Письмо не по адресу. Любовная горячка
Шрифт:
Колетт смотрит на меня со странным блеском в глазах.
— Она вор? Настоящая гянгстэр? У него есть рюжьё? Его лицо кяжется мне немного знякёмим.
Я, конечно, могу напомнить, когда и где ей уже доводилось видеть меня. Но тогда в глазах полиции моя подозрительность только возрастёт. Так что лучше не болтать лишнего.
Комиссар глубоко вздыхает.
— Я хочу посмотреть, где висит — или висела — работа Пикассо. А вы не спускайте с него глаз, Зампфт, — говорит он, указывая и мою сторону.
— А если он захочет сбежать?
—
— Я действительно не имею к этому никакого отношения! — вновь клянусь я, исполненный отчаяния.
— Так все говорят, — молвит унтер-офицер и протягивает мне пакетик своего порошка.
— Нет, спасибо!
Вскоре комиссар Кнауэр возвращается, в кильватере у него плывёт Колен. Выражение лица комиссара не предвещает ничего хорошего.
— Ты пойдёшь со мной, молодой человек. А вы, Зампфт, свяжитесь с коллегами из отдела криминалистики и скажите, что нам здесь нужна их помощь.
Не успеваю я опомниться, как оказываюсь в Главном управлении полиции возле письменного стола комиссара Кнауэра. Зампфта, к счастью, нет. Не иначе отправился пополнять запасы своей шипучки.
— Итак, мой мальчик, теперь я хочу услышать правду. И не рассказывай мне больше своих свиных сказок!
— Но это и есть правда! Вы мне должны поверить!
— Я должен?
Тут меня осеняет спасительная мысль: Кулхардт! Он может подтвердить, что со свиньями что-то не так!
— Скажите, вы знаете частного детектива Кулхардта из агентства «Кулхардт и Липински»? — осторожно спрашиваю я.
Комиссар широко распахивает глаза:
— Ты имеешь в виду типа, который разъезжает на ярко-красном «кадиллаке»-кабриолете?
— Да! « Редхот»! В смысле, так Кулхардт называет свой «кадиллак». Термоядерная штуковина, не находите?
— Да уж, — фыркает комиссар. — Могу тебя заверить: если мы ещё раз застукаем его за превышением скорости, то потом он долго-долго не сможет раскатывать на своём «Редхоте».
— Пожалуйста, позвоните ему! Он подтвердит мои слова!
Комиссар испытующе смотрит на меня.
— Прошу вас! Попытайтесь!
Он медлит ещё мгновение, затем снимает трубку телефона и набирает номер.
— Соедините меня, пожалуйста, с Кулхардтом из детективного агентства «Кулхардт и Липински». Да, тип на красном «кадиллаке». Спасибо.
— Я говорю с герром Кулхардтом? Да, так вот, напротив меня сидит молодой человек. Берри Кранц. Нет, не Берри Блу. Берри Кранц. Что? — Комиссар бросает быстрый взгляд на мои волосы. — Да, именно так, — с кивком говорит он.
«Неужели и от моих кудрей хоть какая-то польза…» — проносится у меня в голове.
— Мы сегодня обнаружили его на земельном участке фон Харденбергов, Горничная-француженка обнаружила, что полотно Пикассо… да, именно так. И молодой человек рассказал нам весьма дикую историю о свиньях. Что? Ах так. Да. Я понимаю. Ага. Большое спасибо. До
— И? — не выдерживаю я. — Что он вам…
— Ты можешь идти.
— Что?
— Исчезни.
— Вы серьёзно?
— Если спросишь ещё раз, на ночь запру в камере.
Подскакиваю и выметаюсь из кабинета.
Как бы я хотел узнать, что именно Кулхардт сказал комиссару! Но ещё важнее для меня то, чтобы ты поверила моим словам, МАКС! Я не воровал Пикассо, МАКС. Честно! Не имею понятия, кто это сделал и где теперь картина! Ты должна мне поверить! Пожалуйста!
Берри
Отправитель:ПинкМаффин
Получатель:БерриБлу
Тема сообщения:Грабитель-неудачник, или Не в то время не в том месте?
Итак, во-первых: если ты посылаешь мне письмо, в котором пишешь, что скоро придёшь, то будь так добр дождаться моего ответа. Твоё письмо я прочла только сейчас. Когда ты мне его прислал, я была уже на пути к Кулхардту. Ты ведь знал, что я пойду к нему! Ну вот, сидим мы с Кулхардтом в его кабинете, и тут раздаётся звонок из полиции. Просто кошмар какой-то, тебя опять задержали! Что с тобой, неужели ничему не учишься?! Пора бы уже понять: твои кампании всю дорогу оканчиваются провалами. В общем, я вырвала трубку из рук Кулхардта и сказала комиссару, кто я и что ему не следовало позволять нашей недалёкой горничной вводить себя в заблуждение, потому что нет у нас никакого Пикассо, а значит, никто не мог его украсть. Я добавила, что Колетт склонна всё драматизировать до идиотизма, что она любит проделывать подобные трюки, чтобы хоть как-то повысить свою значимость. Если у нас что-то пропадёт, мой отец свяжется с полицией, как только вернётся из командировки. Так твоя жизнь была спасена.
Кладу трубку и заглядываю в лицо Кулхардту. Холодное, жёсткое, полное презрения и при этом улыбающееся лицо. Никогда прежде не видела, как он улыбается, а ты? Признаюсь, от такой «сердечной» улыбки внутри всё сворачивается.
— Склонна всё драматизировать до идиотизма, — повторяет он мои слова совершенно спокойным голосом, по-прежнему улыбаясь.
Я несколько раздражена и лихорадочно пытаюсь сообразить, что он имеет в виду.
— Чтобы хоть как-то повысить свою значимость, — продолжает он. Улыбка не сходит с его лица.
И тут меня внезапно осеняет: он ведь влюблён в Колетт, а я только что выставила её французской пустышкой.
Невнятно мычу:
— Я хотела помочь Берри…
— Помочь Берри, — повторяет он. Затем, без всякой улыбки, рявкает: — Мильфина!
Мильфина влетает в кабинет и буквально выдёргивает из-под меня стул.
— МАКС, тебе нужно немедленно уйти.
Я не оказываю ни малейшего сопротивления.
Толкая меня по коридору в сторону двери, она шепчет: