Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Я в безопасности.
Пока в ванной комнате льется вода. Пока мой монстр занят, вершит жуткие дела. Пока сила теплится на дне меня.
Всхлипываю, шмыгаю носом. Пытаюсь игнорировать болезненную пульсацию. Однако получается с трудом. Тело будто распирает изнутри. Огромный член больше не вонзается вглубь, но я продолжаю его ощущать.
Подрагиваю. Мелко, судорожно.
Пробую отгородиться от реальности. Представляю себя далеко отсюда. В прошлом. В своей кровати.
Щеки обжигает от непрошенных воспоминаний. Глаза опять наполняются слезами.
Фон Вейганд и там меня трахал.
Разложил на диване, задрал свадебное платье, раздвинул ноги и взял свое. Набросился точно животное. Но тогда он не был так холоден и жесток.
Я бы хотела забыться. Отключиться, потерять сознание. Ускользнуть из клетки хоть на пару мгновений.
Только удача уже не вернется.
— Мы продолжим, — говорит фон Вейганд. — Позже.
И усаживается рядом.
Кровать пружинит под его весом.
— Продолжим? — мне не удается скрыть ужас.
Мои глаза расширяются, брови взмывают вверх. Приподнимаюсь. Чисто машинально. И тут же вскрикиваю от нестерпимой, жесточайшей боли. Сжимаюсь, сгибаюсь пополам.
Боль выкручивает тело, ввинчивается аж до позвоночника. Тягучая судорога сводит желудок.
— Уверен, ты сгораешь от предвкушения, — усмехается он.
— Я… Ты…
Его ладонь по-хозяйски укладывается на мой зад. Обводит, поглаживает, обжигает даже через одеяло.
— Нет! — нервно мотаю головой. — Не надо. Ты же… ты не хотел меня.
— Не хотел, — подтверждает саркастически. — И до сих пор не хочу. Но твоя шикарная, истекающая кровью задница так и просится на член.
Шлепок пониже поясницы.
Стискиваю зубы, чтобы не завопить.
— Я займусь тобой по-настоящему, — обещает фон Вейганд. — Этой ночью.
— А это? — меня охватывает озноб. — Это разве не по-настоящему?
— Приведи себя в порядок и приходи в мой кабинет.
— Зачем? Что ты собираешься делать?
— Даю полчаса.
Он покидает комнату, не оборачиваясь.
***
Ненавижу сюрпризы.
Уже.
Застываю на пороге, не отваживаюсь постучать. Вся моя смелость испаряется. Я с трудом держусь на ногах. Не только от страха. Боль по-прежнему не утихает. Хочется забиться в угол и зарыдать. Но я не решаюсь убежать.
Слишком долгая дорога назад.
Отступать поздно.
Теперь только вперед.
Без вариантов.
Прижимаю ледяные ладони к пылающему лицу. Выжидаю, пробую выровнять свою температуру. Поправляю скромное платье. Безликое, бесцветное. Невыразительное.
Платье соответствует хозяйке.
Проклятье.
Дверь распахивается
— Заходи, — приказывает фон Вейганд.
Он чует меня.
Везде.
У него нюх дикого зверя.
— Присаживайся, — небрежным кивком указывает на кресло.
Глядя в его горящие глаза, отчетливо понимаю: пощады не светит. Никакой отсрочки, никакого прощения.
Я обречена.
Прохожу вперед. Осторожно, медленно. Чуть вздрагиваю. Каждый шаг дается с огромным трудом. Ступаю как по битому стеклу.
Замечаю, что в кабинете царит хаос. Здесь явно не убирали после моего недавнего вторжения.
Замечаю Андрея. Отвожу взгляд, краснею. Может, сутенер-зануда не видел всего, но и так узрел предостаточно.
Правда помогал? Надеялся спасти? Защитить? Рискнул, пошел против воли собственного хозяина. Добровольно подставился.
Зачем?!
Мои акции на нуле. Хотя нет. В глубоком минусе. Еще честнее — в заднице. Близится развязка. Кровавый финал. Лезвие мягко скользит по сонной артерии.
Замираю возле кресла.
— Я сделал все необходимые фотографии, — произносит Андрей, прячет мобильный телефон. — Этот доклад ему понравится.
— Скажи, что я был в ярости, — говорит фон Вейганд, подходит к столу. — Места себе не находил. Разнес кабинет.
— Он будет доволен.
— Не сомневаюсь.
О чем они говорят? О ком?
Не улавливаю сути. Не тяну. Не выкупаю.
— Я добавлю несколько ярких деталей, — продолжает Андрей. — Для достоверности.
— Добавь, будто я пришиб какого-нибудь слугу.
— Насмерть?
— Почему бы и нет.
— Естественно. Пусть считает, что вы на пределе.
— Точно. Не будем его разочаровывать.
Срываюсь, подаю голос:
— Кого — его?
Фон Вейганд смотрит на меня так, что приходится отвести взгляд. Отступить назад, невольно сгорбиться, съежиться. Пульс приходит в бешенство, сердце стрекочет.
— Лорда Мортона, — в его тоне сквозит могильный холод.
— Но разве Андрей сумеет что-то доложить? — спрашиваю удивленно. — Он же сбежал от этого психопата.
— Психопаты свое не отпускают, — заявляет мрачно.
— Я думала, у Андрея есть компромат. Информация о темных схемах, секретные данные, детальные подробности грязного бизнеса.
— Это легенда.
— В смысле?
— Нет никакого компромата. Никто ни от кого не сбегал. И не сбежит никогда.
Нервно сглатываю.
Возникает ощущение, будто это совсем не об Андрее.
— Не понимаю, — еле шевелю губами. — Как же тогда?
Фон Вейганд ограничивается легким кивком.