Пляжная музыка
Шрифт:
Люси отправили в Олбани, штат Джорджия, к незамужней тетке, которую девочка ненавидела всей душой, а потому, когда ей исполнилось шестнадцать, сбежала из дома и в фургоне, перевозившем яйца, доехала до Атланты. С 1947-го до 1986 года это была официальная версия истории Люси, и ни слова в ней не было изменено.
История эта была подлинной, и Люси поведала ее стриптизерша постарше, которая несколько лет была любовницей Гарнера О’Нила и с удовольствием продолжала бы оставаться таковой, если бы он сам и его жена не погибли под колесами поезда. Каждый раз, когда муж и дети просили Люси рассказать о ее родителях, она начинала рыдать, так что все попытки удовлетворить любопытство пресекались на корню. Вот так мать поняла силу рассказов и слез. Трагическая смерть О’Нилов сформировала костяк ее рассказа. Люси оставалась верна своей истории, и это придавало
Джинни Пени Макколл, выросшая среди Синклеров из Чарлстона и с молоком матери впитавшая секреты аристократического воспитания, с первого взгляда поняла, что Люси самозванка. По одному только выговору Люси Джинни Пени догадалась, что та не жила в Атланте и уже тем более не выросла в обеспеченной семье. Джинни Пени в первый же вечер объявила мужу, что Люси — «не что иное, как отребье, настоящая белая рвань, и я не верю ни слову ни о ее родителях, ни о катастрофе на переезде в Аустелле». Люси поняла, что провести Джинни Пени ей не удастся, и постаралась завоевать расположение свекра, Сайласа Клэйборна Макколла.
Он славился по всей округе как охотник и рыбак, а Люси очень скоро узнала, что Джинни Пени ни разу в жизни не выстрелила из ружья. Когда начинался сезон охоты на оленей, Люси отправлялась с Сайласом в лес, оставив сыновей на Джинни Пени. Когда весной вверх по течению устремлялись на нерест шэд [90] и кобия [91] , она составляла компанию свекру во время рыбалки. Зимой они вдвоем сидели в засаде в ожидании стай шилохвости [92] , зеленоголовок и крякв, опускавшихся на залитые водой рисовые поля. Поскольку у нее были свои тайные способы увеличивать запасы снастей и снаряжения, Люси постепенно сама вошла во вкус детских игр Сайласа Макколла. Если Джинни Пени возмущалась тем, что Люси не знает разницы между чистым серебром и серебряным покрытием, то Сайлас хвалился, что невестка забрасывает удочку не хуже любого мужчины и может выследить кабана на болоте. Жалобы Джинни Пени на Люси были того же порядка, что и в адрес самого Сайласа. Если Сайлас всегда начинал с того, что пытался понять характер незнакомого человека, то Джинни Пени тут же кидалась проверять фарфор в буфете на предмет кражи. Муж объявил всему городу, что его невестка — «отличная девчонка». Для южанина это наивысшая похвала, и уж такого Джинни Пени не смогла простить моей матери до конца ее жизни.
90
Шэд — рыба семейства сельдевых.
91
Кобия — рыба, обитающая в прибрежных водах тропических и субтропических морей. Эта рыба достигает двух метров в длину, похожа на серых рифовых акул.
92
Шилохвость — вид птиц из семейства утиных.
Осенью 1948 года, вскоре после женитьбы на Люси, Джонсон Хэгуд Макколл поступил в юридическую школу Университета Южной Каролины в Колумбии. Раз в неделю он уезжал из Уотерфорда на три дня, останавливаясь в пансионе, а оставшуюся часть недели жил дома с женой. Война подняла уровень его амбиций, и учеба давалась ему легко. Голова у него была хорошо устроена, он обнаружил в себе умение вести дискуссии и способность к жонглированию словами. Юридическая школа дала ему также возможность общаться с женщинами, на время оставившими колледж ради работы в военной промышленности. Общество образованных женщин стало для него забытым удовольствием и в тот первый год настроило его на критический лад по отношению к жене, поскольку за ее живостью и свежестью он не разглядел чудовищной необразованности. Джонсон Хэгуд пожалел о своем импульсивном поступке, осознав, что женитьба на Люси не принесет ему в жизни никаких выгод. Совершенно случайно он обнаружил, что она даже не слышала о Моцарте, Мильтоне и о Священной Римской империи. Она не только была необразованной, но и не проявляла ни малейшего интереса к его занятиям юриспруденцией.
Каждый день Люси слушала радио, и Джонсон Хэгуд ни разу не видел, чтобы она взяла в руки книгу или журнал, а когда он пытался рассказать ей о какой-нибудь юридической проблеме, то она откровенно зевала. Он предложил ей прослушать лекции в каком-нибудь колледже в целях самосовершенствования, однако Люси твердо заявила, что всю свою энергию и внимание направит на воспитание детей. Если ему нужна образованная
«Берегитесь ранимых женщин, — говорил нам впоследствии отец. — Ранимые женщины обязательно возьмут над вами верх».
Беременность невестки заставила Джинни Пени действовать. Она практически насильно увезла Люси на месяц в Чарлстон и прочитала курс лекций на тему обычаев и этикета жизни на Юге. Наказала Люси больше смотреть и меньше говорить, дала ей базовые понятия о серебре, рисунках на фарфоре, умении вести себя за столом и поддерживать светскую беседу. Это был интенсивный четырехнедельный курс подготовки. За это время Джинни Пени, к своему ужасу, убедилась в том, что даже не представляла, из каких низких слоев общества на самом деле вышла ее невестка.
В ресторане «У Генри» на Маркет-стрит Люси внимательно и осторожно изучала меню и заказывала то же, что и свекровь. Джинни Пени думала, что это говорит о недостатке воображения у невестки, однако это свидетельствовало о желании Люси чему-то научиться и о ее удивительной способности к мимикрии.
К удивлению Джинни Пенн, Люси оказалась талантливой ученицей. По возвращении в Уотерфорд она уже правильно держала вилку и нож и разрезала кусок мяса на тарелке из веджвудского фарфора, не привлекая к себе внимания. Она могла накрыть стол на десять персон и знала, что следует делать с вилкой для салата и ножом для рыбы и какой бокал предназначен для красного вина, а какой — для белого. Джинни Пенн научила Люси готовить семь различных обедов на каждый день недели, поскольку Джонсон Хэгуд пожаловался, что Люси и простой каши не может сварить. Хотя сама Джинни Пенн не отличалась кулинарными талантами, основы она знала и готовила правильную чарлстонскую еду. Она с большими церемониями передала Люси свой секретный рецепт приготовления риса с крабами, местного блюда, название которого произносилось с мурлыканьем на французский манер. Она внушала Люси, что для женщины приготовление пищи — самый верный способ добиться утонченности. К готовке не следует относиться слишком серьезно, но необходимо достичь совершенства в семи блюдах, которые были бы приятны на вкус и на взгляд, что создаст ей репутацию достойной дамы.
По возвращении в Уотерфорд Люси Макколл и ее муж сняли очаровательный, хотя и не вполне отремонтированный домик, в свое время служивший жильем для рабов, за особняком Харриет Варнадо Коутсворт. Джонсон Хэгуд использовал все свое красноречие, чтобы уговорить на это затворницу мисс Коутсворт, ужасную чудачку, что не такая уж редкость для маленьких южных городишек. Она была жуткой злюкой, со склонностью к паранойе, не пользующейся особой популярностью в городе. Дом ее не красили с двадцатых годов, и, чтобы раздобыть денег, она продала Герману Шиндлеру, антиквару из Чарлстона, всю старинную фамильную мебель. Мисс Коутсворт согласилась сдать дом Джонсону Хэгуду, потому что отчаянно нуждалась в средствах и знала, что он состоит в родстве с Синклерами из Чарлстона. Сделку она заключала через полуоткрытую заднюю дверь, при этом не смотрела в лицо своего нового квартиранта и даже не спросила имя его жены.
Поскольку Люси большую часть недели проводила без мужа, учившегося в юридической школе в Колумбии, она потихоньку начала обхаживать Харриет Варнадо Коутсворт, использовав для этого все трюки, которым научилась в Чарлстоне. Она рвала цветы, как полевые, так и садовые, и оставляла их в простых стеклянных вазах у порога задней двери Харриет. Когда Люси ходила в магазин, то специально покупала несколько помидоров и огурцов или других сезонных овощей для хозяйки. Хлеб и печенье она всегда пекла и на долю Харриет. Во всем этом не было особого расчета, просто Люси в Уотерфорде была так же одинока, как и Харриет Коутсворт.
Первый месяц Харриет не позволяла Люси заходить к ней в дом, однако принимала подарки в виде цветов и еды. Она писала благодарственные записки на бумаге тридцатилетней давности, которые Люси бережно хранила, хотя и не могла прочесть. По выходным Джонсон Хэгуд читал их ей вслух, так как Люси уверяла, что ей нравится звук его голоса, когда он читает столь изящно изложенный текст. Вскоре Люси начала давать Джонсону задания, связанные с домом Харриет. Однажды она попросила его починить опасно покосившееся переднее крыльцо. В другой раз Джонсон уговорил Харриет позволить ему подняться к ней на крышу, где он два дня латал дыры. У Джонсона были умелые руки, и Харриет постепенно выползла из скорлупы своего одиночества и начала обращаться к нему с просьбами. Но сердце свое она отдала Люси.