Письма 1886-1917
Шрифт:
22/VI — 913
Ессентуки
22 июля 1913
Дорогая Ольга Владимировна!
Еще раз благодарю за Ваши письма. Я очень их ценю, очень прошу не забывать меня; и если не пишу Вам чаще, то только потому, что, с одной стороны, завален перепиской, особенно по делам квартиры студии (с планами, размещениями, предупреждениями, догадками; знаете, как трудно заочно нанимать квартиру!); а с другой стороны, каюсь, — записками. Вы с мужем, кажется, одни поощряете эту мою мучительную работу, и потому я и решаюсь Вам одним выставить эту незаконную для других причину — своим оправданием. За это молчание я постараюсь поскорее дать Вам то, что написал, так как теперь уже, впервые, книга принимает
Сегодня я забеспокоился о Вас в том смысле, что боюсь, как бы Вы не приехали к 1 августа, когда Вам можно быть и гораздо позже. Участвующих в «Коварстве» вызывают к 15 августа. Я приеду к 25-му и начну к этому времени репетиции. Таким образом, Вы нужны к 25-му. Если принять во внимание всякие приготовления перед началом по домашним делам, — самое раннее надо приехать к 15 августа. Постараюсь составить телеграмму, боясь, что Вы не знаете этого, хотя, кажется, я Вам писал.
Теперь, господи благослови, за дело.
Насколько хватит у меня умения и терпения, я бы хотел на будущее время повести дело с Вами так:
а) Я должен заботиться только об одном — чтобы Вы творили в правильном самочувствии, т. е. чтобы Вы в роли чувствовали себя, свою природу такою, какая она есть, а не такой, какой ее выломали жизнь и актерство (себя «в капоте»).
б) Я должен следить, чтобы выбираемые Вами задачи соответствовали общему замыслу автора и режиссера.
в) Чтобы эти задачи были действительно задачами, настоящей целью стремления, а не простым поводом, канвой для представления. Т. е. я должен сидеть и говорить Вам: верю или не верю.
В остальном — полная свобода и самостоятельность, т. е. такая же, какая у Вас была в Праге. Помогите мне в этом, так как я очень нетерпелив и хочу добиться сейчас того, что может вырасти только через неделю. Напоминайте мне, когда я начну слишком наседать со своими требованиями и насиловать творческую природу.
Как же Вам подходить к роли. Начнем с Туанет. Сквозное действие роли: «осмеять, дискредитировать медицину в глазах Аргана», конечно, для того, чтобы спасти Анжелику.
Вот и постарайтесь не принципиально, а на деле поверить этой цели. Что значит принципиально и на деле?
Принципиально — умом, холодно, без увлечения, для того чтобы сказать: да, это так, и успокоиться.
На деле — поверить и почувствовать себя в этом положении. Сказать себе: вот это действительно случилось. Сидоров, Иванов, брат, муж, не все ли равно кто, не все ли равно для чего, стал маньяком болезни, или учености, или религии — не все ли равно, каким маньяком. Что бы я сделала вот сейчас, в данном состоянии, на Lago Maggiore или в Москве, не все ли равно где. Вот он подходит и просит меня уступить ему место. А если б это место нужно было, подобно Аргану, для его маньячества, что бы я сделала, или какую бы пользу я извлекла для того, чтобы дискредитировать докторов и посадить его, дурака, в лужу? Вот Вы и придирайтесь к каждому событию, которое встречается в Вашей теперешней действительной жизни, и объясняйте его в направлении сквозного действия с помощью наивности и фантазии, которая внутри Вас, никому не видна, и потому нечего ее стыдиться. От такой игры Вы привыкнете верить сквозному действию, Вы привыкнете с этой точки зрения встречать события и окружающие Вас факты.
Во-первых, Вам будет легче с тем же чувством правды и веры встретить факты самой пьесы, т. е. пережить их, а с другой стороны, эти упражнения раздразнят, оживят в Вашей душе настоящие жизненные задачи, к данному случаю относящиеся,
Когда Вы поверите сквозному действию — внимательно проверьте, нет ли наигрывания, подчеркивания, обманывает ли это настоящего собеседника, близко, когда смотришь друг другу в глаза. Потом проверяйте постоянно, можете ли Вы это все проделывать не в том немного приподнятом состоянии подогретого возбуждения и энергии, которое дает Вам в жизни деланность, а в том спокойствии и простоте, какой Вы бываете дома со своими, когда нет никаких зрителей и слушателей: т. е. проделывайте все это в том состоянии, которое мы называем «в капоте». Не понимайте только это слово в смысле лени и апатии. Боже сохрани!!! В таком состоянии гораздо лучше и энергичнее делаешь задачу, но только без прикрас и подрисовки, без напора, без подчеркивания, а ровно столько, сколько нужно для того, чтобы делать (а не представляться делающей для себя или других) задачу.
Когда Вы и к этому себя приучили, тогда вспомните, что главная душевная характерность Туанет в том, что она каждую вещь делает с шутовством, с радостью. Все ей доставляет удовольствие. Теперь скажите себе: ведь и я бываю в таком состоянии. А что, если б я была в этом состоянии и вокруг происходило бы то же, что сейчас вокруг меня происходит на этом Lago Maggiore? Как бы я действовала? Пробуйте встречать для упражнения сотни таких задач, которые встречаются или могут встретиться в жизни и настоящей действительности. Когда привыкнете, тогда — упражняйтесь, чтобы связать это состояние шутовства и веселья Туанет (которое есть зерно роли) с сквозным действием, которое равняется — препятствовать медицинской мании Аргана.
Совершенно независимо от этого. Пока отнюдь не связывая со всем предыдущим, — напротив, старательно отделяя только что описанные упражнения от тех, которые я сейчас опишу.
Начните искать внешний образ Туанет, т. е. француженку, кухарку, деревенскую девицу, как она ходит, говорит, бегает, смеется, сидит. Какой у нее голос, костюм, как она убирает комнаты, моет горшки и прочее.
Пока отдельно от сквозного действия и зерна чувства, а только для того, чтобы приучать свои мышцы к походке и движениям, которые им придется выполнять со временем механически.
Как связывать первую часть, духовную, со второй, физической, — поговорим при свидании.
Да, забыл прибавить к первой части, психологической: вот хороший прием, чтоб заставить себя поверить сквозному действию или, в частности, задачам. Вспомните аналогичные положения в жизни, когда Вам приходилось, так или иначе, ухаживать за скучным господином или госпожой, проводить его.
Скажите себе: ведь могло бы быть, чтобы этот человек был здесь, в этой комнате, в которой Вы читаете это письмо, что он, допустим, приставал бы ко мне, — что бы я тогда сделала? А если бы он погнался за мной — что бы я сделала? А если бы мне надо было ругаться с ним, чтобы защитить мужа, брата или сестру? Ищите и другие аналогичные случаи из жизни, т. е. схожие с положением роли в пьесе. Переносите их на себя, и на сквозное действие, и зерно роли. Вот пока и все.
Боже! Как это просто в действительности (непременно помните и знайте, что это ужасно просто на самом деле — то, что Вы, в разное время и по разным случаям, тысячи раз делали в жизни). И боже — как это все сложно выходит на бумаге в описании.
Ну, рука больше не работает. Пишу целые дни.
Я должен Владимиру Александровичу письмо — даже несколько, за его мнение о записках, за его описание пьесы Шоу. Если не удастся написать, пусть он простит меня. Очень уж дорожу каждой минутой, чтобы выполнить заданную себе работу по запискам.