По правилам и без
Шрифт:
— Попробуй начать с уважением относиться к дяде, — пробормотала я в ответ — отношения Кирилла Викторовича с Димой меня несколько коробили, — но Воронцов, похоже, меня не расслышал. И тут же подал соломинку, за которую я с радостью ухватилась. — Юбилей? Сколько ему исполняется? Тридцать?
— Слышал бы тебя этот гад, он бы обиделся, — усмехнулся Воронцов. — Ему двадцать пять.
Сказать, что я была удивлена, значило ничего не сказать. И дело даже не в том, на сколько Кирилл выглядит, а в том, как он себя подает, какую должность занимает… И этому человеку только исполняется двадцать пять?
— Но я ему не скажу при одном условии, — парень прищурился. Заметил ли он мое удивление, осталось загадкой. Хотя, наверняка заметил: он вообще подмечает то, что не нужно. — Прояви весь свой пресловутый ум и помоги мне с подарком, иначе я наплюю на все и воспользуюсь принципом «Лучший твой подарочек — это я».
— Вообще-то тут нужна фантазия, а не ум, — угрюмо напомнила я и тут же себя одернула: этот чуть поучительный тон все время проскальзывал в речи, напоминая о том, что я отношусь к тем, кого принято считать заучками. Да и, если честно, не умею я подарки выбирать: маме всегда дарю то, что ей нужно — вернее, она сама заказывает себе подарок, а я просто добавляю к нему какую-нибудь неожиданную мелочь, а на день рождения к подругам ходила последний раз года три назад. А вот что дарить двадцатипятилетнему мужчине, у которого «есть все»?
— Какие хоть варианты ты рассматривал? — выжидательный взгляд Воронцова тут же заставил меня проглотить все возмущения. — Что мне точно не предлагать?
Парень усмехнулся: конечно, он опять победил, — и начал перечислять:
— Ручки, портсигары, фляги и прочая дребедень в этом духе — у врачей такого полно, как, собственно, и разного коньяка, виски… Украшения я ему дарить не буду, да и не нравятся они мне тут, хотя был такой неплохой вариант. Вот почему у меня не тетя, которой любые серьги подойдут? Ладно, не суть, — Дима тряхнул волосами и внимательно на меня посмотрел: — А ты кому подарок выбираешь?
— Никому, — я почему-то резко смутилась. Рядом с теми вещицами, которые продавщица сейчас убирала с прилавка, приглянувшийся мне набор не просто блекнул — становился дешевой китайской подделкой. — И вообще, тебе нужно дяде подарок выбрать, а не отвлекаться на ненужные вопросы.
— Это ты так тонко намекаешь, что не мое дело? — Господи, Воронцов, кажется, оскорбился — только этого мне не хватало для полного счастья. Был печальный опыт… Даже вспоминать не хочу, до сих пор руки так и чешутся кому-нибудь что-нибудь оторвать.
— Нет, — я вздохнула, понимая, что придется отвечать, не увиливая и не выдумывая. — Хочу купить себе что-нибудь к выпускному, да и вообще…
— Я знал, что эта тактика сработает, — этот… у меня просто слов нет, какой гад, победно усмехнулся — и я не удержалась, отвесила ему затрещину. После чего, правда, еле успела нырнуть за удачно подвернувшуюся колонну. И что же этот у меня слов нет кто? Засмеялся на весь магазин, так, что на него начали оборачиваться люди.
— Рыжая, ты с каждым днем удивляешь меня все больше, — он сделал шаг ко мне, а я — от него, не зная, чего еще ожидать, что вызвало новый приступ смеха. — Расслабься, я бельчатиной не питаюсь. И мне правда нужна помощь.
— О помощи просят совсем не так, — угрюмо проговорила я, выходя
— Действительно, — он улыбнулся чуть виновато. — Рита, помоги мне, пожалуйста, сам я ничего толкового не смогу придумать.
Мне надо было бежать. Определенно, следовало убежать еще до того, как Воронцов меня заметил — тогда бы не было этих детских препираний, смеха на весь магазин, глупого поведения и… не было бы этой улыбки, от которой сердце замирает, и этого какого-то особенного «Рита», от которого этот чертов мышечный орган начинает отбивать чечетку. Надо было бежать еще тогда — а теперь ноги не несут никуда, кроме как в сторону этого невозможного мальчишки.
— Надо же, а ты не безнадежен, — сто очков за выдержку, Рита. Ты себя не выдала ни голосом, ни выражением лица.
Только как же жаль, что в этот момент я не видела своих глаз — а Воронцов видел. Видел и все понял — даже то, что на тот момент не могла понять я.
А на тот момент я просто наслаждалась субботним днем, ставшим из-за одного-единственного человека самым хорошим за последний… а, черт с ней, с этой математикой. Просто начавшийся хуже некуда день вдруг стал прекрасным, ярким, несмотря на отсутствие солнца — это самое солнце каким-то непостижимым образом заменил светловолосый парень с восхитительными серыми глазами и незабываемой улыбкой.
Мы гуляли по огромному магазину, говорили обо всем и, в то же время, ни о чем, смеялись, веселились. И впервые за все время нашего с Димой знакомства я с чистой совестью — но невероятно трепещущим сердцем — употребляла «мы»: не осталось ни лучшей ученицы, ни самого проблемного ученика, никаких предрассудков и разговоров за спиной, казалось бы, неотделимых от меня. Были только мы — и цель, несколько позабытая цель неожиданной прогулки. И сейчас я была невероятно благодарна Кириллу Воронцову за то, что он, всего лишь родившись на свет, подарил мне несколько часов радости.
— Смотри, здесь открыли новый отдел! — заметив, что всегда пустующий дальний угол второго этажа магазина перестал быть пустующим, я тут же устремилась туда, ухватив Воронцова за запястье и потянув за собой. Причина такой наглости была проста: там я заметила оружие и, кажется, даже макеты кораблей — тайное увлечение еще с юного двенадцатилетнего возраста.
Парень удивился, но ничего не сказал — ровно до того момента, как я не достигла своей цели и не разразилась восторженными комментариями.
— Это же «Месть королевы Анны»! — наверно, со стороны это выглядело глупо — стоять, задрав голову вверх (кто-то додумался поставить корабль сверху на витрины), и с неописуемым восторгом смотреть на макет корабля с бордовыми парусами длинной где-то в полметра. А еще я напрочь забыла о том, что до сих пор не отпустила руку Димы — пока он мне об этом не напомнил со свойственной ему бестактностью и издевкой.
— Будь твоя воля, ты бы загребла не только мою руку, но и этот кораблик? — насмешливо спросил он, наклонившись к самому моему уху. Я дернулась, тут же выпустила его запястье и залилась краской. Парень засмеялся, а потом совершенно серьезно спросил: — Скажи, ты просто хочешь произвести впечатление или правда любишь корабли?