Письма героев

Максимушкин Андрей Владимирович

Бронегренадеры зашли противнику во фланг и атаковали прямо с марша, развернувшись под огнем противника. Солдаты выпрыгивали из машин, бежали на врага, заливая пространство перед собой свинцом из ручных пулеметов и штурмовых винтовок. В одной линии с озлобленной безжалостной пехотой шли тяжелые САУ «Бык-2». Мощные машины с усиленным бронированием и 85-мм. пушками в полностью закрытых рубках.

Англичанам не хватило совсем немного, малую чуточку усилий. Атакующая пехота залегла буквально перед жиденькой цепочкой русской линии обороны. Их можно понять. Отрезанная от своих часть, брошенные забытые

командованием люди не разбежались, не сложили оружие, они шли на запад вдоль реки, надеялись переправиться у Кепри и соединиться со своими под Мосулом. Они смело и дерзко атаковали вставшую на пути русскую пехоту.

Англичане почти сломили сопротивление, подавили огнем, взяли штурмом русскую оборону. Оставалось совсем немного. Они уже видели, что против них отстреливается редкая цепочка последней линии, явно нестроевые, писари, повара, водители. Но английская пехота в этих атаках понесла жуткие потери. Люди шли вперед видя, как рядом падают товарищи, как их выкашивают русские пулеметы и проклятые автоматические пушки. Они из всех сил истекая кровью рвались к мосту. Вот, он уже рядом, через реку переброшена цепочка понтонов, сверкающие свежей краской балки, доски настила.

Мост оказался слишком далеко. Когда на фланге загремели тяжелые оружия, послышались гул моторов, частая стрельба, громкое русское «Ура», англичане не выдержали. Он остановились на минуту. В бою это очень много, непозволительная роскошь. А затем пришла смерть.

Иван Дмитриевич поднялся, опираясь на винтовку. Руки дрожали. Придирчиво оглядел себя, отряхнул грязь с кителя. До сих пор не верилось, что все закончилось. Сердце бухало в груди. В голове стучали молоточки. На губах чувствовался привкус крови и пороха.

— Ваше благородие, с вами все в порядке? — к поручику подбежал денщик. Мужик уже в возрасте, около сорока, ровесник самого Никифорова. За спиной солдата карабин, лицо в грязи и пыли, форма оставляет желать лучшего, на руках черные следы.

— Все хорошо, Петрович. Помоги санитарам. Видишь, наших поранило, — с этими словами Иван Дмитриевич пошел вдоль окопов.

Бой дорого обошелся саперному взводу. Никифоров остановился над телом подпоручика Аристова. Беднягу посекло осколками от близкого разрыва. Иван перевернул товарища на спину, разорвал на нем рубашку и остановился, лихорадочно соображая, что делать дальше? На помощь пришел Петрович, взявшийся перевязывать подпоручика.

— Жить будет. Видите, только мясо порубило. Давайте ваш пакет.

Преодолев минутную слабость, Никифоров помог денщику перевязать раны товарища. А затем к ним прибежали санитары.

— Найди взводного унтера, Генералов его фамилия, — просипел Андрей Иванович, — Антоном Капитоновичем величают.

— Знаю. Найду. Сегодня тебя с раненными в батальон отправлю.

— Подожди. Дай радио Никитину, подсчитай потери, постарайся из поселка не уходить. У тебя людей мало. Там пусть комбат усиление присылает.

— Все будет хорошо. Давай, держись Андрей Иванович, все подсчитаю, доложу, начну мост восстанавливать.

Никифоров прикурил папиросу и сунул ее мундштуком в рот Аристова. Не помешает немного обезболивающего. Подчиняясь его кивку, санитары положили раненного офицера на носилки и понесли

к медпункту.

— Найди мне старшего унтер-офицера Генералова, — Иван Дмитриевич повернулся к денщику. — Затем дуй на берег, передашь ефрейтору Козлову, что все шабаш! Чтоб мины аккуратно снял. Пусть пеняет на себя, если вдруг случайно что-нибудь взорвет!

Кризис у Кепри дорого обошелся русской пехоте. Батальон капитана Болотина потерял больше половины личного состава. Конечно, легко раненные вернутся в строй, но не сегодня. Саперам тоже досталось. Враз осунувшийся, с посеревшим лицом взводный старший унтер доложил, что погибло семь человек, шестеро тяжело ранены, еще десятерых зацепило легко. Фактически взвод небоеспособен.

Никифоров распорядился оставить у моста отделение охраны, а всем перебираться в селение. Как раз перед боем разведка нашла два прекрасных богатых особняка на нашем берегу. Один пришлось отдать пехоте, а второй Иван Дмитриевич забрал под своих людей.

«Кергесс» с рацией уцелел. Доложившись комбату Никифоров прямо потребовал, что ему нужны: врачи, патроны, люди и материалы для ремонта моста. На том конце эфира грозно хмыкнули, уже через три секунды Григорий Петрович заявил, что приедет сегодня же, все что поручик просит привезут. Кроме рельсов и балок, естественно. Дескать, нужно будет сам нагрянешь на железнодорожные склады. Грабить можно все, но под расписку.

В поселке и на берегу скапливались войска. Ближе к концу дня Никифоров разрешил переправу. В помощь ему Болотин выделил двух ефрейторов с регулировщиками. Для самого бравого капитана марш закончился. Виктор Климович долго ругался, но больше порядка ради. Приказ однозначный: организовать охрану переправы и готовиться к выводу в тыл на пополнение. Захват мосульской нефти явно обойдется без доблестного капитана и его батальона. Впрочем, как случайно узнал Никифоров, Болотина поставили командовать батальоном буквально три дня назад вместо загремевшего в госпиталь с дизентерией полковника. Да, неудачно началось командование у капитана.

Пленных поставили копать могилы. К вечеру на живописной поляне выросло целое кладбище. Ровные ряды холмиков, свежие кресты, под каждым табличка с именем. Англичан закопали в братской могиле чуть в стороне. Только трем офицерам довелось лечь в индивидуальные могилы. Сам командир британского полка не смог проводить в последний путь своих людей. Сейчас он метался в горячке на койке в полевом лазарете. В бою Томас Кендрик шел в первых рядах своей пехоты. Выбило его близким разрывом снаряда.

— Если вдруг моя часть попадет в такую же ситуацию, если мне придется прорываться из окружения, я вспомню этого чертова англичанина, — заметил Болотин в разговоре с Никифоровым.

— Я лично надеюсь никогда больше не попадать в такой переплет, — последовал незамедлительный ответ.

Уже поздно вечером в комфортабельном кабинете какого-то араба владельца уютного трехэтажного особняка на главной улице Кепри Иван Дмитриевич почувствовал, что напряжение минувшего дня понемногу спадает. Люди размещены и накормлены, раненные частью отправлены в госпиталь дивизии, частью в полевом лазарете. Как раз люди капитана Болотина подобрали просторный дом местного муллы.