Письма на краю тумана. Инстаграм-роман
Шрифт:
Но где было взять этот ракушечник Эмине-ханым? Хотя бы горсть, хотя бы жменьку, хотя бы унцию. У каждого этот раствор свой, созданный по уникальному, подходящему только вам рецепту. Но в собор его заложили изначально умные архитекторы, а ты не архитектор, у тебя просто броня, созданная твоими же неумелыми руками. И ты точно знаешь все уязвимые и слабые места, те места, на которых трещины образуются гораздо проще, а с них все и начинается. У тебя просто грубая кирпичная кладка воспоминаний, а не мраморные глыбы с колоннами, перемазанные цементом веков. Эмине-ханым поднялась из-за стола, оставив чашку с предсказанием, и направилась в свою кальянную, перейдя небольшую улицу, по которой уже начали свои прогулки первые обитатели острова. Нет, ничего они не заметили, никаких осад или трещин. Никакие осады им не мерещились. На острове, как и всегда, было спокойно. Но Эмине-ханым ощущала, будто этот незаданный вопрос с конкретным ответом повис какой-то тяжестью. Повис камнем на ноге, и идти стало немного труднее.
Каждому
Когда мы с вами будем спускаться узкими и многолюдными улочками великого Гранд-базара, пробираясь сквозь спины, ноги и локти, сотни магазинов, которые манят в свой плен, мы будем упорно продолжать движение вниз. Минуя целые кварталы с золотом, серебром, бронзой и самоцветами. Бирюза и топазы будут тонуть в браслетах-манжетах и украшать узкие полоски – «нешвебахш», что значит «приносящий веселье». Сапфиры на кольцах «нешвемави», что значит буквально «синее веселье», будут играть гранями. Конечно, вас будут манить перстни с аметистами, кулоны с рубинами, монисты с бриллиантами и винтажными монетами. В некоторых тиарах притаится камень-хамелеон султанит, который выбирали все султаны, ведь он способен преобразить любого человека. Если мы не ослепнем от этого многообразия и блеска, дальше будет двигаться проще, я надеюсь. Мы пройдем десятки кварталов (тут все меряется такими масштабами – улицами и кварталами) с пестрыми платками с узорами пейсли, повязками, шалями, рулонами и отрезами тканей, атласом, бархатом, кружевами и лентами в россыпях страз. Минуя кварталы с постельным бельем: подушками, перинами, одеялами, пуфами, сундуками. Минуя многочисленные кафе с уличной едой, минуя лавки с чехлами на телефоны, проводами, штативами, минуя раскладки с обувью и одеждой, игрушками, поделками и подделками, посудой и музыкальными инструментами – мы наконец-то спустимся вниз. Сойдет не один пот, пройдет не одно желание и соблазн, но этот променад того стоит. Не надейтесь в этом городе увидеть все. Не надейтесь на большее, просто будьте готовы к лучшему и держитесь своего проводника. Как хорошо, что в этом мире есть Гранд-базар.
Так вот, спустившись только по той, небольшой, но огромной, как вы уже поняли, части города под названием Гранд-базар, мы обязательно дойдем до Египесткого рынка. Под желтыми куполами с полированной брусчаткой я рискую потерять вас из виду, если этого не произошло ранее. Мы попадем в съестной мир с рядами гор диковинных сборов и настоев, всех имен которых, признаться, я и сам не знаю. Одни будут сулить бодрость, другие приворотить чужое сердце, какие-то поправить здоровье физическое или вылечить от расстройств душевных. Тут будут угощения и специи, с высушенными цветами гвоздики, с кардамоном, барбарисом, фиалками; перцем – красным, белым и черным, в горошке или порошке, с палочками ванили, куркумой, базиликом, финиками и лимонной цедрой. В этом мире будут с потолков свисать подвешенные вязки бордовых колбас в специях и без – палками и колечками; целые вяленые ноги косуль или кабанов с копытами, тоже подвешенных под своды – успевай только уворачивать голову. На прилавках вы найдете бастурму и солонину, которую вам нарежут так тонко, что через ее красную мякоть не составит труда увидеть все вокруг. На этих прилавках можно выбрать сосиски и сардели – местные хозяйки так и поступают. Так делает и Энес, выбирая более твердый и темный суджук.
А можно перейти к магазинам сыров и уксусных маринадов с мешками семечек или маиса, с маслом розы или оливы, с гроздями пористого мочала, с цветным мылом, которое пахнет мятой и маракуйей, дыней и можжевельником, бананом и гибискусом. Отведите взгляд чуть в сторону, и он попадет прямиком в бусы сушеных фруктов, которые гирляндами провисают между балок, в кубышки халвы или щербета, в горы рахат-лукума, в пирамиды чурчхелы, на разрезе которой проступают орехи прямо из янтарного виноградного сока – бекмес. Я постараюсь оттащить вас от назойливого и колоритного торговца в феске с кисточкой и отвести в сторону. Там, где аромат кофе вытесняет весь этот веселый, дурманящий, карнавальный угар. К неприметному магазинчику, в котором торгуют исключительно кофе уже более 140 лет. Да вы и сами его уже сможете отыскать по запаху, и вам совершенно не потребуется для этого знать его месторасположение. А вот я вам поведаю, что история этого предприятия началась на улице Тахмиш силами единственного человека – Мехмета-эфенди. Этот магазин «Курукашвеси» знает каждый турок, а миллионы туристов, попав в Стамбул, стремятся найти его и попасть сюда. Спросите прохожего, и вам непременно подскажут. Только потренируйтесь перед этим произносить «ку-ру-каш-ве-си» – все просто, видите. Или запишите. Так будет надежнее. Да, этот кофе можно сейчас купить практически по всему миру, но придем мы сюда именно за ароматом. Здесь аромат концентрируется максимально, когда вы стоите вплотную к окнам в немаленькой, но шустрой очереди. Он даже немного отбивает с непривычки, но нужно немного привыкнуть и тогда начнется его сказка. Как хорошо, что в этом мире есть кофе.
Аромат кофе как надежные стены, как броня способен защитить
А в глазах Энеса были бесчисленные завоевания достойных царей, пряности и специи со всего мира, звонкие ласкающие песни самых красивых наложниц в парче, серали и султанские гаремы. В его глазах отражались волны нескольких морей, одинокие маяки и проворные чайки, рыболовные баркасы, тяжелые сети и спелый инжир на ветке дерева за забором.
В его крови текли реки караванов и странствий, танцы дервишей. Его глаза превратились в два кофе. В его глазах были надежды на красивые дни, на новые встречи, на самые чистые чувства и много-много кофе. Очень много кофе.
Но что же происходит сейчас с нашей тонкой и уязвимой, как оказалось, Эмине-ханым? И что там с вопросами? Может, пока мы с вами гуляли улицами Гранд-базара и принюхивались к аромату кофе, он появился? Ханым-эфенди зашла внутрь своей кальянной. Сперва ей показалось, что этот ответ не посмеет проскользнуть за ней, не увяжется надоедливой колючкой и просто отцепится. Она присела за стол с зеленой скатертью и принялась быстро что-то писать, стараясь не поддаться страстям. Но все было тщетно. Это она поймет чуть позже. Давайте дадим ей немного успокоиться и усыпить бдительность. Хотя этого уже не скрыть: безмятежность ее утра была нарушена окончательно; утро разбилось этим ответом на вопрос, которого не было. Ее всегда успокаивало море, но волнения на море в то утро не было, а вот в ней мог зародиться самый настоящий шторм. Все начиналось с удивления. И, конечно, легкой тревоги, что сильное течение нескольких, не имеющих смысла слов может разрушить все построенные когда-то дамбы. А тогда – лавина, поток, сель, грязь. Но волнения пока не было, был только груз одного ответа. Она прожила жизнь, и волнений было чересчур много, видимо, их совсем не осталось. Даже в ее глазах не осталось волнения. Так ей казалось. Не станем ее разубеждать и проявим немного учтивости, и дадим возможность написать несколько строк. Возможно, они помогут.
В ее глазах была тоска по прошлому, по Эртугрул-бею, по дням, когда они были счастливы. В ее глазах были бесчисленные завоевания достойных царей, пряности и специи со всего мира, звонкие ласкающие песни самых красивых наложниц в парче и султанские гаремы. В ее глазах отражались волны нескольких морей, одинокие маяки и чайки, рыболовные баркасы, тяжелые сети, уличные коты, золото браслетов и кулонов.
В ее крови текли реки караванов и странствий, танцы дервишей. В ее глазах была вся ее жизнь и одна слеза, в которой было много-много моря. Очень много моря.
Беним джаным севгилим Эртугрул, сегодня произошло что-то удивительное, необычное, нестандартное. Глупое, да, именно глупое, – как еще это назвать, я не знаю. Чтобы это ни было, мне кажется, это уже не остановить. Я ощущаю приближение какой-то лавины. Она либо сметет все на пути, ничего не оставив, либо очистит. Я и не знаю, радоваться этому или печаль нахлынет вновь. Но я ощущаю, что должно что-то произойти. Джаным, ты же знаешь, как я не люблю перемены, тем более в моей жизни. Все так устаканилось, как-то успокоилось, а тут предвкушение изменений. К чему бы это все? Никого я не жду уже много лет. Ничего я не жду уже много лет. Ничего мне не нужно. Просто пусть будет так, как я привыкла. Изменить ничего нельзя, а ворошить былое – нет сил. Знаешь, мы очень странные, ко всему привыкаем. С любым грузом жить можно. Но от этого камня на ноге все же очень хочется избавиться.
Э.
Часть 4. Детство. Мачты. Паруса
Жить в городе у моря – это особое ощущение. Его не понять нам – тем, кто вырос в городах без большой воды, думаю, тут таких немало, да я и сам ваш брат в этом смысле. Наш горизонт заслоняют урбанистические декорации широких улиц и магистралей с автомобилями и высотками. Тот, кому повезло больше, может гнаться за ним по полям или топить в какой-то ближайшей реке. И то, в том случае, если город не застроили так, что горизонта больше не существует вовсе. Да, горизонты сейчас редкость. Супермаркетов – сколько хочешь, а горизонта – нет. Да и моря в наших городах не наблюдается и никогда не было. Мы и близко не жители соленого побережья.