Плохие девочки не плачут. Книга 3

Ангелос Валерия

Долго и нудно пытаюсь подобрать наиболее приемлемый вариант. Куда выбросить деньги? На чём остановить выбор? Глаза разбегаются, а сердце ни к чему не лежит. Вроде красиво, но всё не то.

Или не с тем? Не для того.

Интересно, какой наряд фон Вейганд хотел бы снять с меня? Хитро щурюсь, окидываю ассортимент пристальным взором. Ищу нечто особенное. Бронебойное, многослойное. Спецэффекты на полную. Больше рюшей, пышнее кружева. С шиком и блеском, без тормозов.

Хочу слишком. Хочу чересчур. Шестерёнки в голове вращаются

всё активнее и активнее. Механизм тикает, запускает необратимый процесс.

Оглядываю витрину и расплываюсь в довольной улыбке.

— Как я раньше не заметила? — почти облизываюсь. — Супер. Заверните эту прелесть. Готова купить, не меряя.

— Ты уверена? — мама слегка бледнеет.

— А что? — удивляюсь. — Разве тебе не нравится?

— Ну, — разводит руками, старается выразить мысли цензурным образом. — Оно похоже на торт.

— Это же свадебное платье, — заявляю безапеляционно. — Оно таким и должно быть.

— Хм, — консультант нервно откашливается. — Данная модель не для продажи, всего лишь украшение салона. Эксклюзивное. От известного дизайнера.

— Разумеется, узнаю почерк истинного мастера, — киваю. — Вера Вонг, угадала?

Тянусь за сумкой, извлекаю пачку хрустящих купюр.

— Я не… не… — мнётся и осекается.

— Сколько? — приближаюсь вплотную, доверительным тоном шепчу на ухо: — За сколько не стыдно продать ворох ткани и груду фурнитуры?

Оригинальный наряд дошивают прямо на мне. Делают корсет туже, прибавляют несколько юбок, декорируют стразами.

Умопомрачительная картина.

Покидаю магазин в приподнятом настроении. С пустым кошельком. Однако полна смелых надежд.

— Может, зайдём в другой салон? — вкрадчиво спрашивает мама. — Сравним.

— Нет, — категорически отказываюсь. — Никогда не променяю платье мечты на рядовую дешёвку.

С трудом волочу гигантский пакет. Покупка весит под тридцать килограммов. Как настоящий бронежилет.

Щёлкаю пальцами, безуспешно пытаясь поймать такси.

И ловлю кое-что другое.

Чужой взгляд.

Парень на другой стороне улице нагло взирает на меня. Безотрывно, в упор, словно сканирует. Высокий и сутулый, одет, точно гопник, зажал сигарету в зубах. Странно скалится.

Откуда я его помню?

Брюнет, цвет глаз с такого расстояния не разобрать, черты лица правильные, но само выражение пугающее, озлобленное и отталкивающе.

Неужто Вова Вознесенский вернулся по мою душу?

Морщусь, невольно передёргиваю плечами и холодею от внезапно накатившего осознания.

— Стас, — беззвучно выдыхаю.

Примерзаю к месту, выпускаю тяжёлый пакет. Теряю точку опоры. Колени слабеют, реальность расплывается, словно покрывается масляными пятнами.

— Что случилось? — взволнованный голос мамы моментально рассеивает гипнотические чары, возвращает обратно в суровый мир: — Лора, что с тобой?

— Это Стас! — восклицаю поражённо, указываю вперёд. — Там.

— Где? — не понимает,

смотрит мимо и не замечает.

— Вот, — истерично тычу пальцем в застывшую фигуру напротив. — Вот же.

— Не вижу его, — произносит медленно. — Наверное, ты обозналась.

— Возле перехода, — бросаю яростно. — В дебильном спортивном костюме.

— Какой-то бандит, — заключает недоумевающе. — Лучше не показывай на него, не привлекай внимание.

Изучаю подонка и поражаюсь.

Совсем страх потерял. Стоит себе как ни в чём не бывало, изображает избирательную амнезию и беззастенчиво пялится, будто намерен опять подкатить.

Эй, куда лыжи навострил?

Ублюдок вдруг резко оборачивается и шагает в противоположную сторону. Снова валит. Сливается. Чёртов урод.

Вернись, кому говорю.

— Тихо, — мама удерживает меня, не позволяет броситься под машину.

— Пусти, — бормочу гневно. — Я должна его поймать.

— Успокойся, это не он, — заверяет поспешно, обнимает крепче. — У Стаса ведь светлые волосы, и в остальном не похож.

— Перекрасился, — вмиг нахожу контраргумент. — Гад способен на любую подлость. Раз смылся из-под венца, от него всего можно ожидать.

— Тише, — гладит по голове, обращается, как с психопаткой. — Ты просто устала.

— Хочу догнать эту сволочь, — выдаю запальчиво, не скуплюсь на эмоции. — Догнать и прикончить.

— Он не мог настолько измениться, — взывает к остаткам разума в моей черепной коробке. — Мы недавно встречались, помнишь?

— Что с того? — отчаянно рвусь на волю, прямо под колёса. — Я ему давно не доверяю!

Плевать на красный свет. Плевать на технику безопасности.

Жажду поймать горе-жениха. Невыносимо наблюдать за тем, как удаляется из поля зрения до боли знакомая фигура.

— Лора, прекрати, — неожиданно строго заявляет мама и после короткой паузы глухо

прибавляет: — Стас погиб.

— Когда успел? — интересуюсь издевательским тоном. — Между вашей милой встречей и очередной подставой?

— Хватит, — тянет назад, грубо встряхивает. — Ты будто не в себе. Или свадьба влияет, или дело обстоит гораздо хуже.

— Ой, ладно, — отмахиваюсь. — Я в порядке.

— Это и страшно, — бросает с горечью. — Сама не отдаёшь отчёта.

— В чём проблема? — не улавливаю сути.

— Я не узнаю тебя, — нервно сглатывает. — Не узнаю собственную дочь. Тебя словно подменили.

— Маша настучала, — протягиваю раздражённо. — Она способна только на нытьё. Пусть уже подвяжет с давлением на жалость и поведает правду. Хотя вряд ли. Кишка тонка.

— Речь не о Маше, — обрывает. — Эти безумные расходы на свадьбу, ваши отношения с Дорианом.

— Деньги нужны, чтобы их тратить, — презрительно фыркаю. — При богатом супруге вполне имею право сорить наличными. Что смущает в наших отношениях? Решили пожить отдельно перед бракосочетанием. Всё чинно и благородно, по правилам.