Письма к козьему богу
Шрифт:
– Прочтите: «волнистые почки», «диффузия в почках», – почка сморщена. Кисты.
Смотрю, что он скажет. Журавлев пробежал глазами бумажку. Помолчав, сказал.
– Почки здоровы. Болезней в ней нет. Этот метод не ошибается.
Что ему сказать? Слушаю дальше.
– Геморрой.
– У меня его нет.
– Простатит.
– Залечен.
– Показывает простатит.
– Не жалуюсь пока.
Мне делается смешно. Из огня да в полымя. И так по всему моему многострадальному телу проехались
– У вас должны быть сильные боли в желудке и выше (не двенадцатиперстная кишка).
– Это правда. От изжоги криком кричу. Особенно к ночи.
– Вот видите. Этот метод никогда не ошибается.
Доктор доволен. Проверил китайским детектором лжи весь мой рассказ о болячках. В целом пурга, записанная психиатром, подтвердилась методом иглоукалывания. Дальше он пробежал глазами назначения невролога в Мариуполе (местный врач выписала только направление к психиатру, мол, туда тебе и дорога). Посыпались вопросы.
– Нейробион. Что это такое?
– Витамины В1, В6, В12 в одной ампуле.
– А лирика, адаптол.
– Снимают неврологические боли, в том числе и после операций.
– Странно. Я никогда не слышал о таких лекарствах.
Слава Богу, написал отказ от «лечения» остеохондроза психотропной дурью. За две недели развалится вся печень и ты точно станешь «петрушкой в ступоре – Театральная, 21».
Журавлев продолжает читать мою украинскую карточку.
– А вот это лекарство мы применяем. Правда, нашим аналогом.
– Нейрохирург мне сказала, что если боли будут очень сильными, сразу выпить только одну таблетку в виде эксперимента. Проверить, будет ли она действовать в направлении снятии болей.
– И вы пробовали?
– Нет. Я пришел после консультации к своему врачу. Она, посмотрев на диагноз и назначение, была очень разочарована. Поэтому я и остался на анальгине, витаминах и ревмотоксикане (мелоксикане).
В конце концов, после двух часов допроса («беседы») был сделан заключительный диагноз.
– Если бы не ваш шейный остеохондроз, я бы признал вас трудоспособным.
Стоило только ради этого тратить русский стольник на «экскурсию по Канатчиковой даче» в шуйском упрощенном варианте.
Через неделю появляюсь у невролога. Прошу выписать мне направление к хирургу. Говорю ей.
– Был на Театральной (врач весь внимание), приехал поздно, принимал один Журавлев. Прием длился около трех часов. Мне было странно, что он увидел признаки своих пациентов в том, что я приехал работать учителем в Россию.
– Я с вами полностью согласна. Там есть врачи получше.
Мне стало холодно. Слава Богу, не попал в их руки. С той «консультации» я бы не
– Он ничего, кроме остеохондроза, не нашел. В карточке ничего не написал. Проверил меня иголками. Ничего, кроме гастрита.
– Вы попали не к тому врачу. Это далеко не лучший врач.
Глаза невролога недобро сверкнули.
– Вы не могли бы выписать мне направление к хирургу?
– Я вам ничего не выпишу. По вашему диагнозу вам нужно обращаться к психиатру.
– Вы этот диагноз не ставили. Он выставлен под бомбежками. Тогда его можно было поставить каждому второму. Да еще восемь лет нам не давали спать соседи. Били по ночам в потолок. Поэтому полное нервное истощение.
В ответ тишина. Сорвалось. Видимо, Разумова, узнав, что я взял талончик, попросила меня «полечить, где надо». Увы! Сговор врачей в шуйской больничной среде обычное явление в и доказать его практически невозможно.
Врач, смягчившись, говорит.
– Если соберетесь к хирургу, позвоните сначала в регистратуру. Там очереди. И только он может дать направление к ортопеду.
– А вы не могли бы назначить мне лечение?
– Вы не мой пациент. У вас нет стадии обострения.
Прощаемся. Выхожу на улицу. С души как камень свалился. Бог меня точно упас. В какой ужас можно было вляпаться в один миг. Так здесь погибают тысячами. Не то сказал, не тому и вот, все уже знают – «он того, там лежал». В России это приговор навеки. После пусть говорит, что хочет. Вслед будет раздаваться только хохот сапиенсов. У нас Свобода Слова. Но только после Театральной, 21.
Тридцать первого октября 2015 года. Канун Хэллоуина. Звонок. Ба! Кому бы не пропасть. Журавлев Валентин Борисович! Слегка подшофе. Субботнее дежурство в отделении. Делать не фиг.
После экскурсии на Театральную прошло ровно пять месяцев и вот, на тебе! Без всяких прелюдий и вступлений зовет ложиться прямо сейчас в отделение.
– Зачем? Остеохондроз не один психиатр в мире еще не вылечил. Неврология и психиатрия разные направления медицины.
Журавлев не отстает.
– Не разные, а родственные. Мы вас подлечим.
Вторжение напролом к нам в дом длилось девять минут. По телефону с записью и прослушиванием. Выслушав все мои доводы, врач был очень разочарован. Валентин Борисович доставал один пряник за другим. Операция «лечим остеохондроз в дурдоме» закончилась на очень жалостливой ноте.
– Вы еще молоды, а у вас такие проблемы, вы не работаете, как вы будите жить дальше, пожалейте себя, а мы вам готовы помочь.
Вежливо утешаю психиатра и говорю:
– Если вам так жалко меня, помогите мне лечь в неврологию. Я Вам в ноги поклонюсь.