Плоды манцинеллы
Шрифт:
Воспоминание отступило на задний план, но он знает истину — кошмар взял разгон, чтобы через несколько секунд врезаться в него с новой, увеличенной силой. Энди успел приподняться с тротуара и сделать несколько шагов. Первый, второй, третий. Столько же прозвучало взрывов тогда.
Андрас все еще смотрит в экран смартфона. Он смотрит на яркие значки, а звуковой поток, окружающий его со всех сторон, наполняет сердце тревогой. Энди поднимает глаза на экран, видит, как трясутся руки стократно увеличенного диктора, и чувствует рвотный позыв. Где-то вдалеке раздается легкий хлопок, внезапная тишина разливается
«Прошу тебя, сделай так, чтобы этого не было», — думает Андрас Ланге. — «Пожалуйста, Боже, я хочу проснуться».
Но вместо желанного звонка будильника звучит громовой раскат, а еще через мгновение барабанные перепонки едва не лопаются от оглушительного взрыва. Здание университета сотрясает мощный толчок, а огромный экран, на котором еще секунду назад был изображен бледный мужчина, срывается со своего места и камнем летит вниз, сминая под собой тех, кому исключительно не повезло. Мир тонет в хаосе и криках, а Энди крепко сжимает мобильник, выплевывая недавний завтрак себе под ноги.
Он все еще тащится в сторону дома, продираясь сквозь алкогольный туман? Или действительно стоит посреди Кембриджа, а вокруг мечутся вопящие люди? Ответ очевиден, но недоступен. Энди переживал эти воспоминания так много раз, что они стали рутиной. Кто-то приходит домой после работы и открывает бутылку пива, кто-то лениво перелистывает жесткие страницы оставшегося культурного наследия, а кто-то, такой как Андрас, вновь и вновь переживает кошмары прошлого.
Энди шел по улице в паре кварталов от Центра имени Майера. Его резко повело куда-то вбок, и, если бы не прочное стекло припаркованного автомобиля, лежать бы ему на земле. Опять. Он крутанул головой, но стало только хуже — мир смазался в единое пятно, что долго не обретало четкость. Андрас стоял, облокотившись на темное окно, а когда открыл глаза, увидел собственное отражение где-то в глубине толстого стекла.
— Как же я тебя н-ненавижу, — он собрал вязкую слюну и неуклюже плюнул. — За в-все. За все.
И вновь пришел его главный мучитель, его палач.
Энди выбежал из университета, крепко сжимая смартфон. Он все еще не понимает, что происходит, но бессознательная часть далеко не глупого разума уже знает ответы. Ланге бежит по улице, а вокруг снуют люди. Кто-то кричит, плачет. Энди страшно. Так страшно, как не было никогда в жизни. Он хочет найти тихий уголок, спрятаться и все переждать. Андрас еще верит, что это возможно.
Недалеко от входа в общежитие он вспоминает о звонках, резко вскидывает руку и выбирает второй вариант. Он звонит Карен. Мягкий голос сообщает, что абонент временно недоступен. Энди готов закричать, но машинально повторяет вызов. Результат неизменен. Тогда он звонит родителям, и, услышав в трубке равномерные, длинные гудки, едва не падает. Телефон гудит ему в ухо, когда Энди заходит в общежитие, гудит, когда Ланге поднимается по лестнице на свой этаж, гудит, когда Андрас идет по коридору. Ответа нет. И не будет.
Ключ легко поворачивается в дверной скважине, он заходит в свою комнату. Энди видит перед собой соседа, Ричарда, и хочет рассказать ему о новостях и взрывах, о хаосе. Хочет поделиться ужасом с тем, кто за прошедшие полгода стал очень близок…Но видит холод в глазах друга,
— Что происходит, Рик, — дрожащим голосом спрашивает Энди. — Там какой-то кошмар. Там… Там людей убило… Они просто стояли под экраном, а он… Куда ты?
— Все началось, приятель. Мы вышли из тени.
— Что началось? Я не понимаю… О чем ты, мать твою?!
Тогда Ричард включает монитор их общего компьютера и запускает видео, на котором постаревшая, но сохранившая свою благородную красоту женщина произносит слова: «Здравствуйте. С вами говорит Родство…» Энди смотрит обращение Матери, а его тело сотрясает озноб.
— Я иду к своим Братьям и Сестрам, Андрас. Теперь есть лишь те, кто с нами, и те, кто против. Других нет, и не будет. Уже никогда, — Рик задорно хлопает себя по плечу, демонстрируя нашивку с символами нового мира. Раскрытая ладонь и сжатый кулак. — А вот без этого на улицу лучше не выходить. Тебя убьют, — Ричард закидывает на плечо новенький рюкзак, бросает на стол ключ от комнаты и с улыбкой произносит: — Дверь закрой. И сиди тихо. Бывай, приятель.
Энди оттолкнулся от машины и сделал еще несколько шагов. Выпитый виски все сильнее и сильнее туманил разум. Вероятно, он перебрал. Действительно перебрал. А до дома еще так далеко…
Он не знает, сколько ему сидеть в этой комнате и не знает, сколько раз уже набрал номер Карен, чтобы услышать ненавистное сообщение об абоненте, — и номер родителей, чтобы послушать бесконечные гудки. Последний раз, когда Энди смотрел на часы, минул полдень. Он боится выглянуть в окно, видит только, как отсвечивают блики пожаров на желтоватых стенах комнаты. Андрас старается не издавать ни звука, но сам все прекрасно слышит. Звуки внешнего мира, того мира, что еще несколько часов назад больше походил на тихую райскую рощу, создавали иллюзию нелепого сна больного разума.
Энди сидит на кровати, сжимая в руках телефон. Все, что происходит вокруг, отражается в его мозгах одним страшным словом. «Война». Кто участвует в этом, как с ними связан Ричард, почему, почему, почему сейчас? Андрас пытается нащупать ответы, осознать истину и найти объяснение, но не может. Он чувствует себя так, словно хочет объять необъятное, и не сразу понимает, отчего щекотно ладоням.
Слабо вибрирует мобильник. Когда приходит осознание, Энди вздрагивает так, словно получил мощный разряд, и с трепетом подносит трубку к глазам. На экране высвечивается надпись: «У вас новое сообщение от Кгеррецан», а рядом со словами тускло мигает значок бесплатного мессенджера. Это не звонок, но все же. Он поспешно открывает приложение и находит внутри файл. Аудиозапись.
Они любили так общаться — перекличкой. Постоянно отправляли друг другу короткие фразы и длинные монологи. «Ди, тут так здорово! Вот бы ты был рядом!» — эту восторженную реплику он получил в тот день, когда Карен переехала в Мюнхен. «Герц, слушай», — далее следует занудная болтовня преподавателя где-то на фоне, совсем далеко, а на переднем плане отчетливо слышен чей-то храп. — «Это мой сосед, Рик. На лекциях спит, как младенец».
Энди смотрит на новое сообщение и думает, что готов его прослушать. Но как же он ошибается.