Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
— Не тяните, repp Капельдудкер! Вы его задушили?
— Чтобы он задушился сам, герр Люкс! Сурочка оделась и вышла, а в комнату вошел очень уважаемый у нас раввин реб Пинкус Шмохес. Я спрашиваю: что делали в одной комнате молодой штурмфюрер и старый раввин? Так они приятно провели время: штурмфюрер спал, а раввин сделал ему обрезание! Одно мгновение, когда было больно, штурмфюрер заворочался на постели и пробурчал «Гайль Гитлер!», но опять заснул, а реб Шмохес поставил ему в паспорте на первой странице,
Герр Капельдудкер залился счастливым смехом.
— Что вы думаете, герр Люкс? Все наши евреи имели веселые дни! И теперь мы вспоминаем и смеемся. Что делать, теперь такое время! Жизнь — это борьба, герр Люкс!
— Но не такая. В этой истории главное то, что вы тронулись с места. Скоро нащупаете правильный путь. Как вы из-за такого пустяка поставили под угрозу фирму, себя и нас?
Сдерживая смех, Сергей делает недовольное лицо.
— Объявляю вам строгий выговор, герр Капельдудкер, предупреждаю, чтобы больше этого не повторялось. Я вас потом научу, как надо мстить. А пока займемся делом: времени у меня мало.
Поздний вечер. Машина Сергея. Почти темно — чуть светят далекие фонари и луна. Нервный шепот Альдоны:
— Сергей, ты надел тапочки и перчатки?
— Все на месте.
Спокойный голос Ганса:
— Камфарой смазал?
— Все в порядке!
Голос Ганса:
— Не приведи нам сюда полицейского.
Невеселый смех. Голос Сергея:
— Приготовиться! Оружие?
— В руках.
— Глушители?
— Надеты.
Голос Ганса:
— Ни пуха, ни пера!
Голос Сергея:
— Ладно. Сигнал! Внимание! В случае чего стреляться под подбородок!
Два голоса:
— Вечные напоминания… Знаем сами…
Сергей выскальзывает вон. За ним Альдона с пистолетом в руке. Громкий шепот Альдоны в темноту:
— Сергей, береги себя!
Кабинет Гаэтано. Темно, только полосы неяркого лунного света протянулись из окон на ковер. Две темные фигуры: посветлее — Греты, потемнее — Сергея. Он весь в черном, чтобы скорее и легче скрыться в темноте.
— Здравствуй, дорогая наша птичка в клетке.
— Здравствуй, Сергей! Почему ты говоришь «наша»? Хоть раз ошибись и скажи «моя».
Он молчит. Открывая сейф, быстро целует ей руки.
— Ну, наконец-то!
Сергей быстро устанавливает штатив и аппарат, покрывает их бархатом и начинает работать.
Клик! Клик! Клик!
Между складками бархата щель, и каждый раз при вспышке вспыхивает белая черточка.
— Что ты?
— Поправляю бархат.
— A-а. Спасибо.
Клик! Клик! Клик!
— Проклятое кликанье! Этот звук действует мне на нервы!
— А мне?! Оно снится по ночам.
Грета смотрит в окно.
— Луна заходит, скоро полицейские займут свои места. Пора заканчивать.
— Знаю.
Клик! Клик! Клик!
— Ты опять тянешь, как в первый раз.
— Ты знаешь, я здесь предпоследний раз!
— Удивительно, ты это помнишь? Как мало в тебе человеческого. Сергей, ты — машина. Чекист.
— Вот когда-нибудь поедем вместе в Москву, тогда узнаешь, какой я. Там я дома. Свободен! Понимаешь, Грета? Свободен! Чекист — самый человечный из людей.
Она смотрит в окно.
— Скорее, вспышка из машины! Гаэтано возвращается! Ну, заканчивай!
Сергей быстро убирает документы в сейф, складывает аппарат.
— Ой, вторая вспышка. Он у ворот! Запирай же!
— Дверца не закрывается!
— Скорей же, бога ради!
— Что такое? Не понимаю!
Сергей возится с дверцей сейфа.
— Какая-то веревочка высунулась! Все в порядке! Исчезаю!
Грета зажигает свет в коридоре. Закрывается маленькая дверь кабинета и одновременно отворяется наружная дверь. Исчезает Сергей, и появляется Гаэтано. Грета медленно идет по освещенному коридору навстречу мужу, снимает с него шляпу и вводит в спальню. Зажигает там свет и тушит его в коридоре.
Воцаряются тишина и мрак. Издали слышатся смех и голоса Гаэтано и Греты.
Машина мчится по улице. Снопы света уличных фонарей скользят по потному лицу Сергея. Ганс у руля. Спокойно говорит:
— Ну как?
Сергей устало:
— Едва не засыпался.
Альдона тревожно и быстро:
— В чем дело?
Сергей не сразу:
— Какой-то шнурочек из сейфа свесился наружу… Створки точно притерты… Не мог закрыть…
Ганс спокойно:
— Я уже решил оставить машину Альдоне и бежать на помощь.
— Через заднюю калитку?
— Да.
— Правильно. Ну ничего. Обошлось!
— На этот раз.
— Да. На этот.
Молчание. Они выезжают за город. Автомобиль набирает скорость. Свист ветра и воздуха. Полная темнота. Ганс включает фары.
Голос Альдоны:
— Ты очень боишься, Сергей?
— Во время операции — нет. Некогда. Я работаю. Потом, на следующий день, на меня находит страх. Утром после такой ночи проснусь и страшно.
— Тяжелая работа.
— Да. Меня изнуряет кликанье аппарата. А у вас что всего хуже?
— Все. Страх за тебя, Сергей. Кажется, было бы легче лезть в дом с тобой вместе. Ждать вдали с пистолетом в руке и не знать, что с тобой делается, — это ужасно!
Сергей устало:
— Включи радиоприемник, Альдонка. Это дает нам силы выносить все это.