Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Можно закрыть глаза и помечтать, представить романтичные картины, выпустить на волю воображение.
Раз. Мы едем на работу. В трамвае, зажаты массовкой по всем фронтам. Вперёд, цех ждёт, пора выполнять план. Два. Нянчим дюжину сопливых ребятишек. Успешно провернули ЭКО, нагрянули в отечественные детдомы. Три. Прилежно сижу за вязанием и макраме, изображаю образцовую бабулю. Фон Вейганд пересчитывает украинскую пенсию, горько рыдает о несбывшихся мечтах.
Эпизод сменяется эпизодом.
Сплошная
Хотя кого пытаюсь обмануть?
Желаю иного. Трон и скипетр. Корону. От него. Пусть в крови. Не суть, не столь важно. Не испачкаюсь. Не содрогнусь, не отвернусь.
Нам всегда и везде по одному пути.
Восстановим справедливость, спляшем на похоронах лорда Мортона. А потом будем почивать на лаврах.
Ништяк, отличный замысел.
Вот где магия.
В моей голове.
Ни на миг не отпускает.
Авто тормозит, нарушая нашу идиллию, вырывая из сладостного забытья. Драгоценные секунды стремительно иссякают, бесцветной пылью осыпаются к ногам.
Is it over now? (Теперь с этим покончено?)
Нет, это только начало.
Фон Вейганд отстраняется первым, вновь проявляет железную выдержку. А я бунтую. Смело подаюсь вперёд, припадаю к его виску, запечатлеваю жаркий поцелуй. Упиваюсь победой и отступаю.
Позже.
Продолжим.
Отворачиваюсь, спешно открываю дверцу и покидаю уютный салон, выскальзываю на улицу. Судорожно вдыхаю морозный воздух. Шальным взором окидываю окрестности.
В жизни так бывает.
Ничего не меняется. И в то же время меняется абсолютно всё. Мир остался прежним, ты проснулся другим.
Голова кружится, тело дрожит.
Неровной походкой ступаю дальше, обхожу машину. Не борюсь с искушением, сразу сдаюсь. Прикладываю ладонь к тонированному стеклу.
Считаю до десяти, беззвучно, про себя.
Не вижу, но чувствую. Кончиками пальцев. Кожей. Нутром. Напрягшуюся плоть сотрясает электрический ток.
Потом ухожу, не оборачиваясь.
Девственно-чистый снег скрипит под тёмными ботинками. Ещё никто не успел изувечить красоту, не замарал грязью.
Сжимаю челюсти.
Бреду точно во сне. Перехожу дорогу, миную газетный киоск и круглосуточный магазин, на пороге которого душевно болтает пара бомжей.
— Витька, да бл* буду, любого за тебя порву!
— Уважуха, братан, предлагаю тяпнуть по внеочередной.
Чертовски трогательный обмен, аж на слёзы пробивает. Или проблема в том, что повсюду царит ослепительный белый?
Кусаю губы, шагаю к нужному подъезду.
По глазам будто лезвием полосуют.
Замираю на пороге. Хоть плечи нервно подрагивают, не плачу, не захожусь в рыданиях. Медленно поворачиваюсь, впиваюсь взглядом в парковку.
Авто трогается с места, скрывается из виду.
Кажется, этого
Галлюцинация. Мираж. Спазм истерзанного сознания.
Оседаю вниз, на припорошенный снегом цемент. Нетерпеливо дёргаю пуговицы, расстёгиваю пальто, оттягиваю ворот. Стискиваю золотой кулон.
Согревает. Царапает. Отрезвляет.
Кадуцей излучает силу и власть, приносит долгожданный покой.
Значит, не пригрезилось.
Истерически посмеиваюсь, поднимаюсь и отряхиваюсь.
Интересно, где фон Вейганду раздобыл такой зачётный наряд? Тем более, посреди ночи. Или заранее готовился?
Свитер крупной вязки, джинсы высокой посадки, носки с Микки Маусами. Признаю, комфортнее, чем изорванное платье. Однако моментально уничтожает сексуальность.
Эх, гад, специально постарался, не оставляет никакого шанса на счастливый брак.
Нормальный мужик сбежит, гей испытает эстетический шок. Пролетаю по всем параметрам.
Ну, и пофиг.
Буквально взлетаю по ступенькам. Низ живота противно ноет, мышцы сводит от боли. Каждое движение вынуждает невольно всхлипывать и содрогаться. Но я не унываю, несусь вперёд на крыльях радости.
Ночь удалась.
Надеюсь, повторим.
Последствия бурных развлечений проявляются постепенно. Накатывают свинцовыми волнами, словно запоздалое похмелье. Сперва жгучая вспышка пронизывает челюсть. Обжигает от скулы до ключицы. Потом резко вонзается в поясницу, вынуждает застыть, согнуться пополам, опереться о перила.
С трудом перевожу дыхание, медленно продолжаю путь.
Не отчаиваюсь, не зову на помощь. Отчаянно пытаюсь не заорать, пробую вернуть контроль над собственным телом.
Худо-бедно добираюсь до квартиры, толкаю дверь, просачиваюсь в коридор. Спотыкаюсь, шарю в поисках выключателя. Щёлкаю и щурюсь от яркого света, держась за стены и подручные предметы, направляюсь в зал.
Я слишком стара для этого дерьма.
Хм, для подобных забегов.
Присаживаюсь на диван, блаженно потягиваюсь. Хватаю пульт от музыкального центра, врубаю наудачу. Определяю всемирно известный хит с начальных нот. Прибавляю звук, делаю на полную, ставлю на повтор.
Тело отзывается на мелодию.
Такт в такт.
Тихонько подпеваю, похлопываю ладонями по бёдрам.
Не удерживаюсь, вскакиваю и пускаюсь в пляс. Сквозь боль и ломоту, сквозь радикулит и ревматизм. Выхода нет, ритм увлекает.
Billie Jean is not my lover
She's just a girl who claims
that I am the one
(Билли Джин — не моя любовница,
Она просто девушка, которая считает,
Что я — единственный)
Как тут усидеть? Нереально.
Хвастаю божественным вокалом и виртуозными танцевальными па.