Пленница Хозяина Жемчужных Холмов
Шрифт:
Алессандра, ухватившись за дужку ведра двумя руками, с трудом волочила воду в комнату. Дэригон бросился было помогать, но тут принцесса грозно воскликнула, призывая его вернуться на место.
– Сидите и не смейте двигаться, пока я вас не осмотрю! – властно распорядилась она, и мужчина с улыбкой повиновался.
– Я Ваш похититель, принцесса. – вдруг с грустью произнёс он, как бы шутя, но при этом говоря только правду. – Погибну – так туда мне и дорога. К чему столько заботы?
Алессандра даже не взглянула в его сторону, деловито отрывая кусок ткани от вчерашних простыней.
–
Но Алессандра так не могла. Человек был ранен, и ему требовалась помощь, которую она могла предоставить. Спасибо знахарке Мати, которая обучила её кое-чему, что могло потребоваться в настоящей, лишённой дворцовых стен и пуховых перин, жизни.
Обмакнув ткань в ледяную воду, она приблизилась к Закхарду, но прежде чем начать что-то делать, тихо предупредила.
– Лорд Дэнривэл, возможно, будет больно. Постарайтесь потерпеть…
Тёмные глаза дэригона, не спускавшие с неё взгляда, вдруг сверкнули весёлым блеском.
– Я не боюсь боли, принцесса…
– Все мужчины боятся боли. Мне рассказывала об этом Аллора, моя кормилица. – возразила девушка. – Только они почему-то стыдятся этого, а вот напрасно.
– Ну раз об этом говорила твоя кормилица… что ж, кто я такой, чтобы ей противоречить. – глаза Закхарда по-прежнему улыбались. – Но приступай, чтобы покончить с этим. Нам ещё нужно успеть выехать отсюда как можно раньше.
Мокрая ткань вначале усилила боль, а после охладила раны. Лорд Дэнривэл, сжав зубы, терпел всё, что делала с ним Алессандра, и в то же время наслаждался её тесной близостью, ведь их лица сейчас были так близки, и тёплое дыхание девушки то и дело касалось его, пусть и изодранной, кожи, нежнейшим ветерком. А забота принцессы грела его чёрное, изголодавшееся по любви, сердце.
Когда свежая кровь была остановлена, а запёкшаяся смыта, принцесса всё же коснулась щеки мужчины маленькой ладошкой – с тем намерением, чтобы лучше рассмотреть его лицо.
– Останутся шрамы, раны слишком глубокие. – констатировала она с сожалением в голосе.
– Одним шрамом больше, одним меньше… - равнодушно отозвался дэригон, и тут накрыл её ладонь сверху своей, ещё плотнее прижав ту к щеке. – Алессандра, могу я попросить тебя кое о чём?
Девушка, боясь причинить ему боль, ладонь не вырывала, лишь быстро кивнула, готовая выслушать просьбу.
– Мне очень понравилось, как моё имя прозвучало в твоих устах. Прошу, отныне зови меня Закхард. Пожалуйста…
Принцесса, растерянно захлопав ресницами, вновь кивнула. А после аккуратно высвободила свою руку из-под горячей и такой уютной ладони лорда Дэнривэла.
– Позвольте, я ещё не закончила…
Алессандру немало смущало касаться обнажённого торса мужчины, но очень скоро она вошла во вкус. Раны требовалось обработать хотя бы водой, и ей невольно приходилось любоваться шикарным торсом Закхарда, его могучими плечами, буграми мышц, проступавшими под смуглой кожей. Эту картину ничто не могло испортить, ни свежие рваные
– Откуда у вас столько шрамов? – спросила она вслух, хотя намеревалась молчать и не выяснять ничего из прошлого своего похитителя.
– Тебе лучше не знать. – тихо ответил тот. – Это… это не слишком весёлая история.
Алессандра не стала настаивать, понимая, что лезет сейчас не в своё дело. После она изорвала остатки простыни на тонкие и длинные полоски ткани, чтобы обернуть ими тело дэригона в качестве бинтов. Принцесса хлопотала, обматывая ими во всём сейчас повиновавшегося ей лорда Дэнривэла. И краснела каждый раз, когда невольно ловила на себе его огненный, почти прожигающий взгляд, который он и не думал отводить в сторону. Взгляд, пробуждающий в ней нечто неизведанное доселе, стихийное и буйное, как буря, или шторм. Или даже пожар…
– Одевайтесь. – смутившись собственными мыслями, произнесла она.
И Закхард, с трудом обрывая зрительный контакт, направился к своим вещам, чтобы надеть другую рубашку.
Пора было отправляться в путь.
И выкинуть все глупости из головы…
***
Сборы были недолгими, и хотя было ещё только ранее утро, Алессандра уже чувствовала себя смертельно уставшей, ведь, кроме нашествия мертвецов, едва не стоивших им с Закхардом жизни, она к тому же не спала всю ночь.
Что-то мешалось в кармане брюк и, сунув руку, она извлекла на свет ту самую детскую свистульку, которую положила туда, едва они «заселились» в дом. Уставившись на ненужную и совсем при свете дня несимпатичную вещицу, Алессандра крепко задумалась, а голос лорда Дэнривэла, раздавшийся из-за плеча девушки, заставил её вздрогнуть.
– Что это?
Принцесса протянула ему игрушку.
– Я нашла это здесь ещё вчера… ума не приложу, зачем я взяла её…
– Так вот из-за чего эти мертвяки подняли такой шум! – усмехнулся дэригон, рассматривая свистульку. – Её они и требовали отдать…
– Вы хотите сказать, всё, что сейчас произошло, это из-за меня?! Из-за того, что я взяла эту безделушку?!
Глаза Алессандры расширились от осознания того, что она сотворила. Но лорд Дэнривэл и не думал её обвинять, он даже посмеивался, отчего его свежие раны наливались краснотой, а простая улыбка причиняла боль.
– Чего здесь смешного? – виновато возмутилась девушка. – Я чуть не отправила к Великим нас обоих…
– Это не так работает, принцесса. – поспешил успокоить её Закхард. – Удивительно, что я сразу не догадался…
– О чём? – непонимающе нахмурилась принцесса.
– О приставучих мертвецах, что досаждали нам совсем недавно. Это особый вид нечисти, у нас, в Жемчужных Холмах, их называют Гоэн-трэ, то есть живые-мёртвые. На первый взгляд они спят мирным сном, но при этом воздействуя на разум одиноких путников таким образом, что мимо их земного пристанища не пройти даже самым стойким. И стоит только переступить порог их дома, как тут же у тебя возникает навязчивая идея что-либо взять себе. Эту ловушку не миновал ещё ни один человек. Ведь стоит только коснуться принадлежащей им безделушки, и всё – ты в сетях мертвецов, которые душу из тебя вытрясут за эту мелочь!