По дороге к высокой башне. Часть третья
Шрифт:
Недолго думая я отвесил парню ладонью звонкую оплеуху. Голова мальчишки дернулась, он попятился, всхлипнул и вдруг схватился за меч.
Именно такой реакции я и ожидал. Сделав шаг вперед, я порывисто обнял его, что было силы, прижал к себе и перехватил руку, тянущуюся к оружию.
— Тихо, тихо, — забормотал я, — теперь все будет хорошо. Успокойся. Возьми себя в руки.
Твердый словно сталь мальчишка неожиданно обмяк и разрыдался, как девчонка.
— Рассказывай, что здесь случилось, — потребовал я, когда бедолага оплакал свою горькую
— Кто эти люди в комнате и за что их убили? — опять спросил я.
— Это охрана Гамона, — наконец сумел выдавить из себя мальчишка.
Я вздрогнул, услышав страшный ответ.
— Кто их убил?
— Посланники короля, — мальчишка принялся совершенно по-детски вытирать слезы рукавом кафтана, — они предложили им сдаться, а когда те отказались, напали на них и всех убили.
Ни тела самого Гамона, ни тела Бибона, слава богам, в страшной комнате я не нашел.
— Так уж и всех?
— Несколько человек увели. Их держат наверху под охраной.
— Наверху, — я указал на лестницу, — на третьем этаже?
Мальчишка кивнул.
— За что с ними так поступили?
Молодой дворянин пожал плечами. Он заметно успокоился, по крайней мере, перестал дрожать и стучать зубами.
— Ты сам все это видел или тебе рассказали?
— Сам, — юноша уверенно кивнул, — мне приказали отнести им еду, но я не успел. Как раз к двери подошел, когда все это случилось.
— Гамон жив?
— Да. Я видел, как его уводили наверх.
— Давно это было?
Мальчишка отрицательно покачал головой.
— Нет. Я не знаю. Я потом так тут и сидел. Боялся уходить.
Я встал и поправил перевязь.
— Но ты не знаешь, за что на них набросились? — еще раз спросил я.
— Говорили что-то про измену, про приказ короля, но я был так напуган, что ничего не мог понять, — признался юноша.
Понятно. Он хорошо держался в бою, но, когда при нем свои стали убивать своих перепугался до смерти. Трудно разобраться в хитросплетениях высокой политики в особенности, когда тебе всего шестнадцать лет.
— Ты же не скажешь остальным, что я испугался, — неожиданно спросил он и с мольбой уставился на меня, — не знаю, что на меня нашло. Я больше никогда…
— Клянусь, что никому не скажу, — оборвал я его, — к тому же я даже не знаю, как тебя зовут.
Он хотел представиться, но неожиданно сообразил, что в такой ситуации лучше держать язык за зубами.
— Я тоже не знаю твоего имени, — выпалил он.
— Вот и хорошо, — я улыбнулся, — просто два случайных знакомых. Встретились, поговорили и разошлись. Ступай на первый этаж и никому не говори, что был вместе с Гамоном. Сейчас это может быть не безопасно.
— Хорошо, — молодой воин поднялся и засобирался вниз.
— А что мне делать с едой, — неожиданно спохватился он, — куда я ее теперь дену?
— Сам поешь.
—
Я хотел поскорее отправить его прочь от греха подальше, но неожиданная мысль заставила меня остановиться. В монастыре вся еда и выпивка была наперечет, поэтому сумка с продовольствием могла открыть передо мной любые двери. Почему бы не выдать себя за посланца короля?
— Тогда давай сюда, — я протянул руку, и мальчишка с видимым облегчением сунул в нее котомку.
Я порылся в сумке, вытащил лепешку и вернул ее юноше.
— Возьми, потом поешь, когда захочешь. Остальное я отнесу в королевские покои.
— Спасибо! — молодой дворянин благодарно кивнул и заторопился к выходу.
Ну, что же теперь, по крайней мере, стало понятно, почему Бибон не стал разыскивать меня. Если Гамон арестован, значит и принца надо искать где-то поблизости. Перебирая в памяти помещения третьего этажа, я тщетно пытался сообразить, куда люди Марона могли отвести пленников. Я не помнил, чтобы в кельях были замки или засовы. Все-таки монастырь не тюрьма и не настоящая крепость. Обычно ключники запирали только кладовые, амбары и потайные переходы между этажами. Делалось это для того, чтобы вечно голодные и любопытные послушники не воровали продукты и не совали нос, куда не следует. Конечно, если пленники связаны и у дверей поставлена надежная охрана, то никакие замки не понадобятся, а значит, мои пропавшие друзья могли находиться, где угодно.
Поднявшись по винтовой лестнице, я оказался в самом конце западного крыла. Осторожно выглянув из-за угла, я увидел двух гвардейцев замерзших у дверей молельного зала. Они были в полном вооружении, и значит, кого-то или что-то охраняли. В любом случае мне придется пройти мимо них, вот и выясню, что к чему.
— Эй, — окликнул меня один из охранников, как только я вышел из тени, — ты, что здесь делаешь?
Услышав грозный окрик, я лишний раз возблагодарил богов за то, что они надоумили меня забрать у мальчишки котомку с едой.
— Это вы что ли пленников охраняете? — в свою очередь бесцеремонно спросил я.
— А тебе, что за дело? — недружелюбно покосился на меня охранник.
Похоже, Марон отправил сюда своих самых злобных псов, готовых перегрызть глотку всякому, кто попытается приблизиться к пленникам. Обычно простые воины старались вежливо общаться друг с другом, чтобы неосторожным словом не спровоцировать поединок, но этим дворянам все было нипочем.
— Еду вам принес, — миролюбиво откликнулся я, показывая котомку.
Охранники оживились. В одно мгновения из возможного противника я превратился, чуть ли не в самого лучшего друга. Меня тут же проводили в молельный зал, сопровождая радостными возгласами.
Сначала я понадеялся на то, что увижу внутри Бибона и Гамона, но к своему удивлению никого кроме еще пятерых охранников в молельном зале не оказалось.
— Что-то ты мало принес, — упрекнул меня один из дворян, роясь в сумке и вытаскивая на свет божий лепешки, сыр и солонину.
— Все, что было. Кладовые пусты, — ответил я, — если получится, потом еще принесу.