Пламя на воде
Шрифт:
Лин задушенно захрипел.
Беркет положил руку Комину на плечо.
– Дай ему договорить.
– Сказал он ровным голосом.
– Пусть договорит, потом души.
– Рыцарь умер в тюрьме, вчера, после полудня, - прошептал Магистр, когда хватка Комина слегка ослабла.
– По официальной версии - повесился. Вроде как совесть его замучила. А вскоре после этого пропала принцесса, вот они и думают, что...
– А тебя совесть не мучает, нет?
– Поинтересовался Комин почти сочувственно, снова беря Лина за горло.
– Комин, - снова позвал Беркет.
– Дай мне его на минуточку. Ну,
Беркет перехватил совершенно деморализованного Магистра очень аккуратно - за волосы. Несколько мгновений смотрел ему в глаза, потом резко ударил под дых. Лин застонал; после второго удара тело скрюченным кулем грянулось об пол. Беркет присел рядом, спросил:
– Ты меня слышишь, червяк?
Магистр молчал, только дышал прерывисто, со свистом.
– Да он обделался, - брезгливо заметил Волос.
– Как только такая гнида Башню прошла?
– Таким везет.
– Проронил Комин.
– Так я не понял, ты меня слышишь или нет?
– Слышу, - задавленно просипел Лин.
– Тогда давай учить урок. `'Этого рыцаря'' зовут - или звали - Барс. Повтори: Барс. Ну?
– Барс.
– Прошептал Лин синеющими губами.
– Не слышу. Как его имя?
– Барс.
– Уже лучше. Теперь я хочу услышать только одно. Был в вашем плане такой скромный пунктик: прикончить Рыцаря в камере? Или поручить кому-то? Для надежности, а?
– Не было, клянусь. Это не я. Я об этом ничего не знаю.
– Поклянись так, чтобы я поверил.
– Клянусь Пламенем, - выдавил Лин.
– Я не знаю, кто это сделал.
– Может быть, догадываешься? Ну?
– Догадываюсь... Я думаю, Верховный Магистр имел переписку еще с кем-то в Умбре. С кем-то высокопоставленным, может быть, даже из Королевского Дома. У меня нет доказательств, только догадки. Какая-то часть переговоров проходила мимо меня.
– Вот как. Ладно, выясним и это. Комин, будешь убивать ублюдка?
– Расхотелось руки марать.
– Пробурчал Комин.
– Пусть живет, пригодится, как свидетель.
– Так он же удерет.
– Далеко не сбежит. Берите бумаги и пошли доспех одевать.
– Доспех?
– Удивился Волос.
– А как же.
– Комин кривовато усмехнулся.
– Сподручней будет этот город по камушку раскатывать. Похоже, они забыли, что такое Рыцари Пламени.
– Напомним.
– Согласился Беркет.
***
Легкое волнение пробежало по рядам гвардейцев, когда трое Рыцарей Пламени в полном доспехе неспешно подъехали к воротам. Навстречу Рыцарям из строя выехал капитан - самоуверенный молодой красавец, черноволосый и черноглазый, на сером в яблоках коне.
– Покидать территорию Представительства запрещено!
– Объявил он.
Комин поднял забрало, лениво поинтересовался:
– Кем?
– Приказ Короны.
– Корона не может приказывать Рыцарям Ордена.
– Вы находитесь на территории Арсании, следовательно, обязаны подчиняться Короне.
– Уверенно заключил капитан.
– Извольте исполнять распоряжение.
– А если не изволим?
– Мы будем вынуждены вас остановить.
– И вы уверены, что это вам удастся?
– Господа.
– По тонким губам гвардейского капитана пробежало нечто, напоминающее улыбку.
– Ваши
– Сам будь благоразумен.
– Пробурчал Беркет, не поднимая забрала.
– Это вас здесь всего два копья.
– Капитан.
– Спокойно обратился к гвардейцу Комин.
– Мы настроены очень серьезно. Нас глубоко обидело то, как обошлись у вас в столице с одним из наших Рыцарей, и мы не намерены оставлять это безнаказанным. Лично против вас мы ничего не имеем, но в город выедем - так или иначе. Если вам угодно, чтобы мы начали с вас и ваших людей - милости прошу.
– К бою!
– Поднял саблю офицер.
– К бою так к бою, - согласился Комин, опуская забрало.
Молодой капитан был самоуверен не только на словах. В схватку он тоже полез одним из первых - и одним из первых удостоился чести окрасить своей кровью выложенную красивыми плитками мостовую Умбры. Надо отдать должное гвардейцам: дрались они отчаянно, как люди, уверенные в своей правоте. Воевать с ними было все равно, что резать кисель: разрезать-то не трудно, только вот он стекается вновь и вновь, заполняя освободившееся было пространство.
Рыцари двигались единым клином, размеренно и неотвратимо вгрызаясь в плотные ряды заграждения. Пели песню смерти черные мечи, стремительные настолько, что их движение трудно было разглядеть - будто действительно по десять клинков выросло в руке каждого из Рыцарей, да еще по десять кинжалов в другой. На острие клина работал Комин, вел свою партию четко, без лишних красивостей: колющий удар, быстрый, как укус змеи - острие погружается в плоть - отскок - короткий рубящий вправо. Исчезает под копытами коня искаженное располосованное лицо гвардейца. Круговое движение кистью, отражение - еще две цели поражены - на возврате клинок рассекает кость, выдергивается с усилием, почти незаметным. Рубящий влево, и фонтан крови орошает доспех, кровь стекает по гриве коня, алая на черном - конь давно уже ступает не по мостовой, а по чему-то мягкому и непрочному, подающемуся и хрустящему под копытами. Удар - еще удар - проскальзывает в пальцах ставшая склизкой от крови рукоять меча, звоном отзывается в плече принятый на гарду выпад - получи сдачу, унесешь? Не унес, бескостным кулем осел в седле, шарахнулась изящная рыжая лошадка - правильно, лошадка, выноси хозяина, ты умней, чем он, ты своей пугливостью ему, может быть, еще жизнь спасешь. Круговое движение - слева свободно - справа свободно - впереди свободно - все, что ли?
– Беркет, ты как?
– Порядок, - откликается тот, тщательно обтирая меч какой-то тряпкой - нет, не тряпкой, штандартом гвардейского копья.
– Вроде, всех желающих угомонили.
– Волос?
– Сейчас, только с этими лешаками разберусь.
Лешаки - это парочка Волосовых арраканских жеребцов, опьяневших от драки и крови, вошедших в раж и рвущихся добивать раненых и убегающих. Особенно беснуется заводной, оставшийся в схватке без поддержки хозяина и оттого вкусивший в полной мере азарт кровавого побоища. На его боках - несколько сочащихся алым тонких полос, в глазах - безумие.