По дороге к высокой башне. Часть третья
Шрифт:
— Жаль, что из-за них я не смогу побывать на празднике, посвященном вашей коронации, — посетовал я.
Бибон равнодушно пожал плечами и принялся стягивать замшевые перчатки.
— Не переживай, — сказал он, — тебя все равно нет в списках приглашенных. В столице тебе делать нечего.
Его слова пролились на меня словно ушат ледяной воды. Я вздрогнул от неожиданности и обиды, но промолчал. Какой смысл напрасно сотрясать воздух? Оставаясь в монастыре, я понятия не имел о том, что Бибону рассказали о гибели Лагона. Зная нравы, царившие при дворе, я бы совсем не удивился, если бы оказалось, что
— Чем собираешься заниматься, когда поправишься?
Молодой король, наконец, стащил с рук перчатки и небрежно бросил их на лавку.
— Надеюсь, ваше величество позволит мне вернуться в лесное святилище… — осторожно начал я, но закончить мысль не успел.
— В святилище теперь новый отшельник, — перебил меня Бибон, — Колун Хромоногий решил оставить свое разбойное ремесло и дал обет молиться день и ночь за упокой всех погибших в великой битве.
Я знал, что разбойник выжил. Полученная им страшная рана оказалась не смертельной. То ли в последний момент рука кочевника дрогнула, то ли череп бандита оказался крепче других. Сабля степняка навсегда оставила на голове Колуна ужасный шрам, но его это мало заботило. Я думал, что старый разбойник отлежится в монастыре и опять вернется к своим отвратительным делам. Он никогда не отличался набожностью, поэтому в лесном святилище делать ему было нечего.
— Вот уж не ожидал от Колуна такого благочестия, — честно признался я.
— Он стал монахом по моей воле, — отрезал Бибон, — ему дарована жизнь за то, что он защищал вместе с тобой святое место и искупил свои грехи кровью, но этого недостаточно, чтобы получить свободу. Он будет находиться под присмотром и, если в его благочестие возникнут сомнения, я прикажу его повесить.
Что ж очень по-королевски. Для меня возвращение в заброшенный храм было мечтой, для разбойника жестоким наказанием.
— Колун знает об этом?
Король утвердительно кивнул головой.
— Я подарил ему веревку, на которой он будет болтаться, если нарушит мой приказ.
Что ж Бибон был в своем праве, и все-таки ледяной тон, который были сказаны жестокие слова, мне не понравился. Великая битва меняет людей. Конечно, где еще взрослеть отпрыскам дворянских родов, если не в бою? В свое время я сам, вернувшись в лагерь после ратных дел, на многие вещи стал смотреть по-другому, но все — равно рачительная перемена, произошедшая с юношей, неприятно меня удивила. Я хорошо помнил, к чему привела неоправданная жестокость его буйного отца, и очень надеялся на то, что Бибон сумеет избежать подобной участи.
— Выходит мне теперь и податься некуда, — сказал я, чтобы сменить неприятную тему, — другого дома, кроме лесного святилища у меня нет.
— Тебе теперь не нужен дом, — спокойно сказал король, — ты останешься здесь.
Ну что же, не могу сказать, что я ожидал чего-то подобного, но услышав слова Бибона, особенно не удивился. Король предлагал мне не самый плохой вариант. Во все времена сильные мира сего отсылали провинившихся и ненадежных слуг доживать свой век при монастырях. Конечно, подобную жизнь нельзя было назвать увлекательной, но все-таки, как ни крути, обитель лучше тюрьмы или плахи.
— Желаете, чтобы я опять стал монахом? — с наигранной улыбкой спросил я.
Король
— Еще один монах мне без надобности. Ты теперь владыка и второй человек в королевстве.
Сначала я подумал, что ослышался.
— Ты утвержден высшим советом, — добавил король, — и я пришел поздравить тебя, владыка Тибон.
— Но, как… — от неожиданности я едва не потерял дар речи, — как такое возможно!? Еще вчера я был государственным преступником, а сегодня ты назначаешь меня на такой высокий пост!
Забывшись, я обратился к Бибону на ты, но он этого даже не заметил.
— Ты дворянин — самозванец, сомнительный священник и далеко не самый благочестивый человек в королевстве, но для тех дел, которые я задумал лучшего помощника мне не найти, — сказал он.
— Что ты… — я, наконец, спохватился и поспешил поправиться, — что вы имеете в виду, ваше величество?
— Ты заменишь мне владыку Фифона, — пояснил Бибон, — ты будешь жить на границе с варварами, потому что такому человеку, как ты здесь самое место.
— Но я…
— Ты отправишься послом в орду, договоришься с ханом о выкупе и мире, и восстановишь торговые отношения со степью. Таков мой приказ. Все кладовые Пауса открыты для тебя. Ты можешь брать все, что пожелаешь, требовать любые деньги, припасы и людей, но сделай все, о чем я тебя прошу.
Мой друг и наставник владыка Фифон много лет назад договорился с великим ханом о мире. Это позволило нашему королевству прожить почти 30 лет без войны. Я понимал, чего ждет от меня король, но совсем не был уверен в том, что смогу совершить подобный подвиг. Фифон был великим человеком и мне, простаку, равняться с ним было не с руки.
— Вы ставите передо мной великие задачи, ваше величество, — сказал я, — как верный слуга я постараюсь исполнить все в точности, но не знаю, справлюсь ли. К тому же сейчас я даже не могу подняться с постели.
— И что с того? — раздраженно бросил Бибон.
— Возможно для того, чтобы выполнить ваш приказ можно найти более достойного человека, — осторожно продолжал я, — или просто здорового, который сможет прямо сейчас отправиться с посольством.
— В моем войске много достойных людей, — задумчиво сказал король, — но никто из них не знает степь так, как ты. Ты уже ходил в орду и видел великого хана, когда встречал владыку Фифона. Ты знаешь, чем живут степняки, чего они хотят и чего боятся, так, что не пытайся переложить груз ответственности на кого-то другого. Время у тебя еще есть. Совет считает, что раньше, чем через два года великий хан не соберет новое войско. Выздоравливай и набирайся сил. Следующим летом ты отправишься в орду.
— Скажи, что все это мне приснилось, — сказал я Холину, когда после ухода Бибона он пришел сменить мне повязки.
— Ты имеешь в виду визит короля?
— Да.
— Все было взаправду, — заявил Холин, стаскивая с меня одеяло и бесцеремонно задирая рубашку, — ты теперь владыка. Монахи, как с ума посходили — только и говорят о том, что в монастыре побывал сам король. Сейчас они готовят твои покои. Скоро будем переезжать.
Я тяжело вздохнул. От боли и слабости меня мутило и сама мысль о том, что меня куда-то понесут, казалось, отбирала последние силы.