Писарь Первой конной
Шрифт:
Так ничего и не решив, я обнял Танюшу и наконец уснул.
Утром мы с Таней, пошли в штаб. Встречающиеся по дороге красноармейцы с некоторым удивлением посматривали на мою белогвардейскую казачью форму, а у штаба, кто-то из стоявших на улице командиров пошутил.
— Молодец, Танюха, какого справного казака себе отхватила!
Татьяна ушла к себе в кабинет, она по-прежнему работала за пишущей машинкой, а меня перехватил Самуил Аронович.
— Вернулся, герой! Пойдем я тебе нашу форму выдам, не дело в белогвардейском мундире в расположении Красной армии ходить.
Мы с ним прошли в подвал здания, где у интенданта находился склад обмундирования и других
— Вот, на человека стал похож, — внимательно оглядев меня со всех сторон оценил обмундирование Самуил Аронович, — а это, — он показал на казацкую форму, — отдай Татьяне. Еще пригодится, когда демобилизуешься.
Я вышел от интенданта и сразу столкнулся лоб в лоб с Федей.
— Здоров будь, — приветствовал он меня, — а я тебя ищу. Ты же, оказывается, один у нас автомобиль водить можешь, нужно Натана Изральевича в Первый конный корпус отвезти.
— Надо, значит отвезу, — я оставил казацкое обмундирование в кабинете у Татьяны, сообщил девушке, что пока буду работать шофером при особом отделе армии. Чмокнул ее в щеку и вышел. За дверью меня ждал Федор.
— Бензин-то есть? — спросил я Федора. — Я же вчера не проверил, сколько там осталось.
— Бензин есть, сегодня утром привезли.
Автомобиль стоял на том же месте, где я его оставил. Первым делом проверил бак, горючее было, но меньше половины, для нашей поездки не хватит, о чем и сообщил Федору. Тот вошел в здание особого отдела и вынес две пятилитровых стеклянных бутыли с бензином. Чтобы завести мотор, нужно было провернуть вал, для этого спереди автомобиля в отверстие вставлялась так называемая заводная ручка. Проворачивалась она с большим трудом. Пришлось несколько раз провернуть ее, прежде чем мотор заработал. Вчера нам очень повезло, что во время остановки автомобиля, когда мы вырубили водителя и капитана Славина, мотор не заглох. Иначе пришлось заводить автомобиль заново, крутя заводную ручку. При этом белоказаки, естественно не стали бы ждать и легко догнали нас. Лошадиный мотор всегда в работе, его заводить не нужно.
С этой заводной ручкой связано много шоферских баек советского времени. Как только мотор заработал, нужно было резко разорвать сцепление ручки с валом. Не успел это сделать, изогнутой внешней частью ручки можно было не слабо получить по рукам. И конечно много историй водители рассказывали про то, как они мучились зимой, пытаясь завести машину на морозе. Семь потов сойдет пока, мотор наконец заработает, особенно где-нибудь на ветру, в холод и метель.
Как только я подготовил машину в дорогу, и сказал об этом Федору, на улицу вышел начальник особого отдела. Я занял место водителя, Кацнельсон сел справа от меня, а Федя на заднем сиденье.
Выехав из Камышина, мы отправились на запад. Под Царицыном сейчас было затишье, 28 и 38 стрелковые дивизии 10-й армии при поддержке десанта моряков с ходу не смогли взять город. Имеющихся под Царицыном войск было мало для наступления, а вот Первый конный корпус Будённого успешного теснил конницу врага в приволжских степях.
В дороге из-за рева мотора и свиста ветра разговаривать было невозможно, машина не имела верха. Не скажу, что я такой уж опытный шофер, но и не совсем дилетант, отец стал сажать меня за руль своей машины с четырнадцати лет, поэтому сейчас я вел автомобиль спокойно, думая о своем, а в моем положении всегда есть о чем подумать.
Пошел
Я недоучившийся историк и, разумеется, помню ключевые события и даты развития мировой и российской истории, но не имею никакого желания сообщать эти сведения кому-либо. Мне не особо нравятся красные, хотя в силу обстоятельствах я оказался на их стороне, да и к белым совершенно равнодушен. Со стороны белых тоже хватает жестокости и беспредела.
Сильно сомневаюсь, что обычный парень, такой как я, может изменить ход мировой истории или такого огромного государства, каким является Россия. На мой взгляд, история — это как поток бурной реки. Один человек при всем желании не способен перекрыть большую реку или изменить ее течение.
Больше всего на свете мне хотелось бы вернуться в свой мир, к маме. Раз есть путь сюда, то, наверное, должен быть путь и обратно. Вот это была бы достойная цель — найти дорогу домой!
Впереди показалась какая-то темная колышущая масса. По мере того как мы подъезжали ближе, стало понятно, что это растянувшаяся на несколько километров колонна конницы. Ничего подобного я раньше не видел. Вереница всадников по четыре коня в ряд двигалась вдаль, исчезая за ближайшим холмом.
Следуя указанию Кацнельсона свернул налево и, мы въехали небольшую деревню. За околицей у дороги стоял настоящий самолет. Мы проехали в центр деревни и остановились у одного из домов.
— Дмитрий Сергеевич, — обратился ко мне начальник особого отдела, — вы ведь хорошо знаете английский язык?
— Не скажу, что хорошо, но знаю, — ответил я.
— Нужно допросить английского летчика. Вчера над колонной 4-й Петроградской кавалерийской дивизии появился самолет. У нас на этом направлении, как вы знаете, самолетов нет. Командир дивизии распорядился свернуть и спрятать красное знамя. Самолет сделал пару кругов над нашими кавалеристами, потом пошел на посадку. Приземлился возле санитарной повозки. Летчик из кабины стал спрашивать: «Это казаки?». Возчик не растерялся и закивал: «Да, казаки!». Летчик заглушил мотор и вылез из кабины. Тем временем подъехал командир дивизии Городовиков, а за ним и Буденный, которому летчик передал пакет. Тут и выяснилось, что летчик перепутал казаков Мамантова с конницей Буденного. В пакете было письмо генерала Шкуро, предлагавшего Мамантову объединить свои усилия в борьбе с Первым конным корпусом Буденного. Летчика, конечно задержали. Выяснилось, что он англичанин. По-русски говорит, но не слишком хорошо. Его предварительно допросили, но он твердит одно и то же: «Я не воевайт. Я есть почта». Думаю, допрос на его родном языке, пройдет более успешно.
— Хорошо, попробую, — ответил я, вылезая из машины.
Мы прошли в избу, кстати обычную, деревянную, из бревен. Для юга России такой дом большая редкость. На хуторах и в селах в подавляющем большинстве глинобитные хаты с соломенными крышами. Лесов здесь нет, дерево стоит дорого.
В большой комнате у печки стоял красноармеец с винтовкой, у окна на лавке в английской военной форме сидел летчик. Его шлем и очки лежали рядом на столе. При нашем появлении мужчина встал. Похож он был больше на ирландца, чем на англичанина: белесое невыразительное лицо, серо-голубые глаза, рыжие волосы на голове, нос и щеки в веснушках.