По колено в крови. Откровения эсэсовца
Шрифт:
Пфингстаг многозначительно посмотрел на нас, явно ожидая еще одного добровольца.
— Я тоже пойду, — сказал Крендл.
Мы все невольно замолчали, понимая, что нам сейчас предстоит, но тут тишину нарушил прозвучавший по рации голос Дитца. Я доложил ему, что на колокольне русские и что мы готовимся штурмом взять ее.
Те из нас, кто оставался, покинули дом через заднюю дверь, после чего мы отошли на несколько десятков метров южнее, чтобы засевшие на колокольне русские пулеметчики не засекли нас. Потом пересекли улицу и уже с юга подобрались к колокольне. Через дорогу мы увидели Пфингстага, Фендта и Крендла — все трое ждали нашего
Мне показались вечностью эти несколько мгновений, пока пулеметчики, увидев нашу тройку, открыли огонь по ней. Мы тем временем добежали до цокольного этажа здания, и тут пулеметный огонь затих. Можно было предположить что угодно.
Что нас больше всего поразило, так это отсутствие охраны внизу колокольни. Как они могли действовать столь беспечно и никого не оставить у входа? Недоуменно переглянувшись, мы стали осторожно подниматься по винтовой лестнице. Мне казалось, я вот-вот оглохну от страшных ударов сердца.
Райгер и Лихтель первыми добрались наверх. Мы увидели большой лаз в потолке, откидную дверь, сколоченную бог знает когда из толстенных досок, перехваченных металлическими полосами. Райгер, приставив палец к губам, медленно двинулся к лазу. И — надо же! — в этот момент в рации снова зазвучал голос Дитца. Оберштурмфюреру понадобилось узнать наше местонахождение. И тут же над нашими головами загремело — русские срочно перетаскивали свой СГ-43, а несколько секунд спустя дверные доски стали разлетаться в щепы — русские дали очередь. Райгер и Лихтель погибли на месте — крупонакалиберные пули разорвали их буквально на куски. Мы же под градом щепок и кровавым дождем бросились назад.
Алум, приготовив гранату, исхитрился зашвырнуть ее через образовавшуюся в досках лаза дыру. Заметив гранату, русские в панике закричали, но было уже поздно — тут же ухнул взрыв, и пулемет умолк. Наступила непривычная и пугающая тишина. Дальке стал тихонько подбираться к лазу в потолке, затем просунул в уже знакомую дыру ствол своего МР-40, дал наугад длинную очередь, опустошив целый рожок. Потом стал толкать дверь лаза, сначала она не поддавалась, но в конце концов, заскрипев на ржавых петлях, открылась, и Дальке одним махом проскользнул туда, где находился пулеметный расчет. Мы ожидали стрельбы, но ее не последовало. Некому было стрелять — взрыв гранаты уложил весь пулеметный расчет. Мы по очереди пробрались к Алуму, я стал по «Петриксу» вызывать Дитца — доложить ему о выполненном задании и узнать, каковы будут дальнейшие указания.
Танки под командованием Гота двигались к городу с юга, я стал докладывать им, куда и как ехать, но тут услышал, как сидевший у меня за спиной Алум в испуге пробормотал:
— Боже мой!
— Я вижу, — ответил ему Дальке.
— Что вы там увидели? — не понял я.
— Сиди и занимайся своим делом, радист! — рявкнул Алум.
Чувствовалось, что он не на шутку взволнован, и все же меня задел его тон. Однако стоило мне посмотреть вниз, как я тут же забыл об этом.
— А на севере их сколько! — воскликнул Дальке. — Боже праведный! Они подтягивают тяжелый DShK.
— Черт возьми, что за DShK? — допытывался я.
— Ты — корректировщик? Так давай, корректируй! — отбрил меня Алум.
— У этой заразы броневой щит, — констатировал Дальке. — Вот что, Кагер, нам не обойтись без 8,8-см орудий. Пусть они дадут
Я тут же вызвал батареи 8,8-см орудий и объяснил, в чем дело. Офицер-артиллерист потребовал от меня назвать степень важности цели, я объяснил ему, что, дескать, у нас тут появился DShK и готовится дать нам жару. Что такое DShK, я понятия не имел. В ответ офицер заявил, что ради какого-то там DShK он тратить снаряды не желает, и дал отбой.
По перилам ударил ружейный огонь. Я как раз выбирал цели посерьезнее, чтобы передать сведения танкистам, как вдруг заметил изгибавшийся словно змея дымный след, протянувшийся в нашу сторону. Дальке тут же повалил меня на пол, и в следующую секунду выпущенная из ручного гранатомета граната, попав в каменную стену колокольни, разорвалась.
Когда по нам открыли огонь с расположенных севернее улиц, я вмиг понял, что DShK — это, оказывается, чрезвычайно мощный крупнокалиберный пулемет.
— Господи Иисусе! — прошипел Алум. — Нам отсюда не выбраться! Мы в ловушке!
Установленный в кузове грузовика пулемет несколько минут не давал нам головы поднять, поливая огнем парапет.
— Приподнять они его не могут, что ли? — недоумевал Дальке. — Чего они к этому парапету прицепились?
Повернув головы, мы посмотрели на края стен над собой. Несмотря на пулеметный огонь, ни один камень не вывалился.
— Они, наверное, задумали перерезать эту колокольню напополам, — предположил Дальке. — С DShK это особого труда не составит.
Пули русских отколупывали кусочки от камня, из которого была сложена колокольня, несколько пуль со звоном угодило в висевший над нами медный колокол.
Пока Дальке с Алумом обсуждали, как ответить русским, я вызвал командирский танк, в котором находился Гот, и доложил обстановку. Я объяснил генералу, что русские не дают нам вести наблюдение, и вновь запросил поддержку 8,8-см орудиями. Дескать, пусть стрельнут по домам чуть севернее колокольни. Один из офицеров-танкистов согласился с моими доводами и передал артиллеристам мою просьбу. Не прошло и нескольких минут, как артогнем 8,8-см пушек дома, откуда по нас вели огонь русские, потонули в дыму разрывов. Я осторожно выглянул из-за парапета. Из-за стоявших впритык домов крайне трудно было определиться в выборе целей. Такое положение, может, оказалось бы выгодным для снайпера, но не для корректировки направления огня. И я передал Готу, что, мол, ничего стратегически важного не замечаю. Генерал, как мне показалось, в нашей помощи уже не нуждался и сообщил о прорыве у перекрестков. Его танки входили в Боровики с юга, так что он велел нам уходить с колокольни. Связавшись с Дитцем, я получил от него подтверждение генеральского приказа.
Колокольню вовсю обстреливали из гранатометов, густой черный дым валил через дыру в крышке лаза. Дальке и Алум обменялись взглядами. Я понял, что, если деревянная лестница загорится, нам уже обычным путем отсюда не выбраться. Из близлежащих улиц к колокольне устремились наши солдаты. Разгорелась ожесточенная перестрелка, и уже скоро все дома вокруг были охвачены пламенем.
— Нужно выбираться отсюда, — поторопил нас Дальке. Тут один из наших «тигров» с номером 204, проехав
мимо колокольни, выкатился прямо на главную улицу, ведущую на восток. Танк резко затормозил, потом, неторопливо повернув башню в нашу сторону, открыл огонь по нам. Сквозь грохот разрывов до меня донеслись крики Дальке: