела думать об этом сейчас — переступив порог, Мила пришла в восхищение и почему-то возбуждение. Увидела постель на полу и подумала о Вадиме. Жарко, откровенно, о его обнаженном возбужденном члене. И не устыдилась своих мыслей. Ведь она дома…