«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы)

Васильев Ким Васильевич

Следует сразу же отметить, что хотя некоторые исследователи и порицали мимоходом У Жу-луня за допущенную им в данном случае излишнюю категоричность в суждениях [28] , однако сколько-нибудь полной проверки обоснованности его высказываний, отрицающих оригинальный характер значительной части современного текста «Планов Сражающихся царств», произведено еще не было.

Выше мы уже упоминали имя Ли Шаня, который в своем комментарии к «Литературному изборнику» более 50 раз цитирует древний текст рассматриваемого здесь сочинения. Интересные результаты дает сопоставление этих цитат с перечнем материалов, которые, по мнению У Жу-луня, были перенесены средневековыми редакторами из «Записей историографа» в современный текст «Планов Сражающихся царств». Ли Шань под рубрикой «[Заимствовано] из "Планов Сражающихся царств" приводит отдельные фразы и целые отрывки из повествования о деятельности Улин-вана [29] , из речей Фань Суя [30] , Лу Чжун-ляня [31] и Су Циня [32] , причем большинство цитат полностью совпадает с соответствующими элементами современного текста памятника. Следовательно, как раз в рамках тех примеров, на которые ссылается У Жу-лунь, обнаруживаются очевидные признаки идентичности последнего тексту Лю Сяна.

28

Гу

Цзе-ган, Древний и современный тексты «Планов Сражающихся царств», стр. 32.

29

«Литературный изборник», цз. 5, стр. 61-б (комм.); цз. 36, стр. 365-б (комм.).

30

Там же, цз. 1, стр. 21-б, 22-а (комм.); цз. 10, стр. 108-а (комм.); цз. 39, стр. 392-б (комм.).

31

Там же, цз. 7, стр. 87-а (комм.).

32

Там же, цз. 1, стр. 27-б (комм.); цз. 4, стр. 58-а (комм.); цз. 7, стр. 88-а (комм.); цз. 26, стр. 272-б (комм.); цз. 27, стр. 279-б (комм.); цз. 28, стр. 293-б (комм.); цз. 38, стр. 383-б, 387-а (комм.).

Против построений У Жу-луня восстает и развернутый анализ параллельных материалов «Планов Сражающихся царств» и «Записей историографа» Сыма Цяня. Возьмем, например, описание военной реформы чжаоского Улин-вана (307 г. до н. э.) [33] . В обоих источниках оно распадается на ряд диалогов-споров между ваном и его сановниками — противниками реформы. Существенное различие между «Планами Сражающихся царств» и «Записями историографа» связано здесь с тем обстоятельством, что первый источник содержит большее число этих диалогов, нежели второй. В составленной Сыма Цянем «[Истории] чжаоского наследственного дома» выступления таких оппонентов вана, как Чжао Вэнь, Чжао Цзао, Чжоу Шао и Чжао Цзюнь, сведены всего к одной фразе, кратко и обобщенно характеризующей их политическую позицию [34] . Напротив, «Планы Сражающихся царств» дают в развернутой форме как укоризненные речи этих придворных, направленные против нововведений, так и энергичные ответы на них Улин-вана, в которых ссылки на древних перемежаются призывами к повиновению [35] . Кроме того, в «Планах Сражающихся царств» имеется самостоятельный эпизод, посвященный полемике Улин-вана с Ню Цзанем [36] . В «[Истории] чжаоского наследственного дома» этот диалог отсутствует.

33

Суть этой военной реформы заключалась в создании отрядов конных лучников, одетых в «варварское одеяние». Хотя уже целый ряд авторов установил, что искусство верховой езды (а возможно, и искусство стрельбы из лука с седла) было известно в разных районах древнего Китая задолго до 307 г. до н. э., но в военном деле его стали широко применять лишь со времени Улин-вана. См.: Ци Сы-хэ, О политическом и экономическом строе периода Чжаньго, — «Яньцзин сюебао». 1938, № 24, стр. 191; Е. Erkes, Das Pferd im alten China, — «T'oung Pao», t. XXXVI, 1940, livre 1, стр. 50-53.

34

Сыма Цянь, Записи историографа, цз. 43, стр. 2682.

35

«Планы Сражающихся царств», цз. 6, стр. 20-б-25-б.

36

Там же. стр. 26-а-27-а.

Столь же выразительные результаты дает сопоставление «Биографии Фань Суя», принадлежащей Сыма Цяню, с параллельными материалами «Планов Сражающихся царств». В «Биографии Фань Суя» центральной темой является борьба героя за восстановление традиционных прерогатив циньского Чжаосян-вана, узурпированных вдовой прежнего вана и ее окружением. И в труде Сыма Цяня, и в рассматриваемом памятнике эта борьба наиболее рельефно отражена в речи Фань Суя, начинающейся словами: «Когда я жил к востоку от гор [Тайхан], то слыхал, что в Ци живет Тянь Вэнь, но не слыхал, есть ли там ван» [37] . Современный текст «Планов Сражающихся царств» содержит еще одну речь Фань Суя, посвященную той же теме. Хотя Сыма Цянь не ввел ее в текст «Записей историографа», он несомненно был с нею знаком. Лапидарная характеристика внутриполитической ситуации в царстве Цинь в середине 60-х годов III в. до н. э. («[Среди служилых людей царства], начиная с малых чинов до крупных сановников, вплоть до окружения вана, нет таких, которые бы не были ставленниками сяна [38] »), приведенная в «Биографии Фань Суя» [39] , является лишь парафразой риторического вопроса из второй речи Фань Суя в «Планах Сражающихся царств»: «Есть ли [среди чиновников] в малых кругах от получающих обеспечение размером в доу [40] до вэй и нэйши [41] , вплоть до окружения вана, такие, которые бы не были ставленниками сяна?» [42] .

37

Там же, цз. 3, стр. 43-а; Сыма Цянь, Записи историографа. цз. 79, стр. 3720.

38

Сян — глава административного аппарата и руководитель вооруженных сил в царствах периода Чжаньго. Здесь имеется в виду Вэй Жань (Жан-хоу), который занимал пост циньского сяна в 295-292 и 290-267 гг. до н. э.

39

Сыма Цянь, Записи историографа, цз. 79, стр. 3723.

40

Доу — мера сыпучих тел, равная примерно 10 л.

41

Вэй, нэйши — представители средних звеньев военной и гражданской администрации царства Цинь.

42

«Планы Сражающихся царств», цз. 3, стр. 50-б.

Таким образом, в обоих случаях аналогичные по своему содержанию комплексы в рассматриваемом памятнике представлены в более полной редакции. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что здесь не может быть и речи о заимствованиях из «Записей историографа». Очевидно, причины происхождения столь характерного для этих двух памятников параллелизма следует искать в использовании Сыма Цянем и Лю Сяном одних и тех же исторических материалов. При этом первый тщательно и искусно отбирал среди них наиболее характерные высказывания, тогда как второй переносил их в свою компиляцию в полном объеме.

Интересные результаты дает сопоставление принадлежащей кисти Сыма Цяня «Биографии Цай Цзэ», в основу которой положена беседа героя с циньским сановником Фань Суем [43] , с изложением этой беседы в «Планах Сражающихся царств», где она представлена в виде самостоятельного повествования. К числу ее интереснейших мест следует отнести серию характеристик, даваемых Цай Цзэ знаменитым позднечжоуским

реформаторам. В частности, о Вэй Яне (Шан-цзюне) в «Планах Сражающихся царств» сказано следующее: «Ведь Шан-цзюнь, служа Сяо-гуну [44] , уравнивал приспособления для взвешивания, исправлял [единицы] измерения, приводил в равновесие легкое и тяжелое, уничтожал продольные и поперечные межи [на полях], обучал народ [ведению] сельского хозяйства и ратному делу. Поэтому, когда [в Цинь] начинали военные действия, то [территория] страны расширялась, когда прекращали военные действия, то государство богатело» [45] . Параллель этой характеристике в первом источнике более пространна. Содержание цитированного отрывка обогащено здесь рядом оригинальных деталей: «Ведь Шан-цзюнь, служа Сяо-гуну, [издавал] ясные законы и распоряжения, пресекающие корень разврата, [согласно им] почетными званиями необходимо награждать [достойных], а совершивших преступления необходимо наказывать... чтобы внести умиротворение в дела простых людей, он сделал едиными их нравы, побуждал народ заниматься сельским хозяйством и извлекать пользу из земли, [при нем] в одном доме не было двух занятий, а [народ] отдавал свои силы на полях и скапливал запасы зерна» [46] .

43

Цай Цзэ занимал пост сяна царства Цинь в 262 г. до н. э. Фань Суй занимал тот же пост в 266-263 и 261-256 гг. до н. э.

44

Сяо-гун правил царством Цинь в 361-338 гг. до н. э. Даты правления позднечжоуских государей даются в соответствии с хронологической схемой, предложенной Ян Куанем. См.: Ян Куань. История периода Чжаньго (Чжаньго ши), Шанхай, 1955, стр. 247-272.

45

«Планы Сражающихся царств», цз. 3, стр. 73-а.

46

Сыма Цянь, Записи историографа, из. 79, стр. 3743-3744.

Если встать на позицию У Жу-луня, который утверждает зависимость повествования, содержащего беседу Цай Цзэ и Фань Суя в «Планах Сражающихся царств», от текста «Биографии Цай Цзэ», напрашивается вывод, что сунские реставраторы рассматриваемого нами памятника произвели большие сокращения внутри отдельных фраз, серьезно отразившиеся на их смысле. Однако как свидетельствует опыт средневековой текстологической критики, такое беспеременное обращение с древним источником вряд ли было возможно.

Перспектива иного решения возникшего здесь вопроса открывается при сопоставлении характеристики Вэй Яна как государственного деятеля в «Биографии Цай Цзэ» с содержанием 3-й и 8-й глав «Книги правителя области Шан» («Шан-цзюнь шу»). Как полагают современные исследователи, в этих главах сохранена часть древней «Книги о том, чему давать дорогу и чему препятствовать, о земледелии и войне» («Кай сай гэн чжань шу») [47] , которая была использована Сыма Цянем при воссоздании картины политико-административной деятельности Вэй Яна [48] .

47

Ср.: J. J. L. Duyvendak, The Book of Lord Shang', London, 1928, стр. 149.

48

В послесловии к «Биографии Шан-цзюня» Сыма Цянь упомянул, что он читал «Книгу о том, чему давать дорогу и чему препятствовать, о земледелии и войне». См.: Сыма Цянь, Записи историографа, цз. 68, стр. 3418. В его время авторство этого сочинения приписывали Вэй Яну.

Вот несколько выдержек из этих глаз: «Ведь сельское хозяйство и ратное дело — это то, что определяет преуспевание государства» [49] ; «Когда занятия [народа] едины, государство богатеет» [50] ; «Управление государством, осуществляемое мудрым человеком, сводится к тому, чтобы делать единым [народ] и полагаться лишь на сельское хозяйство» [51] ; «Если законы управления ясны, то чиновники лишены пороков. Если занятия в государстве едины, то [силы] народа находят себе применение... Ведь законы, установленные мудрым человеком, преобразуют нравы и побуждают народ от зари до заката отдавать свои силы земледелию. Об этом нельзя не знать. Порядок, заставляющий народ отдавать себя делу и идти на смерть, поддерживается тем, что верхи устанавливают почетные звания, вносят ясность в употребление наград и наказаний» [52] . Здесь последовательно проводится мысль о том, что привлечение всего народа к сельскохозяйственному производству есть наилучшее средство утилизации его сил государством, а также прокламируется необходимость «ясности» в административных установлениях и в применении наказаний и поощрений.

49

«Книга правителя области Шан» («Шан-цзюнь шу»). серия «Чжу цзы цзи чэн», цз. 3, стр. 5.

50

Там же, стр. 6.

51

Там же, стр. 8.

52

Там же, цз. 8, стр. 18.

В приведенном выше отрывке из «Биографии Цай Цзэ» эти же положения, но уже лишенные своей отвлеченно-назидательной оболочки, предстают как основа основ конкретных мероприятий Вэй Яна в царстве Цинь. Таким образом, создается впечатление, что Сыма Цянь, взяв за основу тот текст беседы Цай Цзэ с Фань Суем, который представлен сейчас в «Планах Сражающихся царств», ввел в него ряд дополнительных сведений, почерпнутых, по-видимому, из древней «Книги о том, чему давать дорогу и чему препятствовать, о земледелии и войне».

В некоторых случаях сопоставления, подобные вышеприведенным, заставляют нас прийти к выводу, что Сыма Цянь и Лю Сян пользовались разными вариантами аналогичных по своему основному содержанию исторических повествований. Очевидно, что последние возникли в одно и то же время, в одном и том же центре, но в процессе длительной передачи, литературной и «идеологической» обработки разошлись во многих частных деталях, в отношении к одним и тем же событиям. Так, например, и в «Записях историографа», и в «Планах Сражающихся царств» содержатся весьма сходные послания Лу Чжун-ляня к военачальнику царства Янь, командовавшему оккупационными войсками в циском Ляочэне. Однако следующие за посланиями повествовательные концовки, в которых сообщается, какое влияние оказали искусная аргументация и блестящий эпистолярный стиль Лу Чжун-ляня на судьбу командира ляочэнского гарнизона и его солдат, явно восходят к двум различным версиям.

«Планы Сражающихся царств»

«Яньский военачальник, [прочтя послание], сказал: "С почтением выслушал приказ"». Поэтому он прекратил военные действия, перевернул колчан и отступил.

Итак, речи Лу [Чжун]-ляня сняли осаду с царства Ци, избавили народ от гибели» (цз. 4, стр. 54-б).

«Записи историографа»

«Яньский военачальник, прочтя послание Лу [Чжун]-ляня, плакал три дня. Не видя выхода, он не мог ни на что решиться. Пожелай он вернуться в Янь, так [между ним и правителем] некогда произошла размолвка, и он боялся наказания. Пожелай он выбрать капитуляцию перед [армией] Ци, так на его совести было убийство множества пленных из этого царства, и он боялся позора, которому бы подвергся после капитуляции. С глубоким вздохом он воскликнул: "Лучше я сам подниму на себя меч, чем это сделает кто-то другой!" Вслед за тем он покончил с собой. В Ляочэне началась смута, чем и воспользовался Тянь Дань, который перебил [гарнизон] Ляочэна» (цз. 83, стр. 3820).