Плохая учительница, хороший снайпер
Шрифт:
Сама Деверли о подобных мелочах, похоже, вовсе не думала. Разложив на столике яркую бумажную карту, она постучала ногтем по красному пунктиру. Алекс, немедленно забыв и о бедрах, и о том, что между ними скрывается, склонился над маршрутом. Группа должна была пересечь пустоши, выйти к Глен-Коэ, потом через узкое ущелье добраться до маленькой равнины… И там пунктир обрывался.
—В ущелье, вероятно, будет полоса препятствий, — потыкала тонким белым пальцем в карту Деверли. Падди с умным видом закивал — так, словно он соображал в картах. Ну, кроме игральных. — Идеальное место для размещения, чтобы самые хитро… хитроумные конкурсанты не сообразили пройти в обход.
— А что,
— Нет. Но судьи же не могут гоняться за всеми с подзорной трубой. А значит, запросто можно разбить группу на две части. Пока одни преодолевают полосу препятствий, другие идут вперед и первыми находят подсказку для поиска дракона, — ласково, как ребенку, объяснил Алекс. — Экономия времени раза в два, если не больше.
— О. Я об этом не подумала, — растерянно захлопала длинными рыжими ресницами Надин.
— Это потому, что ты привыкла соблюдать правила. А Каррингтон у нас из правящего класса, у него специфический опыт, — пакостно осклабился Падди. Алекс, отступив Деверли за спину, продемонстрировал уладцу средний палец.
— Завидуй молча.
— Заданий на таких битвах обычно три. Одно на сообразительность — это поиск дракона. Другое — на практические навыки. Это, очевидно, полоса препятствий. И третье — на здравомыслие и слаженность действий. Вот его-то я на плане не вижу… Но вы же достаточно здравомыслящие студенты?
Группа закивала с такими лицами, что сразу стало понятно — они чудовищно, непоправимо здравомыслящие. И клинически слаженные.
— Вот и отлично, — резюмировала Деверли. — Значит, с этим заданием мы справимся без проблем.
Глава 27. Да здравствует преподавательская этика
Кафе выбирала Сюзанн — поэтому обилие вышивки, кружев и хитро заплетенных в декоративные узлы салфеточек не удивляло. Удивляла отличная винная карта и впечатляющей глубины бокалы, позволяющие истосковавшимся по отдыху дамам сохранить лицо. Все же вопрос «Может, по бокальчику холодного шампанского?» звучит лучше, чем «Давай-ка вгасим пузырь игристого». Даже в том случае, когда смысл полностью идентичен.
— Очень советую мидий в чесночном соусе. Попробуй, не пожалеешь, — посоветовала Сюзанн с видом искушенного знатока. Почти не подглядывая в меню, она заказала телячьи медальоны, пюре из тушенной в молоке репы и сладкий горошек. Хизер, поколебавшись, действительно попросила мидий. Не дожидаясь, когда официант принесет еду, она подняла наполненный бледно-золотым вином хрустальный бокал.
— Ну, за педагогические успехи?
Сюзанн открыла было рот, тут же закрыла, мотнула головой и тоже взяла бокал за тонкую граненую ножку.
— Да. За успехи.
Осторожно пригубив вино, она прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Хизер, не мудрствуя лукаво, просто ополовинила посуду. Во рту стало кисло, терпко и холодно, а в желудке, наоборот, вспыхнуло мягкое шелковое тепло.
— Ну что за город… Никакой светской жизни, — Сюзанн, отставив бокал, тоскливо оглядела кафе. До вечера было еще далеко, поэтому большая часть столиков пустовала. В дальнем углу о чем-то шептались две женщины в шляпках, украшенных розами так обильно, что с ними не могла бы сравниться ни одна городская клумба. У окна медленно пережевывал стейк седовласый господин в полосатом жилете. Ближе к стойке что-то живо обсуждала компания из двух дам и двух джентльменов, время от времени заливаясь исключительно куртуазным приглушенным смехом. — А правда, что в Камелоте с мужчиной можно прямо в кафе познакомиться?
— Можно, конечно. Почему нет? — удивилась Хизер. — Думаю, даже здесь можно. Мы просто слишком рано пришли.
— Увы, — Сюзанн сокрушенно
— А в неприличные? — заинтересовалась Хизер.
— А в неприличные не хожу я, — совсем погрустнела Сюзанн. — Вот так и проживу жизнь… Как сардинка в банке. Тушенная в собственном соку.
— Твоя банка легко открывается изнутри, — пожала плечами Хизер. — Если ты действительно хочешь уехать в Камелот, я могу обратиться к одному хорошему приятелю. Он посоветует тебя ребятам из академии Ланселота Озерного.
— Ты думаешь, студенты захотят обращаться к преподавателю без репутации?
— Ну почему же без репутации? Мой приятель даст тебе самые положительные рекомендации.
— А если я не справлюсь?
— Ну здесь же справляешься, — Хизер, допив вино, задумчиво поглядела в пустой бокал — и наполнила его снова. — Студенты везде одинаковые. Если ты можешь вдолбить знания в голову Элвину Войту, с более легкими задачами проблем не возникнет.
— Ну зачем же ты так, — неожиданно нахмурилась Сюзанн. — Войт очень достойный молодой человек. И очень сообразительный. Всего за две недели он научился призывать элементаля. Конечно, это пока неоформленный образ, контакт очень слаб, но Войт работает, прилагает усилия — и я ни одним словом не могу его упрекнуть!
— Да я не имею в виду ничего дурного! — тут же примирительно вскинула руки Хизер. — Просто у Войта совершенно нет базы. Учить взрослого человека с нуля — задача не из легких. Если уж ты с ней справилась — со всем остальным справишься тем более. Кстати, как ты добилась таких результатов всего за четырнадцать дней?
— О… Мы просто усиленно занимались, — Сюзанн с преувеличенным вниманием принялась препарировать медальон. — Я попросила у Вильямса разрешение использовать пустующую по вечерам аудиторию. Мы с Войтом за три дня повторили теоретическую базу, а потом перешли к практике. Медитация, сосредоточение, призыв, удержание… — горка мелко нарезанного мяса на тарелке Сюзанн росла. — Элвин схватывает на лету. Жесты призыва он усвоил всего за одно занятие, — маленькие круглые ушки Сюзанн порозовели. Хизер недоуменно нахмурилась.
— Элвин Войт настолько открыт для эмоционального контакта! — продолжала вдохновенно вещать Сюзанн, продолжая с энергией механического измельчителя крошить мясо. — По виду даже не скажешь — такой сдержанный молодой человек, такой серьезный и строгий. Но эмоциональные эманации улавливает сразу же — и совершенно не закрывается. Наоборот, идет на сближение, ищет общий язык. С элементалем, конечно, я имею в виду — с элементалем, — розовый цвет на ушах медленно переходил в пурпур.
Хизер нахмурилась еще сильнее. Для человека, который пару недель назад в принципе не умел взаимодействовать с элементалями, Войт действительно отлично продвинулся. Но от преподавателя в такой ситуации уместно ожидать удивление, гордость, одобрение — но не трепетное девичье смущение. Что за…
Твою мать!
Хизер вспомнила, как ей в детстве ставили жесты призыва. Гувернантка, склонившись так низко, что ее дыхание щекотало шею, аккуратно поддерживала юную ученицу под локоть, направляя руку и сгибая под правильным углом кисть. Даже сейчас, спустя много лет, Хизер помнила это прикосновение как удивительно уютное — и удивительно же интимное. Почти что объятия — теплые, уверенные, защищающие.
Воображение тут же нарисовало картину: вот Сюзанн становится за спиной у Элвина, вот наклоняется, практически касаясь грудью плеча. Нежно берет его за запястье, задавая вектор движения, мягко надавливает, скользит пальцами по коже… Ой-ой-ой.