По правилам и без
Шрифт:
Я осознала, что делаю, только когда бесцветный женский голос произнес: «На данний момент абонент не може прийняти ваш дзвінок. Зателефонуйте, будь ласка, пізніше».* Тут же яростно нажала на сброс, благодаря богов за удачу и костеря себя на чем свет стоит. Даже контакт «Князь» тут же удалила из списка вызовов, забыв еще раз подивиться скромности хозяина номера.
Спросить что-то у отца, или, тем более, мамы, я не решилась, ночью старалась отогнать бредовые догадки бредовым же занятием — просмотром какого-то бессмысленного сериала, который, увы, мало чем помог. О том, что уже вообще-то понедельник, и скоро в школу,
________
«На данный момент абонент не может принять ваш звонок. Позвоните, пожалуйста, попозже» — дословный перевод того, что у нас говорится, когда телефон абонента выключен (на всякий случай, если кто совсем не в ладах с украинским). Если уж писать про Украину — надо быть достоверной.
Глава 8. Слабости
— Эй, рыжая, ты тут? — раздалось на весь сейчас, к счастью, полупустой класс. Я посильнее вжалась в стул, искренне жалея, что не пошла в столовую — хотя путь в столовую проходил как раз мимо 11-Ф, а к нему мне сегодня и на пушечный выстрел подходить не хотелось: мало того, что вчера невесть зачем звонила Воронцову, так еще и сегодня проигнорировала его звонок. И интуиция тут же подсказала, что это мне ой как аукнется…
Уже аукнулось нежданным визитом, шепотком одноклассников и чужой задницей на моей парте.
— Эй, ты оглохла, Рыжая? — ну еще и рукой перед самым лицом, за которую так хочется дернуть… Вообще, я нервная, если не высыпаюсь, так что вполне могу так сделать — если бы не уверенность в том, что Воронцов шутя отразит все мои поползновения.
— Нет, я прекрасно тебя слышу, — спокойным голосом заверила я парня. — Чего хочешь?
— Вообще-то, это я должен задать тебе этот вопрос, — наигранно серьезно ответил мне он, а в глазах плясали бесенята. Нет, ну точно что-то задумал! Только что?
— Так спрашивай, — настроения что-то гадать, равно как и участвовать в каких-либо затеях Димы не было — или, вернее, настроения не было ни на что. Чертова биология, чертов проект, чертова Жаба, чертов мозг, не дающий по ночам спать! И именно благодаря им, при особой поддержке ОАО «Тупость», до меня только сейчас дошло: Воронцов Дима говорит со мной в моем классе, сидя на моей парте. Воронцов. Дима. Говорит. Со мной. В моем. Классе. Сидя. На моей. Парте. Можно еще повторить по слогам, но и этого, кажется, достаточно.
А Воронцов тем временем как-то нехорошо усмехнулся и наклонился ко мне близко-близко, так, что наши носы почти соприкасались.
— Ты уверена, что хочешь, чтобы я спросил при твоих одноклассниках? — он говорил шепотом, а потом вдруг рассмеялся — так, что я не сдержалась и попыталась ударить его. И, конечно же, парень ловко перехватил мою руку.
Положение спасла Катя, пришедшая напомнить, что у нас сегодня практическая по химии. К тому же, она уже где-то — я даже догадываюсь, где — раздобыла не только задания, но и черновик отчета к работе. А с химией у наших математиков туго, так что все присутствующие тут же забыли про меня и столпились над Катькиной партой. Дима же под сложившийся шумок просто вытянул меня из класса, благо, дав пару секунд на то, чтобы взять сумку.
— Ну так вот, теперь давай поговорим, — Воронцов
— Да так,— неопределенно ответила я, на самом-то деле прекрасно понимая, что этот парень от меня так просто не отстанет. Чего только стоит его теперешний красноречивый взгляд. — Хотела кое-что спросить, но потом вопрос отпал сам собой.
И снова красноречивый взгляд и вскинутая бровь — я всю жизнь мечтала такому научиться, но не судьба, увы, — в которых так и слышится "Неужели? И что же это за вопрос?"
— Честно, ничего важного! — наверно, со стороны я выглядела смешно, во всяком случае Дима едва не засмеялся.
— Просто признай, что соскучилась и хотела поговорить, — он вдруг посмотрел на меня так, что я, кажется, покраснела до кончиков волос. Вдруг его предположение не показалось таким уж абсурдным, во всяком случае, лучше признать это — тем более что сердце почему-то с ним согласно, — чем касаться такой щекотливой темы, как его семья.
— Ладно, признаю, — я насупилась и проговорила это тихо-тихо, но парень все равно меня услышал.
— Что признаешь? — нет, ну он точно издевается! Да еще и усмехается так, что хочется огреть чем-нибудь, да посильнее. — Ну же, неужели так тяжело сказать всего несколько слов?
Отступать не было смысла, тем более что на нас начали оглядываться другие ученики. Я набрала в грудь побольше воздуха, и, подняв глаза на парня, выпалила на одном дыхании:
— Я соскучилась и хотела поговорить, — и посмотрела прямо Воронцову в глаза, и вот опять едва смогла от них оторваться. — Доволен?
— Не совсем, — и снова та же не предвещающая ничего хорошего усмешка. — В следующий раз отвечай на мои звонки, поняла?
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и наблюдать, как парень сначала расплывается в довольной улыбке, а потом треплет меня по голове:
— Какая хорошая дрессированная белочка, — он достал что-то из кармана и дал мне. Как оказалось, это были орехи в шоколаде. — Ты же любишь орешки, верно?
Самым печальным было то, что орехи я любила. Но злость на этого наглого субъекта все же пересилила, и в следующий миг я вырвала пачку Nuts'а из его рук и, быстро разорвав упаковку, высыпала содержимое прямо ему на голову. И только потом сообразила, что и, главное, кому только что сделала.
Серж бы мной гордился: я преодолела расстояние до кабинета химии за рекордно короткое время, удачно преодолевая препятствия вроде учеников и выходящей из библиотеки Жабы. Та, кажется, что-то мне сказала, вроде как обещала спросить на уроке первой, но лучше злая биологичка, чем злой Воронцов.
Впрочем, возле класса я вдруг затормозила — почувствовала привычное, но отнюдь не приятное головокружение. А значило это только одно: мое излюбленное давление опять соизволило упасть, причем довольно низко — если судить по более чем печальному состоянию организма. По идее, достаточно было бы просто купить в столовой кофе, но вот стоять в извечной очереди совсем не хотелось, поэтому я, предпочитая держаться стеночки, поплелась к медсестре. По дороге (а кабинет медсестры располагался в противоположной кабинету химии части школы) даже успела написать Кате, чтобы та предупредила учительницу.