По дороге к высокой башне. Часть третья
Шрифт:
— Кто ты!? Кто ты такой, — простонал он, — кто тебя послал?
— Меня никто не посылал, — ответил я, — я Тибон из Регема, последний оставшийся в живых заговорщик. Я пришел требовать от тебя ответа от имени всех убитых тобой дворян.
Лагон был бледен, как смерть. Чтобы не упасть он ухватился за стену.
— Тибон Проклятый, — воскликнул он, — из какой преисподней ты поднялся на этот раз?
Я не ответил и тогда вельможа вытащил меч из ножен и шагнул мне навстречу.
— Я убью тебя, — прохрипел Лагон, — проклятый заговорщик, мошенник, предатель, трусливый пес.
Он сверлил меня ненавидящим взглядом и осыпал проклятиями.
— Убью, — повторил он, — и навсегда изгоню из этого мира.
Мы сошлись
Время было на стороне Лагона. Шума из коридора я не слышал, но хорошо понимал, что в любой момент в молельный зал может ворваться охрана. Конечно, Холин задержит их на какое-то время, но мне нужно было поторапливаться. Я сделал шаг вперед и нанес Лагону сокрушительный удар по голове. Казначей успел подставить меч, но вложив все оставшиеся силы в свою последнюю атаку, я сумел проломить защиту. Драгоценный тонкий клинок, украшенный разноцветными камнями не спас своего хозяина. Выкованный столичным кузнецом специально для коронации Марона он больше подходил для парадов и праздников, чем для настоящего боя. Приняв на себя удар, он частично погасил страшную силу атаки, но не выдержал давления железа и переломился, оставив своего господина беззащитным перед лицом судьбы. Отклонившись в сторону, мой меч обрушился не на темя ненавистного Лагона, а срезал изрядный кусок кожи с волосами и отсек ухо. Ошеломленный ударом воин покачнулся. Зазвенела, ударившись о каменные плиты выпавшая из ослабевших пальцев посеребренная рукоять.
— За Ругона и остальных, — сказал я, размахнулся, довершая начатое, и отрубил королевскому казначею голову.
Вложив в атаку последние силы, я едва не упал рядом с телом поверженного врага. Опираясь на меч, я с трудом удержался на ногах.
Неожиданно в углу кто-то заворочался и застонал. Я попытался поднять окровавленный меч на уровень глаз, чтобы встретить во всеоружии нового противника, но из этого ничего не получилось. Тем временем, лежащее среди обломков тело мертвого охранника сдвинулось с места, и из-под него с большим трудом выбрался Гамон. Лицо и руки вельможи были вымазаны в крови, кафтан разорван, но судя по всему, умирать он не собирался. Видимо сами того не желая люди Лагона заслонили его своими телами от страшного магического урагана.
— Тибон, — прохрипел он, — это ты?
Похоже, оглушенный колдовским ударом он никак не мог прийти в себя.
— Я.
— Все кончено?
— Да, — ответил я, опускаясь на колени. Ослабевшее тело больше не слушалось меня.
— Что с тобой? Ты ранен?
— Позаботься о Бибоне, — прошептал я, — я больше ничем не смогу ему помочь.
Неожиданно пол ушел у меня из-под ног, и я упал, больно ударившись щекой о каменную плиту. Жизнь покидала меня. Я еще чувствовал, как кровь сочится из многочисленных ран, но уже ничего не мог с этим поделать. Во время взрыва
Король умер на третий день. Лекарь хотел вытащить из его груди оставшийся в ране наконечник, но Марон не позволил. Он дорожил каждым вздохом и потому медлил. Говорят, что в последнюю ночь он уже никого не узнавал и только хрипел, раскинувшись на широкой кровати. На рассвете он испустил дух.
После гибели Лагона Гамон возглавил армию. Мало кто знал, что он был арестован, поэтому переход власти произошел почти незаметно. Сторонников у него всегда было достаточно и после смерти покровителя люди Лагона побоялись в открытую выступить против него. Глашатаи объявили, что главный казначей королевства погиб от взрыва магического порошка. Такое случалось и раньше. Колдовское зелье могло невзначай убить своего хозяина, если тот начинал неосторожно обращаться с таинственной субстанцией. Вельможу торжественно похоронили и оплакали, как и несколько тысяч воинов сложивших головы в великой битве.
Кочевники два дня простояли лагерем возле земляного вала, после чего незаметно снялись с места и растаяли в степи. Отправленные следом разведчики не вернулись, но скоро стало понятно, что орда и в самом деле ушла. Еще через неделю в Паусе Бибон был представлен высшему совету и по праву занял трон своего отца. Коронацию провели в ускоренном порядке прямо на месте. Потом должны были начаться великие празднества, а сейчас молодому королю пора было отправляться в столицу с остатками армии.
Перед уходом он ненадолго вернулся в монастырь, чтобы меня повидать. Свита осталась в Паусе, поэтому Бибон взял с собой несколько телохранителей. Степь опустела, и сейчас никто не ожидал неожиданного нападения, но на всякий случай для защиты города на земляном валу оставили на время несколько сотен ополченцев.
За время осады монахи прониклись ко мне большой любовью, поэтому разместили меня со всеми удобствами в просторной пустующей келье. Пока я был без сознания, королевский лекарь вытащил застрявшие в теле магические заряды и зашил раны. Окруженный заботой вернувшихся из Пауса братьев я медленно шел на поправку. Первые дни после великой битвы я помню смутно. Стараясь избавить меня от мучительной боли, монахи поили меня маковым отваром, поэтому почти все время я спал. Беспокойные сны полные странных и страшных видений пугали меня, и я радовался каждый раз, когда открывал глаза и видел вокруг привычный мир. Что бы я ни говорил сгоряча, но спешить к сверкающим вершинам мне было еще слишком рано.
День проходил за днем и однажды утром, дверь моей кельи распахнулась, и на пороге появился Бибон. Он был в доспехах, но без шлема. В первое мгновение мне показалось, что я вижу очередной сон, но в отличие от ночных миражей принц не растаял, а прошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Здравствуй, Тибон, — сказал он, с интересом разглядывая меня.
— Здравствуйте ваше величество, — ответил я.
Мне уже сообщили о том, что высший совет признал Бибона королем. Собственно, в монастыре последние дни только об этом и говорили.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил новоиспеченный монарх.
Я совершенно не представлял, как выгляжу после стольких дней проведенных в постели, но судя по нахмуренным бровям Бибона, мой внешний вид ему не особенно понравился.
— Нормально, — соврал я и попытался сесть, но из этого ничего не вышло.
— Лучше лежи, — быстро сказал Бибон, заметив мои неуклюжие попытки подняться, — придворный лекарь говорит, что ты будешь жить, но сейчас нужен покой. Ты потерял слишком много крови, да и раны тяжелые.