Пляска в степи
Шрифт:
Да уж, считай, свое-то он пожил. Выросли дети, нарожали им с Любавой Судиславной внучат. Двух девок осталось ему пристроить в хорошие семьи, и можно помирать. Князя ведь тоже он вырастил. Из сопливца трех зим отроду превратился в достойного мужа…
Задумавшись, воевода медленно брел от накрытых столов в сторону ворот. По-осеннему ярко светила полная луна на безоблачном небе. На стене горели факелы, освещая силуэты зорких дозорных, не сводящих глаз с темного горизонта. И даже княжеский пир не отвлекал их от дела.
Дядька Крут засмотрелся на звездное небо и потому слегка
Что-то зацепило его взор, и потому воевода резким движением поправил воинский пояс и шагнул в сторону клети. Он не таился особо — вот еще, станет он в тереме у Мстиславича красться словно тять какой, и женщина вскоре услышала его шаги. Она тотчас обернулась, не скрывая лица, и дядька Крут опешил. Перед ним стояла знахарка, которой никто не видал с того дня, как добрались они до Ладоги! Много седмиц утекло с той поры.
— Здрав будь, воевода, — госпожа Зима улыбнулась ему, словно они расстались вчера.
Судя по лукавству в ее взгляде, изумленный вид дядьки Крута ее позабавил.
— И ты, госпожа, — медленно отозвался он.
Знахарка носила темный, длинный плащ с глубоким капюшоном, который полностью скрывал ее лицо. Заслышав шаги воеводы, она скинула капюшон на спину, позволив двум длинным косам упасть ей на плечи.
В темноте да под серебряным лунным светом всякое могло привидеться, но воеводе показалось, что в косах знахарки за прошедшее время изрядно прибавилось седины. И лицо у нее стало совсем другое. Чужое.
Ему почудилось, али знахарка и впрямь почти любовно поглаживала да смотрела на дверь в клеть?..
— Давненько не встречал тебя, госпожа, — воевода подбоченился, пристально вглядываясь в женщину.
Нюх старого, бывалого вояки говорил ему, что что-то не так. Понять бы еще, что.
— А что мне делать на княжьем подворье, коли нужды нет? — со спокойной улыбкой отозвалась госпожа Зима. — Нынче пришла вот на пиршество. На князя поглядеть да на терем.
Она смотрела на воеводу, чуть склонив голову на бок. Смотрела ему прямо в глаза и не отводила открытого, ясного взгляда. Дядька Крут же, напрочь, хмурился. Внутреннее чутье вопило об опасности, а он никак не мог разобрать! Поди, совсем уж стал стар. Утратил прежний нюх.
— Захаживала бы почаще. Княгиня бы тебя приветила, — вдруг предложил он, не успев даже подумать.
Знахарка рассмеялась тихим колокольчиком. Потом, посерьезнев, с чувством поблагодарила.
— Спасибо за честь, Крут Милонегович. Но я недолго еще пробуду в вашем гостеприимном городище. Меня ждет дальняя дорога.
— Куда же ты отправишься? — вновь против воли спросил воевода.
Он злился на самого себя! Щебечет подле знахарки слово безусый мальчишка! Но отойти почему-то не мог. Ноги будто налились свинцом и отказывались ему подчиняться. И светлые, сияющие глаза женщины так и манили его, заставляли топтаться на одном месте.
— Домой, — совсем уж что-то странное ответила госпожа Зима.
Дядька Крут думал, ее дом
Насилу он совладал с собой, смирил дурной язык и не спросил, где же находится дом знахарки. Довольно уже с него любопытства. Как дитя!
— Мира тебе по дороге, госпожа, — вместо этого сказал воевода и слегка склонил голову.
Знахарка ответила ему тем же. И улыбнулась вслед, когда дядька Крут уже развернулся и отошел от нее на несколько шагов.
— Быть может, мы еще встретимся с тобой, Крут Милонегович.
Он услышал, но уже не обернулся, спеша уйти. Почему-то хотелось поскорее очутиться за воротами княжьего подворья, оставить позади знахарку, чья лукавая улыбка и таинственный взгляд сбивали с толку.
Спеша, воевода дошел до родного дома. Просторная изба встретила его сонной тишиной. Жена и дочки давно спали в горницах. Для него на столе заботливые руки оставили краюху каравая, прикрытую ручником, да чарку киселя. Коли вернется с пира голодным.
Дядька Крут улыбнулся, разглядывая снедь в неярком свете лучины. Бесшумно, чтобы никого не разбудить да не потревожить, он прошел в горницу. С устланной мехами постели доносилось тихое дыхание его спящей жены. Воевода снял плащ и воинский пояс, шерстяную безрукавку да рубаху с портками и лег подле жены, укрывшись меховым одеялом.
Он уже закрыл глаза и почти задремал, когда мысль — острая, яркая — пронзила его, заставив резко вынырнуть из сладкой полудрёмы.
Знахарка дважды назвала его по имени отца. Его уже давно величали воеводой али дядькой Крутом. Он и сам не помнил, когда в последний раз его звали Милонеговичем.
* Осенины — у славян прощание с летом и приветствие осени удостоились отдельных торжеств. В сентябре справляли серию праздников, которые получили общее название — Осенины. Гуляния устраивали в честь наступления осени, окончания полевых работ и собранного урожая.
* Аксамит (оксамит или самит) — с греческого языка переводится как шестиниточный, где hex — значит шесть и mitos — нить. Древнерусский термин, известен с XII в. (см., например, "оксамит" в "Слове о полку Игореве"). Драгоценная тяжелая шелковая ткань, напоминающая бархат и парчу, изготавливаемая вручную, нередко с красивым серебряным или золотистым орнаментом.
* Подлетки — ребёнок подросткового возраста
* Лов/ловита — охота
***
Как и обещал, через несколько дней Мстиславич собрал свою дружину на ловиту. Разогнать руду по жилам, вновь ощутить в ладони тяжесть сулицы. Будто кмети ее забывали: их нещадно гоняли по княжьему подворью денно и нощно. Начать череду охот порешили с кабанчика.
Выдался ясный, солнечный день. Ранним утром со всех концов Ладоги к терему стекали удалые молодцы. Внутри подворья за высоким забором беспокойно, неугомонно виляли хвостами лайки Серый и Айна, которым и предстояло загнать кабана. Не первый раз псы участвовали в ловите, потому и крутились нынче под ногами, томясь в ожидании. Знали, что в самом конце перепадет им по доброму куску мяса.