Плохие девочки не плачут. Книга 3

Ангелос Валерия

То, что для других мертво.

Я разрежу свою собственную грудь. Резко. Рывком. Не рассчитывая миллиметры. Разведу ребра в разные стороны. Вырежу сердце. Вырву.

Я отдам себя голодным псам.

Нет.

На самом деле, я просто уйду. Исчезну. Соберу вещи, удалюсь. Испарюсь. Исполню волю гребаного Валленберга.

Но ощущается это одинаково примерно.

Я не верю?

В силу фон Вейганда.

В его победу.

Я верю.

Наверное.

Я хочу умереть.

Раствориться в этой темноте. Перестать существовать. Раз и навсегда. Перестать чувствовать. Боль. Страх. Ужас.

Я хочу отключиться.

Отключить предчувствия.

Я хочу заткнуться.

Слабость?

Пускай.

Плевать.

Вдох.

Выдох.

Перебой.

Судорога.

Я вдыхаю.

Тебя.

И отпускаю.

По венам.

Я ввожу иглу.

Выжимаю шприц до упора.

Ты мой кайф.

Мгновение.

До.

И после приема.

Постель хранит твой запах.

И каждая моя клетка отзывается на это.

Жадно ловит.

Впитывает. Вбирает под кожу.

Внутрь. Вглубь.

Я всхлипываю.

Что-то режет глаза.

Что-то сдавливает горло.

— Ты совсем не веришь в него, — говорит Вальтер Валленберг.

В моей голове.

Не в реальности же.

По крайней мере, мне сперва так кажется. Ведь не может он и правда оказаться здесь. По-настоящему.

Просто фантазия. Плод больного воображения.

Но потом вспыхивает свет. Ослепляющий. И рушатся покровы уютной темноты. Рассыпаются. В пепел. В пыль. Эта перемена действует удушающе.

Я вздрагиваю. Обхватываю своё горло, будто пытаюсь ослабить веревку. Оглядываюсь вокруг. Моргаю. Часто-часто. Лихорадочно. Глотаю слезы. Захлёбываюсь. Закашливаюсь и трепещу.

Бойтесь своих желаний.

Поднимаю взгляд.

Погибаю.

Обмираю изнутри.

— Алекс, — выдыхаю я.

И практически сразу понимаю, что ошиблась.

Жизнь играет со мной злую шутку.

Опять.

— Это не правда, — бормочу я, нервно мотаю головой, слабо дергаюсь, тщетно пробую вырваться из плена пугающей иллюзии. — Это не так.

До боли знакомая фигура. В кресле у камина. До боли знакомая поза. Повелителя мира. Безупречный костюм. И осанка безупречна. Не хватает только бритого черепа.

Мужчина поднимается и подходит ко мне.

Шаг за шагом.

Он идёт.

А я все ближе к самому краю.

Я на грани.

Вокруг сгущается темнота.

Иначе почему черны его глаза?

Здесь светло. Вроде бы. Лампы пылают на полную.

Но зрачки расширены. До предела. Небо сожрано мороком. Его взгляд погружает в самое пекло. И обдает льдом. Его взгляд убивает.

А я думаю — кто он?

Кем был. Кем стал.

Сколько судеб разрушил. Сколько жизней отнял. Скольких людей растерзал.

Я бы не хотела стоять у него на пути.

Никто бы не хотел. Не рискнул бы. Не посмел.

Да только не всегда есть выбор.

— Вы ошибаетесь, — говорю я.

Вальтер Валленберг насмехается надо мной.

Выгибает брови. С неприкрытой издевкой. С ядовитой иронией.

Боже.

Чертовски похоже.

Вот как он может?

— Я верю в Алекса, — заявляю твёрдо.

Он хохочет.

— Но вы должны, — запинаюсь, медлю и заявляю четче: — Вы должны ему помочь.

Хохот обрывается.

Кривая усмешка точно волчий оскал.

— Никогда, — мрачно чеканит барон.

— Я сделаю все, что захотите, — обещаю горячечно. — Выполню любой приказ.

Валленберг молчит.

Но его взгляд звучит гораздо громче слов. Скользит по мне. Выразительно. Вызывающе. Оценивает будто товар. Изучает лицо, перемещается ниже. К груди.

Я забываю дышать.

Почти.

На мне только тонкая ночная рубашка и не менее тонкий халат. Минимум нижнего белья. Никакого бюстгальтера. И этого явно недостаточно, чтобы ощущать себя в безопасности. Хотя от этого зверя никакая броня не спасет.

Кажется, любое мое движение — провокация. Неосторожный поворот. Вдох-выдох. И я помимо воли нарушу правила приличия. Покажу куда больше дозволенного.

Я горблюсь, сутулю плечи. Пытаюсь скрыться, закрыться. Хоть как-то. Повинуюсь инстинкту. Но это едва ли помогает.

Валленберг замечает все. Абсолютно.

— Немного голого тела. Очарование молодости. Непорочность, — произносит нарочито медленно. — Безумные старики, которых ты обслуживала в агентстве знакомств, всегда покупались. Верно?

— Что, — запинаюсь. — На что вы…

— Ты зачем ко мне пришла? — спрашивает холодно.

— Это комната Алекса.

— Это моя комната, — поправляет вкрадчиво. — Как и все здесь.

Он смотрит прямо в мои глаза. Не позволяет отвернуться. Не позволяет отвести взгляд в сторону. Держит будто на привязи. Не даёт ни единого шанса ускользнуть.

Откуда в нем вся эта сила? Откуда власть надо мной?

Он же враг.

Чужой.

Он смотрит на меня как хозяин смотрит на вещь. Ничего личного. Просто закрепляет право собственности.

— У тебя красивая грудь, — говорит барон, будто описывает новый сервиз или тумбу в гостиной, сухо констатирует факт. — Маленькая, но упругая. Торчащая. Такую не хочется выпускать из рук.

— В-вы… в-вы с ума сошли, — бормочу сдавленно.

— Мне нравятся красивые вещи, — произносит ровно.