Плохая учительница, хороший снайпер
Шрифт:
— Спасибо за совет. Я это обдумаю, — Хизер, отвернувшись, подставила лицо холодному ветру.
Солнце, скатившись до края горизонта, зависло над ним мучительно-красной каплей. Прозрачные облака, впитав этот тревожный цвет, налились фиолетовым и розовым, а небо обрело удивительный оттенок розовой лаванды, постепенно светлеющий к востоку, перетекая в нежно-персиковый, лиловый и, наконец, густой фиолетовый.
— Ну надо же. Мы действительно любуемся закатом, — удивилась Хизер. Сюзанн, согласно вздохнув, прижалась теплой щекой к ее плечу.
Глава 16. Тоталитарное
Новости о блуждающих по академии сплетнях должны были взволновать Хизер — однако же не взволновали. Те несколько месяцев, которые она собиралась посвятить преподаванию, пролетят очень быстро. Возможно, легенды о полуголом ученике, поющем романсы учителю — или что там, по мнению горничных, делал пламенно влюбленный Каррингтон? — возможно, эти легенды сказались бы на педагогической карьере… Но для полковника Ходдла интимная жизнь вольнонаемных интереса не представляет. Ты можешь убить дракона? Отлично. Убей его.
А все остальное от лукавого.
Осознание неотвратимой краткости своего пребывания на должности преподавателя рождало восхитительное ощущение безнаказанности.
Если бы не одно «но».
Генерал Каррингтон. Этот сукин сын дотянулся до нее даже в гребаной Каледонии. И снова испортил все удовольствие.
Потому что Сюзанн Бишоп была совершенно права. Одно дело поставить на место зарвавшегося идиота-начальника. Во-первых, это приятно, а во-вторых, до начальника, возможно, дойдет крайне простая мысль. Будешь создавать угрозу для жизни подчиненных — и с тобой может приключиться внезапный несчастный случай. Как говаривал глубокоуважаемый мастер Троннбери: «Не доходит через голову — дойдет через задницу». Мелкая диверсия на тренировочном поле имела смысл… Но конфликт в академии смысла уже не имел.
Допустим, Хизер оставит Каррингтона-младшего в группе. Допустим, генерал, узнав это, взъярится. И приедет в академию. Возможно, он не запомнил Хизер в лицо — во время показательного боя она была грязной, как черт. Но фамилию негодяйки, покусившейся на святое, генерал Каррингтон запомнил точно. Сложив два и два, он получит закономерный результат — и наизнанку вывернется, чтобы вышибить ее из егерей.
Для Хизер, возможно, убыток не такой уж и большой… Что бы там ни говорил Ходдл, в «Трансафриканской» драконоборцев такого класса встречают овациями. И осыпают дождем из купюр. Но… Хизер нравилась служба в егерском полку. Она любила ребят из «Томкэта» и не хотела их подставлять. Да и полковника Ходдла тоже, в общем-то, подставлять не хотела.
И ладно бы повод для конфликта с генералом весомый был. Так нет же! Участие в группе для Каррингтона-младшего — просто каприз. Еще один способ повыпендриваться, продемонстрировав всем свое тотальное превосходство. Маклир, в сущности, правильно говорит. Каррингтон действительно сахарный мальчик — чистенький, беленький, до приторности сладкий. Подойдет срок, и папочка, прихватив серебряными щипчиками эту сахарную фигурку, аккуратно перенесет ее из академии в тепленькое министерское креслице.
И все, что пыталась вложить Алексу в голову Хизер, развеется майским облачком на ветру.
Нет. Нарываться нет смысла.
Открутив бошку Тедди, Хизер несколько секунд полюбовалась на горлышко бутылки, втянула густой
Разговор предстоял неприятный. Будет лучше, если в процессе этого разговора она не будет дышать на Каррингтона перегаром.
Главная проблема была очевидна, как голая задница посреди церкви.
Студенческая группа драконоборцев не была группой. Не была единым, сплоченным организмом, действующим согласованно и для взаимной пользы. Просто случайная компания совершенно посторонних людей, которые в лучшем случае не испытывали друг к другу симпатии, а в худшем — откровенно недолюбливали. Само по себе не страшно… Если бы ребята следовали голосу разума, хотя бы на время отодвигая в сторону личные амбиции. Вот только ребята этого не умели. Неспособные понять и принять друг друга в обычной жизни, в бою они точно так же будут тянуть одеяло каждый на себя. По разным причинам: Падди — из врожденной задиристости, Ароййо — из пламенной праведности, Элвин — из хладнокровной расчетливости. Алекс… да этот в принципе не осознает, что рядом с ним люди, а не чесалки для эго.
Вот, кстати, и еще одна причина убирать Каррингтона из группы. Этот парень в принципе не командный игрок, а на переучивание придется потратить столько сил, что процесс попросту не имеет смысла.
Объективный аргумент, не имеющий привкуса тухлого конформизма, порадовал, и Хизер кивнула сама себе.
Алекса нужно под благовидным предлогом убрать. А группу натаскивать не только на физику, но и на взаимодействие. Пожалуй, на взаимодействие в первую очередь, а физика станет вспомогательным элементом.
В Школе Ланселота Озерного проблему решали просто. Тренер групповой подготовки, поначалу совершенно нормальный, внезапно превращался в конченую скотину. И студенты самым естественным образом объединялись против него, формируя ту самую прочную взаимосвязь, которая и требовалась при работе группы. Хизер была не настолько самоотверженна, поэтому путь добровольного оскотинивания решительно отвергла.
Но есть ведь и другие варианты…
Дверь гимнастического зала с печальным скрипом приоткрылась.
— Добрый день. Можно? — Ароййо с интересом оглядела комнату, оценивая перспективы.
— Да-да, конечно. Добрый день, — Хизер приветливо помахала ей с груды матов, на которых возлежала со всем возможным комфортом. — Проходите и сразу же разбейтесь на пары.
Задумчиво прищурившись, Хизер наблюдала, как студенты выстраиваются у стены. Падди предсказуемо встал с Гулабраем, Ароййо — с Надин. К Алексу сунулся было смущенно улыбающийся Сэнди, но Элвин уверенно оттер его в сторону.
— Извини, парень. Это мое место.
— Прости, я не знал.
Сэнди, растерянно моргнув, послушно отошел в сторону и опустился на лавочку, нелепый и одинокий, как надоевшая старая игрушка.
Мда… Хреново.
Хизер хлопнула в ладоши, и хлесткий недобрый звук запрыгал по стенам зала.
— Прекратили все разговоры! Внимание на меня. Господин Гулабрай, перейдите в пару к Ароййо.
Пусть индус привыкает к мысли, что в бою люди не делятся на мужчин и женщин. Они делятся на полезных союзников и балласт.
— Господин Каррингтон, к Маклиру.