По мосту через пропасть
Шрифт:
Где-то в глубине души шевельнулся страх – а вдруг полиция все-таки прознала про случай с Эйдом?
Нет. Быть не может. Зато это может быть сам Эйд…
В оконное стекло звякнула монетка.
Стал бы граф Рочестерский таким образом вызывать ее на беседу?
Анна накинула пеньюар и выглянула.
Стал бы.
Это свидетельствовало о том, что у него к ней дело несомненной важности. Анна полагала, что у деликатного Адриана должен быть сверхсрочный повод, чтобы он позволил себе побеспокоить ее утром единственного выходного дня. Она махнула
Сейчас, правда, несколько затянулось: ну нельзя же появиться перед ним, как есть, – в пеньюаре, растрепанной, неумытой и бледной!
Когда она распахнула перед ним дверь, то выглядела уже несравнимо лучше – ни грамма косметики, зато терракотовый джемпер подчеркивает природные краски лица, волосы зачесаны назад, улыбка играет на губах. Возможно, он даже не заметит, что она не выспалась.
– Привет, Эйд!
– Привет. Прости, что так рано… – Он выглядел немного измученным. Беззаботная веселость, которая расцвела в нем в последние дни, вмиг испарилась. Что-то не так. Очень сильно не так.
– Да ничего страшного, – вежливо солгала Анна. Интересно, почему ложь повсеместно осуждается, а вранье из вежливости только приветствуется? Попробуй иной раз сказать человеку правду… – Заходи.
– Спасибо. Я не хотел тебя будить, но подумал, что, если я просто исчезну на пару дней, это будет гораздо хуже.
– А ты собираешься исчезнуть? – удивилась Анна. Голос ее прозвучал расстроенно, так очевидно расстроенно, что она даже смутилась.
– Да, возникли неотложные дела в Лондоне.
– А-а. Кофе будешь?
– Лучше чай. Черный. И очень крепкий.
– Вот это да. Ладно, сейчас заварю. Садись.
Он занял свое обычное место – поближе к ней.
– Хочешь рассказать, что случилось? – тактично спросила Анна, включая газ под своим антикварным чайником.
– Пожалуй, нет. Мелкие неприятности, если честно, но они требуют моего вмешательства. – Адриан коротко вздохнул.
– Мелкие проблемы – это тоже проблемы. И их тоже нужно решать. Хорошо, если ты при том не переоцениваешь их масштаб, – заметила Анна.
– Есть еще нюансы. Например, иногда на тебя вешают проблемы, которые ты не хочешь, а по правде говоря, и вовсе не обязан решать.
– Хм. Это цена, которую нужно платить за некоторые отношения. Любовные, семейные, дружеские…
– Когда ты в конце-то концов дашь мне свою книгу? Я хочу постичь ту вселенскую мудрость, которую ты наверняка в нее заложила.
Анна хмыкнула.
– Ничего я никуда не закладывала. А ты не уходи от темы. Мы говорили о твоих проблемах, а не о моих.
– Да в общем-то и не о моих. – Адриан помолчал, посмотрел, как Анна ополаскивает горячей водой белый заварочный чайник. – У Сьюзен неприятности с отцом, она хочет, чтобы я помог ей уладить конфликт.
– А, понятно.
Сьюзен. Разумеется, Анна про нее слышала, не очень много, но смысл понятен. Возможно, ей понятен больше, чем самому Адриану. Молоденькая девочка, красивая, умная, ему – ровня, наверняка десять тысяч раз обдумала
Стоп-стоп-стоп. Анна от молниеносно мелькнувшего осознания так растерялась, что рассыпала чай. Такого с ней не случалось уже несколько лет. Чем бы ни были заняты мысли, руки делали свое дело превосходно.
Нет. Что за чушь. Не может быть.
Тогда к чему все эти размышления на тему невозможности дружбы между мужчиной и женщиной?!
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Адриан.
Анна поймала себя на том, что стоит с банкой чая в одной руке, ложкой в другой и невидящим взглядом смотрит на просыпавшиеся чаинки.
– Да. В полном, – преувеличенно бодро ответила она. – Знаешь, нет такого закона природы, который запрещал бы просыпавшимся чаинкам образовывать на столе силуэт Эйфелевой башни. Вот я и проверяю. Почему-то никогда не складываются.
Адриан повел бровью – видимо, решил, что напрасно не дал ей выспаться.
– Так что там со Сьюзен? – Анна за подчеркнутым энтузиазмом пыталась скрыть охватившее ее смятение.
– Да по сути ничего страшного. Она хочет лететь на стажировку в Нью-Йорк, ее папа хочет, чтобы она летела в Сидней.
По мне, так никакой разницы, подумала Анна, но ничего подобного не сказала.
– Что ж, рано или поздно приходится либо отстоять свободу своего выбора, либо до конца жизни оставаться послушной дочкой. Или сыночком.
Ну зачем мы сейчас о ней говорим?
– Да. Понимаешь, я чувствую, что должен ей помочь, но на самом деле… Разбиралась бы она сама…
– Эй, осторожнее. Слышу в твоих словах слабость. Рыцарского духа. Две недели назад ты помчался бы к ней с радостно бьющимся сердцем. Все рыцари страшно радуются, когда выпадает случай спасти принцессу. Неужели это я так плохо на тебя повлияла?
– Ага, – ухмыльнулся Адриан. – Теперь я делаю все то же, что и положено рыцарю, но при этом задумываюсь – а мне самому этого хочется?
– И что, не хочется?
– Не хочется. Уезжать не хочется.
– Это же всего пара дней.
– За пару дней многое может произойти. – Он странно на нее посмотрел, и Анна ощутила, как от этого взгляда грудь обдало жаром.
Она отвернулась к огню.
– Знаешь, я не разделяю того мнения, что для всего на свете существует только один подходящий момент. То, что не произойдет в эти два дня, запросто может случиться в другое время, – осторожно проговорила она.