По колено в крови. Откровения эсэсовца
Шрифт:
— Куда! Да ты что? Мы же свои! Свои!
Будто отсюда можно было докричаться до экипажа. Быстро переключив частотный канал своего «Петрикса», я заорал:
— Эй, вы, недоноски из 204-го танка! Вы что ослепли, выродки? На колокольне бойцы 5-го СС! Сию же минуту прекратить огонь!
Эта тирада была слышна во всех танках, включая и ко-мандирский, на котором передвигался Гот. «Тигр» под номером 204 тут же опустил орудие, а его башня повернулась в сторону. Башенный люк открылся, и машина поехала вдоль улицы.
Едва мы миновали опускную дверь, как угодили в дым. Переступив
— Не волнуйтесь, — успокоил меня военврач. — Сейчас необходимо дать мази как следует впитаться в кожу. Через 20 минут снимем повязку.
Сквозь бинты я мог различать лишь какие-то неясные тени, я уже не сомневался, что ослеп. Врач, покончив с процедурами, сказал:
— Пока посидите здесь, я через 20 минут вернусь и еще раз осмотрю вас.
Вокруг меня тихо разговаривали, и это действовало умиротворяюще. Но меня все равно не покидало чувство тревоги — мне казалось, что доктор обманывает меня. Кому-кому, а нам было хорошо известно, что тяжелораненым никогда не скажут, что с ними. Вдруг чей-то голос произнес у меня за спиной.
— Вот он!
Потом забухали сапоги, и я услышал голос Крендла.
— Бог ты мой, Кагер! Это ты? Черт! Ну и виду тебя! Больно? Что с тобой стряслось?
Я рассказал ему, как при штурме колокольни погибли Лихтель и Райгером, словом, обо всем, что с нами приключилось. Выслушав, мой друг помолчал, потом я спросил у него:
— Как вы? Что с Пфингстагом и Фендтом? Они хоть живы?
Крендл заверил меня, что их операция по отвлечению противника прошла успешно и что все живы.
— Райгер, Лёфлад и Лихтель. Кюндер прикончит нас за них.
Я понимал, что его слова хоть и звучат в данной ситуации довольно бестактно, но не был в на него обиде.
— Будем надеяться, что Кюндер на том свете, — произнес кто-то.
Не стану утверждать с уверенностью, но мне показалось, что это был Пфингстаг. Но никто и не подумал одернуть его за такие слова. Разумеется, подобные высказывания в адрес старшего офицера недопустимы, но Кюндер упёкся всем нам так, что все решили промолчать.
— Кагер, может, шоколаду хочешь? — непривычно-заботливо осведомился Алум.
От него слышать нечто подобное было просто дико — Алум был человеком суровым и весьма далеким от всякого рода сентиментальностей. Это вновь
— Тебе удобно? — спросил он.
Тут я перетрусил не на шутку. У меня ничего не болело, но я был наслышан, что раненые в первые минуты не ощущают боли из-за резкого выброса адреналина в кровь. Так что же произошло со мной? Может, я уже умирал, но просто не понимал этого. Да и как это понять? Я до сих пор сидел с забинтованными глазами, не имея возможности даже оглядеть себя. Но если у меня на теле раны, почему, в таком случае, врачи не занялись и ими? Может, они настолько опасны, что у докторов и руки опустились? Что они решили меня не мучить зря? Тут я услышал, как Крендл сообщил, что идет врач. Я обрадовался. Правда, тут же он огорошил меня еще одной новостью.
— Черт бы его побрал! Кюндер явился!
Доктор из санитарной роты вермахта снял повязку и пальцами поднял мне веки. Потом поднял вверх указательный палец и попросил глазами проследить за ним. Слава богу, я хоть и нечетко, но все же различал окружающую обстановку. Доктор успокоил меня, дескать, все это вызвано воздействием мази и скоро пройдет. Еще он спросил, не ощущаю ли я головную боль или головокружение. Поскольку мне довольно часто приходилось испытывать и то, и другое вследствие усталости, я сказал врачу, что чувствую себя вполне нормально.
Подошедший Кюндер тут же с места в карьер набросился на меня, словно не замечая врача.
— Что опять с вами, Фляйшман, черт бы вас побрал? Недоделок несчастный! Какого дьявола расселись здесь?
Не мешало бы подняться, когда перед вами офицер! Вы позорите меня! И 5-ю СС, герр радист!
— Виноват, гауптштурмфюрер. Я был ранен при штурме колокольни.
Сам не пойму, чего я ударился в извинения. Тогда мне это показалось вполне уместным. Кюндер перевел взгляд на врача.
— Что с этим типом?
— Ожоги кожных покровов, а также роговицы и зрачков, гауптштурмфюрер.
— Ожоги, — с издевкой повторил Кюндер. — Были случаи, когда мои солдаты продолжали идти в атаку с простреленной грудью. Сию минуту собрать весь ваш чертов взвод! Мне необходимо послать кого-нибудь на разведку к расположенному северо-восточнее химическому заводу.
— Во взводе трое убитых, гауптштурмфюрер.
Кюндер обвел взглядом стоявших здесь солдат. Подозвав к себе троих с рунами в петлицах, он стал объяснять им:
— Вы с этого момента считаетесь в 5-й СС, во 2-м взводе.
Повернув голову, он, не скрывая гадливости, посмотрел на меня.
— Доложите обо всем оберштурмфюреру Дитцу, он всего в квартале отсюда, восточнее.
Взвалив на спину «Петрике», я представил оставшихся бойцов своего взвода новым людям. Они, в свою очередь, тоже назвали себя.
— Старший стрелок Армии Фляйшер, «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», 1 -я дивизия СС, 6-я рота, 2-й батальон.
— Роттенфюрер Гербольд Абендрот, 5-я дивизия СС, 5-й минометный батальон.