Пленники зимы
Шрифт:
Это утро было необычным.
Во-первых, музыку накануне вечером выключили в одиннадцать. Во-вторых, завтрак обслуживали свежие стюарды, которые деловито накрывали столы, не забыв в своих хлопотах отметить появление Максима и даже должным образом на него отреагировать.
Во всяком случае, идти к окну раздачи ему не пришлось. Фаршированные яйца под майонезом, бутерброды с ветчиной и сыром, йогурт, сок и чай…
В-третьих, едва он приступил к завтраку, к его столику
Это настораживало.
Если учесть, что за последние четыре дня он произнёс не больше двух десятков фраз, из которых три четверти – "добрый вечер" и "спокойной ночи", неудивительно, что он поперхнулся и совершенно неприлично уставился на женщину, будто на пришельца из ночных кошмаров.
– Доброе утро, – сказала женщина.
– Доброе утро, – сипло отозвался Максим.
– Может, познакомимся?
– В этом мире всё возможно… – уже приходя в себя, согласился он.
Она не ожидала такой холодности. А он и не собирался ей как-то помогать.
– Я совсем не напрашиваюсь на любезности. Я – врач экспедиции. У меня к вам профессиональный интерес.
Это становилось забавным. Расторопные официанты уже успели её обслужить, и она красивым, отработанным движением пригубила стакан с соком.
Максим окончательно пришёл в себя и сосредоточился на собеседнице. Первое впечатление было приятным: смотрит спокойно, шея прямая, короткая, стильная причёска. Вот только удивляла её одежда: широкий просторный комбинезон с многочисленными пряжками, молниями, застёжками; на левом предплечье из узкого кармашка выглядывал блестящий наконечник неизвестного прибора. Максим скосил вниз глаза и чуть отодвинулся: обувь соответствовала общему стилю – высокие ботинки с мелкой, тщательно уложенной шнуровкой.
– В самом деле: легко и удобно, – пояснила женщина, по-своему поняв его недоумение. – Как и обещали.
– А это что? – Максим кивнул на её левую руку. – Прикуриватель? Как в машине?
– Дозиметр, – немного растерянно ответила незнакомка. – Вы не были на инструктаже?
– Если вы – врач экспедиции, в чём "профессионализм" интереса к постороннему лицу?
– Почему же к "постороннему"? Зовут вас Максим, и вы входите в основной состав добровольцев. Поэтому интерес к вам вполне объясним, особенно учитывая ваше поведение.
– Я – доброволец? – оскорбился Максим. – Следите за семантикой. В реальной жизни добровольцев нет, – только необходимцы. А при чём тут моё поведение?
– Необходимцы? – она была шокирована. – Только не говорите, что не чувствуете, как несколько… выделяетесь.
– Не скажу, – пообещал Максим.
– Почему? – немедленно заинтересовалась женщина.
– Потому что вы меня об этом попросили.
Он вернулся к завтраку, привычно погружаясь в анализ бесконечно малых составляющих человеческого счастья, которого нет и, по всей видимости, никогда не было. Попутно он подумал о том, что качество еды несравнимо улучшилось, наверное, поменяли кока. А может, Калима провела разъяснительную работу на камбузе… Вот только с какой это радости она решила отправить
Они так не договаривались. Впрочем, об экспедиции они вообще не говорили…
– Меня зовут Наташа, – напомнила о себе женщина.
– Очень приятно, – автоматически отозвался Максим.
– Как вы находите яйца под майонезом?
"Идиотизм какой-то!" – обречённо подумал Максим.
– Без миноискателя, – ответил он и добавил. – Впрочем, в фарше чувствуется чеснок. Для завтрака – непростительная ошибка кока.
– Вы знаете, что о вас много говорят?
– Я не знаю, что я знаю.
– А-а, – она рассмеялась. – Знаю, это кто-то из древних сказал.
– Вряд ли, – возразил Максим. – У древних перед глазами был слишком большой мир, чтобы их по-настоящему заботило, что там, внутри.
Она задумалась. А он не мешал ей. Нельзя мешать думать. Любая мысль – ступенька к Истине. Истина – есть Бог. "А кто нечестивее того, кто препятствует"?
– Почему вы избегаете людей? – прямо спросила Наташа.
– Остерегаюсь, – неохотно поправил её Максим.
– Почему?
– Общение – обмен частицами души. Каждая из сторон, теряя, что-то получает взамен. В последнее время я перестал чувствовать это. В ответ – всегда пустота и холод.
– В моём кабинете мы могли бы поговорить об этом…
– Вы опять руководствуетесь профессиональным интересом? – улыбнулся Максим.
Но она уже отвлеклась, перевела взгляд ему за спину.
– Сюда идёт один человек, – торопливо сообщила Наташа. – Я хочу вас познакомить…
– Это высокая честь для меня, – пробормотал Максим, не делая попытки обернуться, чтобы проследить за её взглядом. – Если бы вы знали, как их осталось мало…
Вымирающий вид.
– Вид? Кого осталось мало?
– Людей.
– Та-ак, – пророкотал сзади голос. – А здесь у нас кто?
– А здесь у меня я, – ответил Максим. – Вместе с Наташей.
"Неужели и от завтраков придётся отказаться? – обречённо подумал он, чувствуя, что страдает. – Моя популярность растёт. Придётся в обед запасаться бутербродами на вечер… Беды в этом не будет, тем более, что не сегодня-завтра этот праздник жизни закончится: от топлива танкер уже избавился и ушёл ещё вчера; экипажи сменились… Что там ещё? Пресная вода, продовольствие, инструменты? Так это всё, наверное, и было в тех палетах, что перегружались с теплохода на сейнер всю эту беспокойную неделю. Ещё две машины были: огромные и тяжёлые, матросика авральной команды чуть не придавило. Крюк стропы не на ту проушину накинул. Салага. Хорошо, – я рядом оказался".
Незнакомец вынырнул, наконец, из-за спины, шумно отодвинул стул и без приглашения, по-хозяйски уселся напротив Максима. На нём был точно такой же комбинезон, как и у Наташи. Они были похожи, как брат и сестра: одинаковая одежда, одинаково правильные черты лица, чистая, ухоженная кожа… Даже наконечники дозиметров и те блестели одинаково… Впрочем, разве могло быть иначе?
– Счастлив познакомиться, – заявил незнакомец, привстал и прямо через стол протянул руку. – Сергей.
– Поздравляю, Сергей, – осторожно ответил Максим, растерянно глядя на его руку.