Пламя на воде

Хожевец Ольга Аркадьевна

– Ну, - утвердительно отозвался на эту тираду Бурый.

– Слышь, Комин, - протяжно, с тоской в голосе выговорил Беркет.
– От них ведь и правда не одной сивухой разит. Эх!

Неопределенно махнув рукой, он вышел в коридор.

– Исчезните с глаз моих.
– Негромко сказал мужикам Комин.
– Да побыстрее. Пока я вас по стенкам не размазал. В кисель.

И добавил:

– А с тобой, Мофин, мы пойдем обратно, к твоим коллегам. Будем дальше разбираться.

Разбирательство длилось недолго. Стоило Рыцарям заикнуться об отравлении, как помертвевший повар повалился им в ноги, биясь лбом о каменный пол.

– Зачем ты это сделал?
– Устало спросил Комин.

– Жена у меня, -

простонал тот.

Вытаскивать из бедняги историю пришлось буквально по слову. Выяснилось, что жена у него родом из Кеоры, в аккурат из тех самых мест. Будучи восьмой дочерью в семье, а следовательно, гарантированной бесприданницей, она решилась в молодости на невиданный поступок: оставила семью и подалась в столицу - в поисках лучшей жизни. Золотого дна она в столице не нашла, но и не пропала, сначала устроилась на работу, потом вышла замуж - не то чтобы очень уж удачно, но для деревенской девчонки неплохо. Крупно повезло ей в одном: муж любил ее искренне, просто души не чаял. Однако женщина продолжала тосковать по родным горам и оставленной многочисленной родне, особенно - по сестрам. По наследству ей досталось слабое сердце, и когда пришли известия о несчастье в Кеоре, женщина слегла - и с тех пор с постели больше не вставала. Муж извелся в поисках средства, способного излечить супругу.

– Я подумал, может быть...
– Стонал он.
– Если я скажу ей, что сам... своими руками... того, кто...

– ``Того, кто'`, - Передразнил повара Беркет.
– Идиот, козел блеющий. Что с ним делать, Комин, а? Даже убивать противно. Объяснить ему? Да разве разобъясняешься всем, кому судьба мозгов не дала?

– Яд где взял?

– Купил... У знахарки...

– А повесил зачем?
– Спросил Комин.

– Так ведь если отравился - сразу на меня подумают... Больше-то и не на кого... А так - повесился... Ключ я знал, где взять...

– А жена что? Выздоровела?

– Нет пока...

– Идиот.
– Вздохнул Комин.
– Ну что с тобой, в самом деле, делать?

– Отпустите...
– Прошептал повар.
– Жена помрет без меня...

Комин посмотрел на распростершегося на полу человека, встал, спрятал в ножны меч. Сказал:

– Пошли, ребята. Этот червяк виноват только в том, что дурак. Нужно достать того, кто все это дело придумал.

Вышли Рыцари молча, и лица их были мрачными.

На выезде с территории тюрьмы, прямо напротив выбитых ворот, стоял изящный легкий экипаж. Опершись на его подножку, Рыцарей поджидал высокий представительный вельможа с благородной сединой в густой пепельной шевелюре.

– Надо же, - изумился Беркет.
– Я-то думал, нас здесь будет ждать по меньшей мере полк.

– Разрешите представиться.
– Звучным голосом произнес вельможа.
– Ставрадар Деим, советник Короны по вопросам внутренней политики.

– Не стану врать, что мне приятно.
– Обрубил на корню всю дипломатию Комин.
– Чем обязаны?

– Понимаю вашу агрессивность.
– Вздохнул Деим.
– Это я счел себя обязанным обсудить с вами имевшее место прискорбное происшествие. А также его последствия.

– Тогда, может быть, вы объясните нам, как случилось, что все происшедшее в Кеоре свалили на человека, на самом деле эту провинцию спасшего?
– Запальчиво ввернул Волос.
– Да что я говорю - провинцию. Может быть, всех нас спасшего. И ваше сраное королевство. А?

– Вот этого я не знал.
– Сказал Деим после минутного молчания.
– Со слов Барса я понял, что вы действовали сообща.

– Вы говорили с ним об этом?
– Прищурился Комин.

– Очень долго. Видите ли, я оказался свидетелем той ужасной сцены, когда вашего друга опознала женщина - беженка из Кеоры. Опознала как убийцу. Уверяю вас, не поверить ей было невозможно. Лишь позже, когда эмоции поутихли, я смог задуматься, начать анализировать ситуацию. Тогда-то и закралось в мои мысли подозрение,

что могла произойти невероятная по своей несправедливости ошибка. Я отправился в тюрьму, добился разговора наедине. Кажется, нам с Барсом удалось найти общий язык. Многие вещи стали для меня открытием. Я вышел из камеры убежденным в невиновности вашего друга, оставалось только найти пути, чтобы убедить в этом главу расследования. И вдруг - это трагическое событие. Кажется, только сейчас я начинаю понимать, что его толкнуло. Если именно он - герой Кеоры, как же его должна была потрясти эта чудовищная несправедливость!

– Нечто гораздо более материальное его толкнуло.
– Заметил Беркет.

– Что вы имеете в виду?

– Захотите - разберетесь.
– Отрезал Комин.
– Вы о чем с нами хотели говорить? О несправедливости? Так мы это знаем.

– Мне было важно объяснить вам, что и мы это поняли. К сожалению, с опозданием.

– А вот встречавшиеся нам гвардейцы этого, похоже, не знали.

Деим скупо улыбнулся.

– Видите ли, я только советник Короны, но не король. Его Величество - человек импульсивный, эмоциональный. Его очень взволновало исчезновение принцессы, совпавшее по времени с этими прискорбными событиями. Я-то уверен, что это - не более чем совпадение. Но король еще и человек очень справедливый и по-настоящему честный. Сегодня мы имели с ним долгую беседу, и Его Величество согласился снять все обвинения, что звучали в адрес Ордена. Больше вас никто не остановит.

– Только вот нашего друга ничто не вернет.

– Сожалею.
– Очень серьезно ответил Деим.
– Поверьте, искренне сожалею.

Когда Рыцари отъехали на приличное расстояние от тюрьмы (встречавшиеся по пути гвардейские разъезды исправно отдавали троице честь), Комин обернулся к своим товарищам.

– Похоже, больше нас в Умбре ничто не держит.
– Сказал он сухо.
– Заберем этого червяка Лина - и в Замок.

– В Замок, - согласился Беркет.

Волос молча кивнул.

Глава XI.

– 1 -

Лежать под соломой оказалось ужасно душно. Неуклюжая телега тряслась по мостовой, подпрыгивая и грохоча на выбоинах; легкое тельце Алины подбрасывало на каждом ухабе, и каждый раз она боялась, что либо окажется на виду, либо скатится прямо на сидящего позади мужчину. Чтобы этого не произошло, девушка ухватилась за зашитое в холстину тело. Удивительно, но ни разу за всю дорогу у Алины не возникло чувство, что она лежит рядом с мертвецом, даже держится руками за мертвеца - никаких суеверных страхов, ни малейшей толики отвращения, ничего, что можно было бы ожидать в такой ситуации. Гораздо больше ее заботили проблемы насущные: залезшие за шиворот и под подол соломинки, из-за которых у Алины создалось впечатление, будто под одеждой у нее копошится целое семейство ежей; постоянно свербящий нос, глаза, слезящиеся даже в закрытом состоянии; оказавшееся удивительно жестким дно телеги, от ударов о которое не спасал тонкий слой соломы. А вот покачивающийся от тряской езды предмет под боком вопреки всякой логике приносил девушке успокоение; даже истерическое состояние, охватившее ее в тюрьме, как-то постепенно ушло, испарилось, и вряд ли сама Алина могла бы сказать, когда и почему это произошло.

Звуки доносились до принцессы приглушенными: ржание лошадей, оживленный говор толпы, поскрипывание телег, даже отдаленное пение петуха - все это свидетельствовало, что повозка все еще пробирается по узким улочкам густонаселенной окраины Старого Города - беднейших кварталов Умбры. Раздавшийся неожиданно прямо над ухом - по крайней мере, так показалось Алине - голос едва не заставил принцессу подскочить.

– Бурый!
– Звучно позвал сидевший в телеге мужчина.
– Мы в ``Пенку'' заезжать будем?