Плоды манцинеллы
Шрифт:
— Что-то не так? — темное предчувствие сдавило горло. — Карта не работает? Боже, может у тебя есть…
— Погоди, — осадила его Марта. — Я не понимаю. Не могу понять, что здесь написано.
— Ты же говорила, что знаешь русский.
— Ага, а еще я говорила, что учила его когда-то давно, — она раздраженно тряхнула головой. — Какого черта?! Здесь же должна быть функция смены языка.
— Марта, — вкрадчиво произнес Себастьян. Он уже стоял рядом с ней и рассматривал экран терминала поверх ее плеча. — Вот
Майер прикоснулся к миниатюрному триколору, и тут же выскочило меню выбора языка. Марта одарила Бастиана отсутствующим взглядом, сдавленно хмыкнула себе под нос, что-то невнятно пробурчав, и выбрала строчку, в которой значилось «Deutsch». Спустя несколько секунд, банкомат послушно отсчитал несколько свежих купюр российской валюты.
— Вчера вечером я посмотрела детские дома в районе Коломны. Их несколько, штуки три-четыре. В самом городе один.
— Начнем с больницы, как и планировали. Там должны знать, откуда девочка.
— Да, но…
— Что?
Она была чем-то встревожена. Бастиан видел, как Марта затравленно озирается, как бегает ее взгляд, словно известная только ей опасность притаилась где-то совсем рядом.
— Помни, где мы находимся, Бастиан. Мы не в Европе или Штатах, не в Японии. Тут нам вряд ли будут рады.
— Не понимаю, чем ты так озабочена. Пока что все идет хорошо.
— Да, — ее рука машинально теребила потертую ручку чемодана. — Слишком хорошо, я бы сказала. У меня плохое предчувствие.
— Мы справимся. И домой без нее не вернемся.
Марта лишь рассеянно кивнула. Она вновь повела его за собой, в ту сторону, что обозначалась главным выходом к автобусным остановкам.
— В сети мало данных о России, — мимоходом произнесла она. — То есть, информации то полно, но какой-то… несущественной. Я пыталась спланировать маршрут до Коломны, и это оказалось непросто. Нам нужен автобус под номером 999.
— Их тут настолько много?
— Что? — она удивленно воззрилась на Себастьяна, будто не понимая слов. — А, нет. Не думаю. Не знаю.
Автоматические двери открылись. Россия встретила иностранцев ледяным ветром и крупными хлопьями снега. Это не Цюрих, далеко не он. Зима на этих землях царила вовсю, еще даже не планируя уступать место весне. Но Себастьян и Марта знали, куда ведет их путь, и были к этому готовы. По крайней мере, они так думали.
Автобусная остановка находилась недалеко от входа в аэропорт, но транспорт никто не ожидал. Скромная пластиковая будка, обшитая органическим стеклом и слабо защищенная от ветра, уныло покоилась прямо на узком тротуаре. Марта поспешно забежала под крышу, зябко кутаясь в толстое черное пальто.
— Черт, холодно, — Себастьян опустил дорожную сумку и принялся стряхивать снег с одежды. — Долго ждать автобус?
— Без понятия.
— Замечательно.
Снежная пелена
— Так и… — неуверенно начал Майер. — Ты говорила про Цюрих. Про людей. Я заметил кое-что…
— Да не может быть, — язвительно вставила Марта.
— Какие у тебя мысли то? Что-то случилось?
— Да, Бастиан. Случилось, — ответила она. — Мы изобрели НСГМ.
— Что ты имеешь в виду?
— Мир меняется. Уже изменился. И как-то слишком… резко и грубо.
— Разве это плохо? Ты посмотри вокруг, — он указал куда-то вбок, но тут же осекся. — Не буквально, но все же. Сколько всего нового, невероятного. Мы вновь смотрим в небо Марта, смотрим в ночное небо и видим далекие звезды, изучаем вопросы мироздания, постигаем себя. Мы перестали пялиться в экраны смартфонов, глумиться и завидовать…
Он подготовил эту речь. Но женщина готовилась лучше.
— Если ты скажешь, что думал о человечестве, изобретая сканер — я тебя прокляну. Не надо лицемерить, Бастиан, незачем, — он хотел возразить, но Марта ему не дала. — Твои выводы основаны на чем? М? На статьях в научных журналах? На новостных лентах, которые ты время от времени смотришь? На разговорах наших коллег? Так вот, знай же, — Марта ткнула пальцем ему в лицо. — Все не так. Далеко не так. Людей мешают с дерьмом, тыкая плохим сканом. Их выбрасывают на улицу, как мусор, используют, как рабов, как челядь.
— Это все…
— Я не закончила, Бастиан, дай договорить. Уж если ты начал этот разговор, то позволь мне высказаться, — в ответ он лишь коротко кивнул. — Раньше, лет шесть назад, я тоже думала, как ты. Мне казалось, что мы с нашим изобретением наконец-то вывели общество из той ужасной стагнации, что длилась полвека. Мы словно увеличили энтропию, сломали нелепую моду на популярность и потребление, — она склонила голову и медленно прошептала:- Сделали невозможное.
Себастьян внимательно слушал.
— Помнишь всех тех, кто смеялся над нами когда-то? Кто крутил у виска во время твоих выступлений, а потом выходил на сцену и начинал говорить о новых способах записи и считывания информации, которые, подумайте только, позволяли хранить еще больше файлов на планшетах и лаптопах? — ее глаза блеснули гневом. — Боже, как я их ненавидела. Не понимала, как ты выносил все это, как мог, и где брал столько стойкости…
— Мне было все равно.
— Да-а-а, — протянула она. — Теперь-то я знаю, в чем твой секрет. Но речь о другом: НСГМ уничтожил большую часть этих идиотов, превратил их в пыль на обочине, лишил всего. И я радовалась, наблюдая. Следила за новостями мира науки и хлопала в ладоши, когда то тут, то там слетала голова очередного «признанного» старика, а его место занимал тот, кто действительно что-то мог и хотел делать.