Плащ душегуба
Шрифт:
Поэтому члены «Большого Шепеля» – компании, принадлежавшей Боссу Твиду, – тратили больше воды на полив «Твердолобых Усатых Очкариков» из компании Рузвельта, чем на сам пожар.
И таким образом, поскольку никаких соответствующих мер предпринято не было, Великий Пожар 1882 года стал неуклонно продвигаться на север.
Мириады каменных осколков, безумных головных уборов, искореженных инструментов, дымящихся карнавальных костюмов, облаченных в балахоны монахов, Ряженых и альбиносов ссыпались в Бельведерское озеро.
А
– Какая жалость, – вздохнул Тедди.
– Я уверена, его отстроят заново, – сказала Лиза.
– Да я не о том. Я имею в виду, что с удовольствием померялся бы силами с какой-нибудь из этих крокодил.
Спенсер пробурчал:
– Они к вашим услугам, милости просим.
– Молодой человек, я был бы рад поздравить вас, – пророкотал Рузвельт, и Спенсер выпятил грудь: теперь он был готов и совсем не прочь получить заслуженную похвалу.
– Вы в конце концов изменили свое мнение о нашей маленькой леди, не так ли? – сказал мэр, обхватив Элизабет своей ручищей. – Она оказалась настоящей спасительницей, не так ли?
Лиза кротко улыбнулась Калебу.
– Я бы не удивился, сделай вы ее своим заместителем в вашей полицейской лавочке.
Калеб вытаращил глаза.
– Смотрите, вон там! Мне кажется, это летит Босс Твид! – сообщил Кампион, глядя в бинокль.
Ряженый толстяк мчался в направлении известной достопримечательности Центрального парка – Иглы Клеопатры.
– Быстрее, мы должны арестовать его, – завопил Калеб, и мы все бросились в погоню.
Двадцатиметровый обелиск по сей день стоит на Граувакковом холмике. Нью-Йорку его подарил хедив Египта; сам обелиск относится к 461 году до Рождества Христова. Хотя монумент называли Иглой Клеопатры, на самом деле его возвели в честь Тутмоса III, и ни к какой Клеопатре обелиск не имел ровным счетом никакого отношения. Некоторые даже полагали, что он вовсе не египетский, а просто остаток декорации популярного мюзикла «Иосиф и его чудесное цветное платье», [77] впервые потрясшего бродвейскую публику в 1866 году.
77
«Иосиф и его чудесное цветное платье«– мюзикл Эндрю Ллойда Вебера и Тима Раиса. Их первая совместная работа (1968).
Мы пробежали через густые заросли японского тиса, магнолий и диких яблонь вверх по насыпи к Граувакковому холмику и огляделись в поисках Твида. Однако Босс как сквозь землю провалился.
– Где он? – спросил я.
– Кажется, у меня есть идея, – сказала Лиза.
Она принялась ощупывать основание обелиска, скользя пальцами по выпуклым
Бойлерплейт одной рукой отодвинул полуметровой толщины каменную дверь, и перед нами открылась ведущая вниз крутая лестница.
– Откуда ты про это узнала? – спросил у Лизы Калеб.
– Один из плюсов работы с археологами. Мы с Говардом Картером как-то раз полдничали фигами и лепешками у меня в номере, и он рассказал мне, что из Александрии прибыл не только обелиск – вместе с ним доставили всю сеть лежавших под ним катакомб. Это была часть шутки пьяного братства его археологической школы. Туннели внизу оканчиваются выходом где-то в западной стороне. Давайте выясним, куда они ведут.
– Я смотрю, вы там с Говардом Картером совсем закорешились, – ревниво заметил Калеб.
– Если и так, что с того?
– О, пожалуйста, давайте не будем снова затевать разборки, – взмолился Рузвельт. – . Мисс Смит, раз уж вы так хорошо знакомы с этой старой штуковиной, почему бы вам не показать нам дорогу?
– С удовольствием.
Лиза зажгла факел и начала спускаться по ступеням.
Где и когда мы сможем выбраться (если выберемся вообще), оставалось только догадываться. (А вы как думаете?)
В Музее естественной истории коротышку в малиновой униформе билетера нервно расхаживал перед двойными дверями планетария. Они были заперты изнутри, и оттуда доносились странные звуки. Синий мерцающий свет пробивался из-под дверей и разливался перед ним по полу.
– Нет-нет, уже все закрыто. Никто не должен оставаться под небесным куполом. Я весьма недоволен. Да, я очень даже недоволен.
Затем он услышал из гардероба нечто, напоминающее чечетку, и отправился на разведку. Напуганный непрекращающимся звуком, коротышка постоял, дрожа, в пустом зале, а затем разглядел в полу крышку люка. Отодвинув засов, он поднял крышку.
В ту же секунду снизу появилась Элизабет, застигнутая на полуфразе:
– …значит, вы хотите сказать, что мой отец изобрел машину времени, да вдобавок создал живое человеческое существо?
Билетер был потрясен видом полуодетой дамочки, вылезающей из-под пола – на самом деле он был бы потрясен видом любой вылезающей из-под пола дамочки, даже в полной экипировке.
– О, прошу прощения! Добрый вечер, сэр, – сказала Лиза и сделала реверанс.
– Да уж. Самого доброго вечера и вам, мадам, – отозвался опешивший билетер.
– Именно об этом я вам и толкую, – заявил Калеб, тоже вылезая из люка. За ним последовали Рузвельт и Кампион.
– Добрый вечер, – сказал билетеру Кампион.
– Вот это щеголь, а! Какая форма! – проревел Рузвельт, дергая за эполеты билетерского кителя. – Какого полка, служивый?
– Служивый, сэр? – переспросил ошеломленный билетер. – Я не состою на военной службе, сэр.
Он был настолько потрясен происходящим, что крышка люка выскользнула из его пальцев и грохнулась аккурат мне на голову.