Пляска в степи
Шрифт:
— Принеси-ка нам холодненького кваса! — велел воевода другому отроку, прежде чем закрыть за собой тяжелые двери гридницы.
Переступив с ноги на ногу и оправив на себе теплую, шерстяную рубаху, Лутобор покаянно посмотрел на князя. Были они оба ровесниками, и много зим назад бывало, что воевода ставил их в пару поупражняться с мечом. Гридень смахнул со лба слипшиеся, некогда светлые волосы и заговорил. Его голос звучал твердо и уверенно.
— Не доглядели мы за Белоозером, князь. Твоя воли — казни.
— Как —
Тихонько пискнув, в горницу вошла девка с кувшином кваса и тремя чарками. Пока она не вышла, никто их мужчин больше не говорил. Лутобор облизал сухие губы — пить хотелось нестерпимо — и усилием воли заставил себя отвернуться от кувшина и поглядеть на своего князя.
— Воевода его… Драганом кличут… увел дружину за собой. Сказал, мол, на охоту. Еще до Осенин. Токмо не вернулся никто из них и по сю пору.
Раздался негромкий стук. Это Ярослав расколошматил одну из глиняных чарок о дощатый пол.
— Целую дружину прозевал! — дядька Крут постучал кулаком по лбу. — Да как ты гриднем заделался!
— Не береди, воевода, — огрызнулся Лутобор, метнув злой взгляд темными глазищами. — Коли нужда будет, я за все головой отвечу.
— Да что с твоей головы-то взять, разума там отродясь не бывало! — дядька Крут махнул рукой и поглядел на рассерженного князя.
Ярослав в ярости измерял гридницу широкими шагами, и его дорожный, припыленный плащ хлестал его по кожаным сапогам всякий раз при развороте. На побледневшем от гнева лице еще резче проступил старый шрам.
— Где Стемида носит, снова девку какую охаживает, — пробормотал князь в полголоса. — Много дружины ушло? — он посмотрел на Лутобора.
— Две трети, может.
— А остальных почему оставили?
— Может, те татями не захотели делаться? — предположил дядька Крут.
— Али для отвода глаз, — здраво отозвался Ярослав.
Немного помолчали.
— Да пей уже, — в раздражении велел князь, заметив очередной жадный взгляд Лутобора в сторону кувшина.
Тот, здоровенный лоб, вдруг отчего-то смутился и склонил голову. Не смущался ведь, когда в оплошности своей князю признавался.
Да и как тут виноватить его, коли судить по Правде? Что бы он, княжий гридень с двумя отроками, сделал против воеводы Драгана да дружины княжича Святополка? Приказывать он им был не вправе, да и Ярослав велел вести себя потише, без нужды никак себя не проявлять. По всему выходило, что его, Лутобора, вины ни в чем и не было. Но тот все одно знал себя виноватым.
Подвел батьку, не смог исполнить его приказ приглядеть за княжичем да за дружиной.
Ярослав потер широкие, густые брови. За стеной терема его поджидали две дюжины добрых молодцев, чтобы отправиться загонять кабана. Но после таких известий ловита станет поперек горла.
В гридницу со всей дури влетел сотник Стемид. Выглядел тот встрепанным не хуже Лутобора: ну как и впрямь со смазливой
— Святополк увел из терема дружину, — коротко пояснил ему Ярослав в ответ на вопросительный взгляд. — Во дворе кмети на ловиту сбираются. Вели им расходиться. Не будет нынче никакой ловиты.
Стемид кивнул, как и следовало делать всякий раз, когда приказывал князь. Но смысл услышанного еще не дошел до него в полной мере, и заспавшийся сотник нынче никак не мог уразуметь, куда увел дружину княжич Святополк, да причем тут ловита?.. Но князь велит, и дружина слушается, и потому Стемид, кивнув во второй раз, вышел из гридницы столь же стремительно, как и вошел.
— А что же воевода Брячислав? — Ярослав поглядел на Лутобора.
Он злился, но уже совладал с собой. Взгляд потемневших глаз прояснился, посветлел. И старый шрам перестал столь ярко выделяться на его правой щеке.
— В тереме остался. Мы уж не посмели к нему сунуться, — и Лутобор покаянно развел руками.
— Ну, стало быть, тогда я сам к нему наведаюсь, — криво усмехнулся князь, поглядев на гридня и воеводу.
Дядька Крут медленно покачал головой. Чувство неведомой, нависшей над ними всеми опасности обострилось вдруг во стократ. Оно будто давно преследовало его неотступно, а нынче вдруг разом себя проявило. Затея Мстиславича ему не нравилась со всех сторон, о чем он прямо и сказал.
— А коли это ловушка? Заманивает тебя на свои земли.
— Ну так позаботься, чтобы моя гридь смогла отбить меня из ловушки, — жестко отозвался Ярослав, и его старый пестун нахмурился. Совсем заматерел тот, кого он помнил сопливым мальчишкой.
Поджав губы, воевода скрестил руки на груди. Он смолчал. Князь тоже ничего не говорил какое-то время, лишь продолжал в напряженной задумчивости измерять шагами гридницу.
— Может, ты и прав, — нехотя сказал Ярослав, наконец, и посмотрел на воеводу. — Может, нарочно все так устроил Святополк.
Он вздохнул так, как совсем не пристало князю, и провел рукой по волосам на затылке. На лбу они были перетянуты тонким кожаным шнурком, чтобы не лезли в глаза.
— Вели воеводе Брячиславу явиться к тебе в терем, — подсказал дядька Крут. — Пусть даст ответ за княжича.
— Он не явится, — Ярослав с сомнением покачал головой.
— Ну, все лучше, чем сгоряча в Белоозеро бросаться, — старый пестун пожал плечами. А потом вдруг ухмыльнулся с несвойственной себе хитрецой. — Может, и явится. Княгиня Мальфрида ведь до сих пор у тебя гостит.
Ярослав провел ладонью по короткой светлой бороде. Лутобор стоял молча, не влезая в их разговор. Служил он простым гриднем и пока не дорос советы князю раздавать.