По городам и весям: путешествия в природу
Шрифт:
В рыбном хозяйстве Байкала немало сложных и мучительных проблем, однако не о них сейчас речь. Вернемся к морским червячкам и козявкам, от которых прок все же, как выясняется, есть. Причем немалый.
Все, что стелется и ползает по байкальскому дну, покоится меж подводных камней, пульсирует и реет в верхних слоях моря, — «поедь», рыбий харч. Биомасса Байкала, то есть вес организмов на одном квадратном метре дна, намного больше, чем в других озерах мира, и равна в среднем на стометровых глубинах 15,5 грамма. В бухте Песчаной, где я провел несколько незабываемых дней, биологическая продуктивность дна куда выше — 40 граммов, а в Баргузинском
Интересно, что мизерное, почти неуловимое изменение химического состава воды вызывает немедленную смерть байкальской живности. На первых километрах своего пути ангарская вода почти не отличается от озерной, но даже это невероятно малое отличие убивает донных жителей и рыб, вынесенных из озера струями Ангары.
Как же осторожно мы должны вмешиваться в жизнь Байкала, если хотим сохранить его для науки и народного хозяйства!
И неужели целлюлозные заводы действительно отравят море?
Спор строителя и проектировщика.
Отходы целлюлозного производства.
Лживая экспертиза.
Где профессиональная честь инженера?
Памятник Байкалу.
Снова я в Сибгипробуме. В этом красивом пятиэтажном здании на ангарской набережной полно специалистов — изыскателей, проектировщиков, конструкторов, чертежников. Здесь рождаются проекты Байкальского и Селенгинского заводов.
К Григорию Эммануиловичу Симкину, главному инженеру проекта Селенгинского целлюлозно-картонного комбината, приехал с Селенги главный инженер строительства Иван Григорьевич Киреев. Слушаю, о чем они спорят, и веду точную запись их разговора.
Киреев. Работы остановлены: нет проекта промстоков. Когда он будет?
Симкин. А вы забивайте деньги! Вам дали на год восемь миллионов? Дали! Вкладывайте деньги, а проект будет.
Киреев. Я выкину деньги, а проект изменится — тогда что? Кроме того, рыбники запретили мне строить трассу промышленных отходов без согласования с ними.
Симкин. Согласуйте.
Киреев. Неутвержденный проект?
Симкин. Вы хотите сказать, что закроете стройку?
Киреев. Я бы с удовольствием закрыл.
Когда взволнованный Киреев ушел, Григорий Эммануилович вернулся ко мне:
— Откровенно говоря, я бы тоже не строил на Селенге. Вода подступает — цехи на сваи ставлю, для прокладки траншей опыт воркутинцев использую, и все это влетит ой-ё-ё в какую копеечку. А ведь еще тряхануть может! Но самый мучительный вопрос — отходы, о чем мы сейчас говорили с Иваном Георгиевичем. Куда их девать? Ведь омуль в Байкале! Я уже поседел от всего этого…
Симкин рассказал мне, какая это страшная вещь — отходы целлюлозного
Миллионы кубометров отравленной воды будут спускаться ежемесячно близ селенгннского мелководья. Промышленные стоки комбината заполнят самые рыбные места Байкала. Знаменитая селенгинская раса омуля, почти весь байкальский осетр, сиг, частиковые и другие промысловые рыбы не только нагуливают здесь вес, но и проходят через этот район на нерест в Селенгу. Распространяясь вдоль берегов, отравленные воды будут закрывать устья других рек и речек, губить рыбью молодь, что по весне скатывается с нерестилищ в Байкал. В зоне действия этих вод погибнет и корм для промысловых рыб — все эти козявки и червячки, которые так чутки к изменению условий, что уже на границах своих привычных мест обитания не дают потомства.
Положение с отходами Байкальского завода еще тяжелее: их будет сбрасываться в три раза больше, чем на Селенге. Вроде бы немного это — три кубометра в секунду, но за несколько суток в Байкал стечет более миллиона кубометров отравленных вод! Это серьезная угроза не только байкальской живности, но и людям: ведь вдоль южного побережья моря стоят десятки городов, сел, железнодорожных станций, население которых пьет байкальскую воду. Больше того — воды с вредными примесями непременно будут всасываться заводскими водозаборными устройствами.
Как же могла получиться такая нелепица? Мне удалось выяснить, что «обоснование» для спуска сточных вод в Байкал прошло несколько стадий. Коротко расскажу о них. В самом первом документе, так называемой «экспертизе Госплана РСФСР», говорилось: «Сточные воды создадут условия для развития жизни в радиусе их распространения, что обусловит не уменьшение, а увеличение рыбных запасов». Вот уж поистине, чтобы тебе поверили, нужна чудовищная ложь!
Это положение анонимных экспертов оказалось настолько неправдоподобным, что специальным комиссиям оно давно уже не представляется.
Позднее была выдвинута не менее вздорная идея о сбросе сточных вод в глубины Байкала — этим способом предполагалось предохранить от заражения морские мелководья, где живет рыба. Идею «обосновал» для проектировщиков научный сотрудник Института озерного и речного рыбного хозяйства С. И. Краснощеков. Однако Ленинградский ГосНИОРХ, а также его сибирское отделение в Красноярске выступили с решительным протестом: «Частное и к тому же ошибочное мнение С. И. Краснощекова не может служить основанием для решения вопроса о сбросе в Байкал загрязненных промышленных сточных вод, тем более что сам С. И. Краснощеков снимает свое предложение как выдвинутое ошибочно, поскольку в то время он не располагал достаточными материалами по гидрологии Байкала».