Плакса
Шрифт:
— Чё, думаешь, ты прикольный? — говорит один из них, ударяя меня головой.
Я отлетаю к зеркалу, тяжело дыша.
Держась за бок, я ухмыляюсь.
— Да я, блин, приколист.
Присмотревшись к нему, я замечаю, что он очень похож на Фосса. Несложно догадаться, что это его старший братец.
— Спроси свою маму… она cможет подтвердить, каким уморительным я был, когда лизал ее киску.
— Пиздоёб! — Большой Фосс набрасывается на меня, ударяя меня своим жирным кулаком в рот и рассекая мою губу.
—
Мне правда пора захлопнуть варежку, поскольку я не в состоянии выиграть эту драку. И в ту минуту, когда трое дебилов начинают разделывать меня, я ощущаю свободу. Каждый удар и пинок наматывают в моей душе петлю ярости. Им лучше меня прикончить. Если не убьют, то я приду за их ебанными головами.
Большой Фосс бьет меня по подбородку, когда я падаю на колени после удара кулаком в живот. Я падаю, и на зеркальной стене, разбивающейся возле меня, остается отпечаток моего тела, — что-то типа контура мелом, отмечающего место, где вскоре будет валяться мой труп.
В моих мыслях лишь Дарси. Надеюсь, у нее хватит ума держаться в стороне.
Они бьют меня до тех пор, пока я не слышу предсмертный хрип, вырывающийся из моих поврежденных легких.
Этот жуткий хохот вырывается из ниоткуда, до смерти раздражая меня. От этого звука в сочетании с хохотом трех чмошников мне хочется, чтобы они уже вырубили меня на хрен.
— Проси прощения! — говорит Фосс, строя из себя крутого перед своим братцем, и пинает меня по ребрам.
— Я сожалею только о том, что…, — хриплю я, перекатываясь на бок, — не трахнул вашу мамашу в твоей кроватке.
Я раскатисто хохочу. Почему бы и нет?
— Скажи хоть слово о моей матери. Посмей только, — бросает мне вызов Большой Фосс.
— А как же иначе? — принимаю вызов.
— Эти пальчики… — Я показываю указательный и средний пальцы. — Благодаря им твоя мамочка кончи…
Я не успеваю закончить эту фразу, потому что Большой Фосс наклоняется и отгибает мой средний палец, отчего он с громким хрустом ломается.
Большой Фосс пялится на меня, словно я должен прореагировать, а я так и поступаю, но не так, как он предполагает.
Я смеюсь ему в морду, показывая ему сломанный средний палец.
Он врезает мне в нос, что дает мне замечательную возможность ссутулиться и стащить телефон Фосса из его заднего кармана, когда он дает пять своему братану.
Он продолжают избивать меня до тех пор, пока я не чувствую только кровь во рту. Большой Фосс хватает меня за воротник рубашки и сталкивает нас лицом к лицу.
— Ты вернешь то, что спиздил у моей семьи.
— Расслабь булки, мужик, — невнятно произношу я, моя голова откидывается
— Картины? — шипит он. — Ты стащил марки и пистолет моего деда.
— Ой, ошибочка...
Он ударяет меня головой, разозлившись, что я не покоряюсь, а я лишь прыскаю со смеху, когда меня забивают до полусмерти.
Когда становится ясно, что я не сдвинусь с места, Большой Фосс пинает меня в последний раз, а затем зовет своих молодчиков, как послушных песиков. Они следуют за ним, а я остаюсь в луже собственной крови, кашляя и смеясь, поскольку я одержал победу.
Я закрываю глаза и пытаюсь ощутить хоть какую-то часть своего тела, но все онемело и болит одновременно. Мне нужно всего пять минуточек, и дело будет на мази.
— Рэв! Боже! П-прости меня, — заикается Дарси, ее стремительные шаги приближаются ко мне. — Я пряталась. Я и понятия не имела. Я думала…
— Ш-ш-ш, крольчонок. — Я кашляю, пытаясь протянуть к ней свою руку, но, кажись, у меня запястье сломано. — До тех пор, пока ты веселишься…
— Ни хрена я не веселюсь! — плачет она. — Ты же ранен! С какого такого перепуга это могло бы означать, что я веселилась?
— Остановись, — соплю я, вздрагивая, когда открываю глаза. — Ты вгоняешь меня в краску.
— Кто это тебя так отделал?
Комната не перестает вращаться, но я приподнимаюсь и прислоняюсь к зеркальной стене. Я смотрю на свое отражение в зеркале напротив и содрогаюсь.
— Божечки, отметины останутся.
— Хватит прикалываться! — кричит она, хватая меня за бицепс. Когда ее пальцы покрываются кровью, она отшатывается. — Вот же хрень! Прости! Давай я помогу. Встать можешь?
— Мне нужно всего две минуточки, чтобы почувствовать свое… тело.
Она грызет ногти, приседая на корточки рядом со мной. В ее глазах отражается беспокойство. Это задевает меня. Никогда и никому раньше не было до меня дела.
Дарси дрожит, и я вдруг осознаю, что чувства взаимны. Ей, как и мне, всегда приходилось рассчитывать на себя. Два сломленных недоделок научились быть чуть менее испорченными, обретя друг друга.
— Со мной все будет в порядке, — заверяю я ее и окровавленными пальцами провожу по ее щеке, оставляя две отметины. — Это всего лишь царапина.
— Не покидай меня, — шепчет она, ее нижняя губа дрожит.
— Я никогда не покину тебя, малышка. — Я обхватываю ее за затылок и прижимаюсь своим лбом к ее. — Обещаю.
Обещание, кажется, успокаивает ее, и она приступает к делу.
Она разрывает низ своей футболки, открывая взору участок совершенной бледной кожи на животе. Невзирая на то, что я истекаю кровью и не вижу левым глазом, она, блядь, самая сексуальная из всех тех, кого я когда-либо видел одним глазком.
— Какого цвета мои глаза? — загадочно интересуется она.