Плетения Судьбы. Не потерять себя
Шрифт:
Кажется, друг даже дышать перестал. Он изучал меня снова и снова, пытаясь осознать услышанное. Взгляд темнел. Кожа на скулах натягивалась. Короткий миг показался вечностью. Какие мысли у него в голове крутятся? Прежнее русло разговора мне показалось не таким уж и взрывоопасным.
— Занято!
Сенти изо всех сил вцепившись в ручку двери и уперлась ногой в косяк. Скобяное изделие скрипнуло и его оставили в покое, а дверь от души пнули. Тиноб отмер. Бросил взгляд на аринарцев:
— О их подвигах, даже во вред себе, я наслышан. Как и о том, как часто они оказывались просто так
Умел Тиноб поставить вопросы. Я даже растерялась, а он продолжил:
— Но это — потом. Сейчас я хотел бы узнать больше о том, ЧТО тебе передали. Ректор в курсе?
Я отрицательно мотнула головой:
— Нет. И ему не стоит этого знать.
Недоумение скользнуло во взгляде «личного охранника» и зеленушки. Он неожиданности, она даже о двери забыла.
— Это личное, Тиноб. Я не могу рассказать. Но, если это сработает, я буду очень рада. Моя жизнь станет чуточку легче.
— Прости, Зира. Мы ничем тебе больше не поможем.
Сам того не подозревая, Хенсай вернул меня к моим предположениям. Червячок неудовлетворенности грыз, и я пошла на хитрость.
— Спасибо. Надеюсь, ты был осторожен.
Пауза затянулась всего на долю секунды, но мне этого хватило — пробный шар лег в лузу.
— Волнуйся сейчас о себе, Зира. Для этого есть причина. Просто поверь. И будь осторожна, — адепт Нияз отвернулся, прерывая зрительный контакт.
Желудок Сенти издал раскатистую трель, притянув к бедняжке все внимание. Воспользовавшись заминкой, я выхватила пакетик из пальцев Тиноба и спрятала на груди под форменной блузой в надежде, что друг не настолько изменился, чтобы лесть мне в пазуху.
От такой ма-а-ленькой уловки, парень разозлился.
— Зир-ра!
— Нет! — и поспешила на выход. Слишком напряженная атмосфера нависла над головой.
Тиноб следом не увязался. И вот даже не знаю, хорошо это или нет. Но иногда мальчикам не стоит мешать присматриваться друг другу ближе. Надеюсь, все обойдется.
— Ну, — мы вышли, и подруга в своей манере пхнула меня в бок.
В жизни зеленушки, в последнее время, было мало хорошего. Мои ночные приключения стали тайной, в которой она не участвовала. Это срочно нужно было исправлять, по ее мнению. В глазах Сенти разгорался огонек любопытства, кожа на щеках порозовела. И я сдалась.
— В мои сны кто-то нагло лезет, — ошарашила я трепетную натуру подруги.
— Кто?
Я пожала плечами и вывалила на хрупкие плечи Милисент весь расклад, даже не думая что-то скрывать, с самого первого случая, когда впервые расплывчатый образ посетителя появился в моих снах, и до сегодняшней ночи. Может и в моем мозгу что-то прояснится после разговора с «живой жилеткой». Мы брели по дорожке и думали: я — о сказанном, она — об услышанном.
— Так ты думаешь, что это Хенсай там вдали маячил? Это они и так умеют?
— По всему выходит, что да. Иначе, чего бы он так волновался за мой сон? Подозреваю, что и анолиса он тоже за снадобьем послал. А насчет умений… думаю, что не все это умеют. Тот, кто подходил ближе… Он другой, совсем. Сам по себе. Крупнее.
На этих словах Сенти закашлялась. Я пожала плечами:
— Говорю, как есть.
— Так это…
— И я так думаю.
Да, выговориться стоило. Мысль на всей скорости долбанула в макушку. Манеры, разговор, чрезмерная самоуверенность индивида сложились в вектор и указывали в определенном направлении. У Милисент глаза стали огромными, она обеими руками прикрыла рот. Наши предположения, кажется, совпали. Это не радовало. И только в одном случае Хенсай мог пойти на такой риск — он знал ночного гостя. Очень хорошо знал.
— Так он еще и смотрел, когда тебя тот гад лапал? — возмущение прорвало плотину из ладошек и сбило меня с мысли.
— Нет. Пропал, когда тот, другой, приблизился.
— А чего приходил тогда? Передал бы зелье и — фьюить.
— Вот у него и спроси! — психанула я. Я тут всю душу выворачиваю наизнанку, а у нее нескончаемый интерес и водопад вопросов к второстепенному.
За этим разговором нас и застала Эрилия. А от Ч.М. без ответов на вопросы не уйдешь. Пришлось рассказать историю по второму кругу. Вот только она не воодушевила Мамбу, как зеленушку. Эрилия стояла молча и была похожа на грозовую тучу; сверлила меня взглядом и… молчала.
— Звезда курса без охраны? — возле нас нарисовался староста группы. — Совсем с Лозой обнаглели. То болеют, то прогуливают. Вот ректор порядок в академии наведет и вас прижучит. Жаль, что пинком под зад за такое не предусмотрено, а только отработки, но они по вас просто рыдают, де-во-чки. Качественные такие отработки, с душой и старанием. И никакие защитнички теперь не помогут.
— Чего тебе надо, Часпид?
— Мне? Ничего. За академию радею.
Алектор выплюнул в нас словами и оскалился кривой полуулыбкой. Видимо, ментальное влияние Хенсая ослабло, и вся накопленная чернота полезла наружу. Широко расставив ноги и переплетя руки на груди, староста стоял наглый и очень довольный собой. Алектор, как всегда, вывернул все по-своему и ожидал поддержки статусной второкурсницы. Но…
— Хочешь совет, парень?
— Какой?
— Беги! — Ч.М. взглянула в лицо бедняге.
Если адепт хотел покрасоваться перед старшекурсницей своей властью над нами, то просчитался. Он и сам это понял. Звучно сглотнул и сделал шаг назад.
— Бу!
Алектор попятился под взглядом Мамбы, сиганул в ближайшие кусты и попетлял, как заяц. Мы с Сенти стояли рядом и во все глаза смотрели на Эрилию. Однозначно Черная Мамба! Мы от одной интонации голоса в землю вросли. Староста, конечно, гад редкостный, но его стало жалко — от Мамбы еще никто не уходил.
— Догонять не буду, — словно сама себе, сказала Эрилия. — Не хочу мучатся от несварения. Слышь, принцесса, а это не он тогда нам учебники подносил?
— Он, — меня покоробило от обращения. После вылазки девушка стала грубее и нужно было это принять.
— Тогда вдвойне урод, — вынесла вердикт подруга. Говнюк с запросами.
— Почему?
— С Аринар путается. Карьерист хренов. Таких, как он, обходить нужно. И как можно дальше.
— Он предлагал Зире тесные отношения, — сдала еще один расклад Милисент.