По дорогам Вечности
Шрифт:
– Ясно, - вздохнул я. Ее объяснение было убийственно-логичным.
– Так что вставай и иди ешь, - скомандовала медсестра, отходя от моей кровати.
Я, нехотя поплелся на кухню и уселся спиной к окну. Желудок, предчувствуя вкусную еду, подал сигнал. Медсестра положила мне курицы и уселась напротив. Она сидела и не отводила заинтересованного взгляда, было несколько неприятно.
Когда я уже почти справился с едой, звонок двери отчаянно затараторил. Кто-то упорно давил на него пальцем.
– Сиди, - скомандовала медсестра, и ушла
Через минуту в прихожую ввалился мой отчим Веригус, и, ткнув в женщину пальцем, спросил:
– Ты кто такая?
– Просто помогаю этому мальчику...
– начала было медсестра, но отчим ее перебил.
– Я его забираю, - отрезал мужчина.
– Его мать вчера умерла.
Я, услышав это, вздрогнул. Значит, это правда? Значит, мамы больше нет?
В оцепенении я чуть не подавился куском курицы. Нужно сходить в больницу, вдруг отчим врет!
– Собирай вещи, - грубо скомандовал Веригус, материализовавшийся в дверях кухни.
– Мне нужно к маме, - отказался я. Казалось, будто я забыл, как дышать.
– Твоей мамки больше нет...
– Это неправда!
– крикнул я, вскочив.
– Ты теперь будешь жить со мной, - невозможно было понять, жалел он или наоборот был рад такому раскладу.
– Нет!
– Болван, - с этим словом отчим подошел и, взяв меня за шкирку, потащил в прихожую...
***
Отчим на похороны матери не пришел, да и меня туда не отпустил. Он считал, что мне там делать нечего. Я не знаю, любил он маму, или нет. Вообще казалось, что любовь и Веригус -- несовместимые понятия. И почему он оформил опекунство надо мной?
Но долго мы в одном доме просуществовать не успели. Веригус был отравлен на корпоративе в его собственной компании, а меня отправили на воспитание к двоюродной сестре матери, которую звали Ирина. Больше у меня родственников не было.
Года через четыре мы переехали в Зебровск, столицу Зебрландии. Обосновались на улице Корди в доме 28 близ городского парка.
– Может, пойдешь, прогуляешься?
– поинтересовалась тетя Ира, заглядывая ко мне в комнату.
– Последняя неделя лета, как никак.
Я не ответил, продолжая что-то рисовать карандашом в альбоме. С тех пор как сюда переехали неделю назад, я безвылазно сидел в комнате, окруженный бесчисленными рисунками.
– Ты что, не слышишь, что я говорю!
– рассердилась Ирина.
– Хватит изображать затворника.
– Сейчас.
– Буркнул я, не выпуская карандаша.
– А ну покажи, что ты там...
– и она выхватила у меня альбом с рисунком.
Я молча наблюдал за реакцией, интересно, конечно, как она протекает, но неприятно, когда вот так выхватывают из рук! Ирина, знала, я обычно изображаю или острые скалы, о которые бьется морской прибой или грозу, или спешащих куда-то серых людей посреди пустыни... или что-то в этом роде. Хотя чаще всего рисовал портрет матери.
–
– удивилась она, заметив, что это портрет какой-то девушки. Причем девушка казалась очень живой, словно с фотографии.
– Я не знаю.
– Честно признался я.
– Она мне приснилась.
– Приснилась?
– не поверила тётя Ира.
– Да.
– Кивнул я. На самом деле я не показывал ей остальные рисунки, на которых изображал девушку из своего сна. Зачем ей знать? Вам ведь не приятно, когда лезут в вашу жизнь?
– Ладно.
– Ирина вернула ему альбом.
– Но сегодня ты должен прогуляться.
И вышла.
Я разглядывал свое творение. Девушка смотрела на меня и улыбалась, на голове у неё красовалась корона с рубинами, а на руках сияли многочисленные золотые браслеты. На девушке было длинное белое платье. Я глядел на неё, как зачарованный и настроение моё улучшалось, мог часами рисовать её и разглядывать.
Я подумал и пририсовал ей два белых пушистых крыла. Казалось, она сейчас выпрыгнет из альбома и полетит. А что? Я был бы только рад!
Но на улицу выйти пришлось. В лицо сразу же подул теплый летний ветер. Постояв минут пять возле подъезда, поздоровавшись с двумя соседками, решил уже идти обратно, заканчивать свой рисунок, но меня остановил бойкий голос:
– Что-то я тебя раньше не встречал! Привет! Вы недавно переехали?
– этот вопрос задал темненький кудрявый паренек с синей кепкой, намного ниже меня.
Я захлопнул дверь подъезда и молча уставился на него, явно не желая знакомиться. Вот привязался!
– Я вроде как поздоровался!
– возмутился тот.
– Я вроде как поздравляю!
– Съязвил ему я.
Тот опешил и собирался ответить, но дверь подъезда открылась и вышла тетя Ира.
– А ты уже и друга себе нашел!
– воскликнула она.
– Да, я...
– Нужно его чаем напоить.
– Решила тетя Ира и проводила нас до квартиры.
Со словами: "Я пойду куплю чего-нибудь сладкого", она отправилась в магазин.
– А у вас мило.
– Заявил "гость", снимая ботинки.
Я, понимая, что так быстро от него не отделаться, сердито смотрел, как тот снимает кепку и приглаживает кудрявую челку перед зеркалом.
– Что ты такой злой?
– заметил тот.
– Вовсе я не злой.
– Общаться со мной не хотел, а сейчас мечтаешь спровадить. У тебя вообще друзья есть, или ты людей ненавидишь?
Я не знал, что ответить, это было слишком нагло с его стороны. Друзей у меня, конечно, в этом городе не было, да и в прошлом тоже. После смерти матери, внутри что-то перевернулось, я стал замкнутым и предпочитал одиночество. Даже с Оважкиным поссорился.
– Судя по ответу, - заметил "гость", - друзей у тебя нет.
И он направился к моей комнате, в которую я даже тётю Иру старался не пускать:
– Кстати, если что, меня зовут Дмитрий.
– А я Саймон....
– Ну, вот мы и познакомились!
– Улыбнулся Дмитрий.