По дорогам Вечности
Шрифт:
Она захихикала, прикрывая губы ладонью, светясь от радости. Наверное, эта женщина относилась к тому типу людей, которые любят жертвовать на благотворительность. И, таким образом, чувствовала себя абсолютным добром, или ангелом во плоти.
– А еще я вот что принесла, - и она дала коробочку вишневого сока с трубочкой.
– Спасибо, - поблагодарил я, распечатав сок. Очень хотелось пить, и я мигом осушил упаковку.
Наконец, я прикончил бутерброды. Медсестра, сев рядом, попыталась погладить меня по голове, но я увернулся, бросив на нее недовольный взгляд исподлобья.
– Тебе
– Я не знаю, как добраться домой.
– А где ты живешь?
– поинтересовалась эта добрая женщина.
Я назвал ей адрес, и медсестра предложила проводить меня.
– А завтра приедешь к маме.
– Вам, правда, не трудно?
– засомневался я.
Зачем она тратит свое время на какого-то малознакомого десятилетнего ребенка?
А еще я понимал, что мне и правда домой пора, и лучше от того, что буду здесь находиться и раздражать охранника, ситуация не станет.
– Конечно, я рада оказать помощь тому, кто в ней нуждается. Да и в вашем районе у меня бабушка живет.
И я согласился, да и в больнице в холле было страшно оставаться. Хотя, одному дома тоже находиться очень жутко, но, по крайней мере, ты в своей крепости, ты хоть в какой-то степени чувствуешь себя защищенным!
– Вам можно отлучаться с работы?
– спросил я, не понимая, зачем она жертвует ради меня своим графиком.
– У меня уже закончилась смена, - с улыбкой ответила она, приглашая выйти на улицу.
Снаружи уже было совсем темно, горели фонари, освещая больничную аллею, а чистое небо было усеяно звёздами. Типичный август.
Пока мы шли до остановки, медсестра пыталась у меня узнать, какие мультики я люблю. Я отвечал с неохотой, было такое ощущение, что мой внутренний мир пытаются проковырять отвёрткой.
– Мне львенок там нравится!
– воскликнула медсестра, присаживаясь на лавочку, ожидая маршруку, которая довезла бы нас туда, куда нужно.
– А мне жалко его папу, - ответил я, но тут же поспешил добавить, размахивая руками, словно от этого восклицания зависела моя жизнь, - но я над ним не плакал.
Ведь это девочки плачут над мультиками.... Да и признаваться в этом как-то глупо. Если тебя что-то заставило прослезиться, лучше держать в себе, чтобы не смеялись.
– А разве это плохо, когда что-то настолько трогает...
– попыталась сказать она.
– Не знаю!
– но я ее перебил, насупившись.
Мои одноклассники смеялись над мальчиком, который ревел из-за того, что у него на глазах воробья съела кошка. Они обзывали его "слабачком" и "нюней". Нет, я не принимал участия в издевательстве над ним, наоборот, пытался заставить перестать мальчишек его обзывать, так как было неприятно, когда обижают тех, кто неспособен дать отпор, потому что не уверен в себе. Я даже подрался с самым задиристым одноклассником. За это я получил титул "мамка нюни", а еще мне объявили бойкот и шпыняли недели две, пока не надоело. Глупые дети, когда они в таком возрасте, очень хотят дразниться. Но, знаете, ни за какие деньги я бы не позволил, чтобы мальчики из класса видели, что меня трогает смерть отца львёнка.
В автобусе мы ехали молча. Он был полупустой. Медсестра хотела пару раз что-то спросить,
Наконец, после получаса езды, я узнал знакомые очертания местности, и мы вышли на нашей остановке. До дома оставалось недалеко. Оставалось только миновать магазин и углубиться во дворы. Правда там не работали фонари, и ходить было жутковато.
– Как же я проголодалась!
– сказала медсестра, когда мы прошли мимо магазина, который в это время уже не работал.
– Надо обязательно навестить бабушку.
Я не понял, к чему это было сказано. Наверное, по бабушке соскучилась, но, что на это ответить, не знал.
Когда мы стали углубляться во дворы, мне стало не по себе, а по спине пробежался холодок, заставивший тело покрыться мурашками. Казалось, что температура на улице становится гораздо ниже, и стали замерзать руки. Поежившись, я позволил медсестре завести себя в арку, которая отгораживала один двор от другого. И в этот момент что-то изменилось. Я услышал жуткое шипение, а в следующий миг в плечи вцепились когтистые лапы, и меня больно придавили к стене. Ойкнув, я в ужасе уставился на то существо, что еще недавно прикидывалось медсестрой. Глазища существа вылезали из орбит и налились кровью, изо рта торчали клыки, а нос был длинным и крючковатым, вместо волос на голове выросли длинные черные перья. Оно сжимало мне плечи, впиваясь когтями в плоть, было очень больно.
– Пустите!
– единственное, что смог вымолвить я, в ужасе смотря ей в глаза, в которых читалась жажда крови.
Неужели, это так шутит воображение? В нашем мире не должно быть никаких существ из фильмов ужасов или страшных сказок!
– Наконец-то я поем!
– шипело существо, наклоняясь ближе.
До чего же зловонное дыхание! Я попытался закричать, но одна из цепких рук перестала впиваться в мое плечо и заткнула мне рот так, что стало не хватать воздуха. А еще эта лапа была холодная, как у мертвяка.
– С тобой произойдет то же, что и с другими маленькими доверчивыми детками! Согласись, хорошее прикрытие я выбрала?
Я что-то промычал, даже укусил ее за руку, ощущая мерзкий вкус, но существо, словно не почувствовало. Вторая рука держала меня крепко и не давала вырваться.
Неужели, действительно умру вот так? Меня била дрожь. Наверное, не стоит думать, как это - чувствовать, как в твою шею впиваются такие большие и острые клыки.
– Бедный глупый мальчик, я тебя съем, а никто и не спохватится, - шипело чудовище.
Я начал задыхаться, ибо пути, по которым воздух должен поступать в легкие, были практически перекрыты.
– Твоя мама умерла, а эти идиоты даже не вспомнили, о сыночке. А я специально разузнала!
– кажется, она издала что-то, вроде смешка, но оно больше походило на рык.
– А, значит, никому ты не нужен, и никто не против, если тебя сожру!
Я дернулся, но безрезультатно. Неужели это чудовище право? Неужели, мамы больше нет?
Меня била дрожь, хотелось кричать. Быть такого не может, мама жива! Это кошмарный сон, в который я попал, когда заснул на стуле в больнице! Но, во сне же не чувствуют боли? А мне больно. Неужели я позволю этой монстрюге себя сожрать? Но шансов на спасение нет. Тварь очень сильна.