Пиджин-инглиш
Шрифт:
Алтаф:
— Он стал таким после того, как его цапнул радиоактивный паук.
Я:
— Круто!
У каждого супергероя своя магия, специальная. Кто-то умеет летать, кто-то бегает как ветер. От некоторых отлетают пули, а другие испускают лучи. Какой у кого дар, сразу понятно — по имени. Человек-паук ползает, как паук, Шторм может вызвать шторм, а Росомаха кусается и царапается, как росомаха (это зверь вроде волка, только ну с очень длинными когтями, которыми он запросто покоцает любого в клочки).
Мы разговаривали про супергероев, и оказалось, что Алтаф придумал
Алтаф:
— Это Человек-змея. Он превращается в змею и плюется во врагов ядом.
Я:
— Чума! Ты его сам придумал?
Алтаф:
— Это только набросок. Надо будет прорисовать как следует язык и придумать ему заклятого врага.
Все называют Алтафа педрилой за то, что он такой тихий и губы у него девчачьи. Он их не красит, они сами по себе такие розовые.
Иногда его дразнят Губешки. Я представил, что его губы — особый дар и, если враги будут чересчур на них пялиться, окаменеют.
Я умею пукать, словно дятел стучит. Это правда. В первый раз вышло случайно. Иду себе спокойно, как вдруг — бац! За одним большим пуком последовало много мелких. Даже маме понравилось.
Мама:
— У тебя прямо дятел в попе!
В точку! С тех пор стараюсь всегда пукать как дятел. Иногда получается, иногда не очень. Конечно, это не магический дар, а все-таки уметь надо.
З-Омби наставил на меня палец, будто пистолет. Прямо мне в голову прицелился со ступенек кафе. Дикость какая-то. Будто он хочет убить меня, и никто не в силах ему помешать.
З-Омби:
— Бах!
Он выстрелил. В животе у меня сделалось холодно, и дятел забарабанил. На этот раз было совсем не так забавно. Хоть бы кто-нибудь прикрыл меня от пули, но тут я вспомнил, что пистолет ненастоящий. Просто жохан.
Шиззи:
— Ты куда это усквозил, очкозавр? Мы запомнили, ломоть говна.
З-Омби:
— Держи хлебало на замке, сечешь, Гана? Без шуток.
А мне и сказать нечего. Кое с какими понятиями меня уже ознакомили. Пистолет из пальцев означает: проболтаешься — убьем. Только врагов мне и не хватало, да еще таких могущественных. Надо быть настороже. Жалко, глаз на затылке нет.
Терри Шушера давно уже размахивал ногами — лупил Эшафотку. Бьет и бьет. Чокнуться можно. Собачка нашла в кустах мясо. Чью-то ногу, что ли. Терри и так барбоску пинал, и этак, но Эшафотка только скулила и не желала уходить. Я хотел вмешаться, ну, там, убить Терри Шушеру, но куда мне. Силы наши неравны, ничего у меня не получится.
Мы подошли поближе, и картина прояснилась. Терри Шушера не пинал Эшафотку, вовсе нет! Наоборот. Это собачка вцепилась ему в ногу. Ржака та еще. Эшафотка хотела вытащить мясо из кустов, но вместо этого ухватила ногу Терри Шушеры, да так, что не стряхнешь. Мясом от него пахло, что ли, вот собака и решила, что он — кусок говядины.
Терри Шушера:
— Пошла, пошла! Брось! Фу! Эшафотка!
Терри Шушера лягался и вопил, а собаке по барабану. Сейчас обглодает ногу до кости.
Терри Шушера:
— Гарри, помоги! Палку возьми! Вон там!
Дин
Терри Шушера:
— Пасибки, балабоны. Увидела мясо и словно взбесилась. Тупая сучка.
Эшафотка показалась из кустов с мясом в зубах, гордая и счастливая. Мы попробовали выхватить кусок у нее из пасти, да фигу вам! Может, там в кустах покойник? Откуда мясу-то взяться?
Я:
— Ты, случаем, не пришил кого?
Терри Шушера:
— Да вроде в последнее время нет. Ты это к чему?
Я:
— Да тут все готовы друг друга поубивать. Прямо никуда не деться. Полиция его схватит?
Терри Шушера:
— Кого?
Дин:
— Типа, который убил пацана.
Терри Шушера:
— Шутишь? Схватят они, как же. Насморк разве что. И то вряд ли.
Я:
— Точно. Мы сами его поймаем.
Дин:
— Назначено вознаграждение.
Терри Шушера:
— Удачи.
Дин:
— Тут не обойтись без собаки-ищейки, такие все вынюхают. Они даже страх чуют.
Эта мысль пришла нам в голову обоим, только у меня мозги вертелись быстрее. Я первый и сказал.
Я:
— А собаки могут унюхать зло?
Дин:
— И я про то же подумал.
И мы произвели эксперимент. Терри Шушера тоже участвовал. Он взял Эшафотку на поводок, чтобы не убежала, а та прямо вгрызлась в свое мясо. И уж такое оно оказалось вкусное, что собака забыла про все на свете, и про нас тоже. Я закрыл глаза и постарался думать о плохом: кровь льется, ножи кромсают руки-ноги, гремят выстрелы, тело рвут когти, вампиры впиваются в горло. И еще представил, что я — убийца, вышедший на дело. Весь этот ужас я мысленно скатал в плотный шарик, открыл глаза и типа швырнул этот шарик прямо Эшафотке в нос. И еще вскрикнул при этом, чтобы эффект был посильнее. Сработало. Эшафотка насторожила уши и испуганно посмотрела на меня. Значит, шарик угодил куда надо. Теперь собака знала, как пахнет зло. Ну, правда, потом она снова принялась за мясо.
— Теперь как унюхает убийцу сделает вот такую стойку.
Терри Шушера:
— Она и так делает стойку Когда пердит.
Я:
— Но если она при этом делает стойку на человека, то в голове у этого человека зло. Он преступник. Подозреваемый. Можешь вязать его собачьим поводком до прибытия полиции.
Терри Шушера:
— Целый план, надо же.
А вот сейчас мы этот план и проверим. По лужайке топали З-Омби, Шиззи и Убейца. Я даже не испугался, ведь с нами был Терри Шушера, а уж он бы им показал, случись что. Он в армии служил, пока не запил. Мы с Дином подпрыгнули, отвлекли внимание Эшафотки, и Терри забрал у нее мясо и швырнул обратно в кусты. Собака была на поводке, за мясом не побежишь. Тут З-Омби пихнул меня. Он всегда меня толкает при встрече. На этот раз я был даже рад, пусть Эшафотка принюхается как следует.