По когтю льва
Шрифт:
– Сомневаюсь.
– Не сомневайтесь, леди Вако! Нас же с вами обоих волнует, в каком мире будут жить наши дети?
– говоря это, вампир задержал взгляд на её раздавшейся фигуре, и Мира инстинктивно прикрылась руками от ищущих, голодных глаз.
– Ошейники им!
– скомандовала она, и почувствовала себя немного лучше. Она сама защёлкнула на шее Митто узкую полоску серебра, Дара - на шее Хелены. Адам ощупал кольцо, сомкнувшееся вокруг его шеи, он уже не улыбался. Хелена и вовсе шипела от злости.
– Поговорите с Витусом, леди Вако, обязательно поговорите с Витусом. Он
– Обязательно поговорите… и до встречи, Владычица!
–
Рассудив, что на этом необходимый эффект достигнут, и стимулировать его дальше - испытывать судьбу, Адам ретировался под руку с Хеленой. Вампиры спустились в пещеры, откуда понемногу спадала вода, уже изрядно разбавленная и не оказывающая сотой доли прежнего эффекта на бессмертных. Они ушли каким-то из тайных ходов, но, Мира чувствовала, не навсегда ушли из её жизни. Неприятное чувство - далёкая тревога…
Тревога немного унялась, когда она вышла на свет. Солнце вскарабкалось на высшую точку небосвода. Старинный замок, который Мира привыкла видеть чёрным пятном в синих сумерках или перед рассветом, под разрушающим все иллюзии дневным светом оказался тускло-серым. Он не напоминал тень, затаившуюся у подножия горы, скорее, серую шаль паутины, распластавшуюся на камнях. Во дворе было людно. Толпа непрерывно втекала через пролом в восточной стене. Открытые главные ворота пустовали - там до сих пор стояла невидимая преграда.
– Она тоже истончится и постепенно уйдёт, - сказал Давид. На лестнице он несколько раз терял сознание, сейчас его, бледного точно carere morte, поддерживали Винсент и Феликс.
Мира улыбнулась:
– Спасибо, за поддержку, Гесси. Так и кажется, что эта кампания была не напрасной.
– Карда наша - этого довольно, - он тоже слабо улыбнулся.
– Дэви один, ему не набрать и сотой доли прежней мощи. Напрасно он бежал. По мне, так лёгкая смерть в бою предпочтительнее долгой агонии одинокой вечности.
– Ты считаешь, он обречён?
– Он был обречён с того момента, как ступил на территорию Академии.
Кардинцы продолжали уничтожение цитадели Владыки. Замок хотели сровнять с землёй, чтобы и памяти о нём не осталось. Вот и “Кармель” вкатили через провал в стене… Пушку нацелили на главные двери. Мира с улыбкой наблюдала за приготовлениями со стороны. Кардинская кампания была завершена. Тела старейших вампиров сгорели на солнце, залившем всю Зеркальную галерею, тела погибших охотников были вынесены из здания. Раненых увезли в кардинский госпиталь, пленные carere morte ждали своей участи, надёжно запертые в восточной сторожевой башне. С владычеством Дэви над Кардой было покончено, пусть обойтись малой кровью, как хотела Мира, не получилось. С предгорья доносился плач по кардинцам, погибшим этим страшным утром. Иногда Мира вновь принималась за подсчёт убитых, перебирала в уме имена. Опять Габриель, Марсия, Николас, Тони… Каждое имя - укол боли, но эта боль постепенно утихала и всё больше замещалась светлой грустью, ведь ненависть и месть вампирши были избыты.
Жар понемногу спадал. Сердце гоняло по ожившему
Солнце стояло в зените. Мира изредка поднимала голову, заслоняясь козырьком ладони, смотрела на сияющий диск.
“Что ж так долго? Катись уже, катись под горку…” - она не заметила, как сказала это вслух.
– Не советовал бы тебе долго сидеть на солнце, - Винсент нарочно встал перед ней, заслонив свет, и опустился на колени. В его руках была простая деревянная плошка.
– Поешь. Это мясной бульон.
Мира слабо улыбнулась, принимая из его рук плошку:
– Пища для больных.
– Для выздоравливающих! Знаешь, ты… - он осёкся и опять не смог закончить.
– Наверное, я страшная.
– Ты красавица, - серьёзно сказал Винсент.
– И я не лгу: да, даже раскрасневшаяся от солнца - и всё равно красавица. Прости, что так и ем тебя взглядом, но я ведь никогда не видел тебя живой, настоящей, без всяких чар.
– Значит, не разочарован?
– Мира усмехнулась.
– О, что мы перебираем ерунду! Как стыдно: здесь, на руинах цитадели вампиров, сейчас, когда мы лишились трети отряда, обсуждать мои… изменения!
– Для других обсуждения настанет время, скоро, - согласился племянник.
– Но, мне кажется, исцеление неисцелимой - вполне достойная тема.
Мира отпила немного бульона и покачала головой:
– Вкусно. Дэви побеждён, а я всё тревожусь…
– О чём?
– Впереди ещё много битв. И, мнится мне, эти битвы не будут похожи на прежние. Росточки нового мира, с которым мы не умеем ни сражаться, ни смиряться, уже прорастают. Ты видишь?
– Если ты о “Гроздьях”…
– О “Гроздьях”, об антерминах, об искусственных вампирах, о… многообразии обличий Бездны.
Винсент помолчал.
– С Дэви, возомнившим себя Богом, ты справилась. Старым, проверенным методом, - он засмеялся и приобнял её за плечи, но Мира не улыбнулась в ответ.
– Может, он сдал нам крупную фигуру в надежде выиграть всю партию?
– жестко проговорила она.
– Теперь мы накрепко увязнем в Карде: защиту этого города придётся строить с нуля. А Дэви тем временем будет гулять где-то. Свободный, почти всесильный… Ты верно назвал его Богом! Видел, что он творил в это утро? Против его силы мы не могли ничего! Её не останавливает защита охотников, её не пугает Дар. Дэви разгадал, как пользоваться иной, не вампирской, не проклятой частицей Бездны, и против неё мы, охотники за проклятием, оказались бессильны.