По правилам и без
Шрифт:
Мне было совершенно неинтересно. Ни что там учудили любимые одноклассники, ни какие контрольные я пропустила — но я мужественно делала вид, что слушаю, и даже проявляю интерес. Зачем обижать Щербатову просто потому, что я дура и этот мир меня не любит? Она ведь искренне хочет помочь, пытается развеселить, да еще и из-за меня отменяет свои планы — у нее ведь каждый день чем-то да забит, а уж тем более понедельник…
Хорошо, все-таки, если у тебя есть подруги. Тем более, такие замечательные.
До дома мы дошли в сопровождении Кирилла Викторовича: он мотивировал это тем, что если вдруг я свалюсь где-то по дороге, тащить меня придется хрупкой Кате, а он,
Странно, но он, похоже, беспокоился. Эти странные нотки в голосе я не могла охарактеризовать никак иначе, да и тот редкий взгляд, что он бросал на меня… И это было странно и даже пугало.
— Если что-то случится, звони, — уходя, сказал он. — И обязательно зайди ко мне, иначе сама потом будешь жалеть.
Определенно, этот человек меня пугал. А еще пугал извечный вопрос: что будет дальше?
— Так, Кирилл сказал, кофе тебе противопоказан, поэтому пьем чай; с мелиссой, — Катя уже успела похозяйничать на кухне, так что теперь ставила на журнальный столик две чашки чая и вазочку с печеньем, которого у меня дома явно не было. Но это было не важно. Гораздо больше удивляло то, что Щербатова называла Кирилла Викторовича по имени, несмотря на то, что он старше на восемь лет, да и вообще, взрослый человек.
Так уж привили мне с детства: к людям старше обращаться на «вы». Да и к дяде Димы как-то не хотелось обращаться вот так вот запросто, просто по имени — это было даже чем-то вроде кощунства. Но вот для легкой в общении, порой даже беспардонной Кати это было в порядке вещей, тем более что с Димой она дружила уже довольно давно.
— Чай так чай, — не стала спорить я. Кофе даже почти не хотелось: хотелось выпить снотворного и уснуть так надолго, чтобы, когда я проснусь, все вернулось на круги своя. Но, ясное дело, это невозможно, да и глупо, к тому же.
Поэтому я просто улыбнулась и потянулась за печеньем, оказавшимся очень вкусным.
Кажется, Кирилл Викторович говорил про то, что мне следует прогулять школу и как следует отдохнуть, но в последнее время я, похоже, решила перестать выполнять предписания врачей.
И поэтому в семь сорок пять уже сидела за своей партой у окна и с грустью смотрела на школьный двор, заваленный снегом и наполненный играющими в снежки школьниками от мала до велика. Даже наш незабвенный 11-М принял участие в этой забаве почти в полном мужском составе, исключение составили только трое: заучка (как бы странно это не звучало от меня, но иначе этого паренька назвать нельзя) Влад Лемешев, отчаянно списывающий практическую Игорь Коротков, которому грозит неаттестация по физике и следующий из этого накрывшийся новый год в Египте, да напропалую флиртующий с Машей Рогожиной Олег Писарев.
— Они друг друга стоят, — шепнула мне Катя прежде, чем скрыться за дверью в обществе Керна. Девушка была права: эти двое из обеспеченных семей, привыкшие, что все получается так, как им того хочется, совершенно не считающиеся с другими, друг друга более чем стоили. Сколько проблем доставляли они мне, тому же Лемешеву, даже Игорю и Кате! Особенно Олег: он в прошлом году по моей подруге просто умирал, а стоило ей начать встречаться с Керном — точно с катушек слетел. Нашумевшее тогда происшествие было, М— и Ф-классы мариновали несколько часов, пока не выяснили, кто к кому первым полез, кто кому что сказал и кто кого ударил. И, конечно же, главной звездой тогдашней знатной разборки, кроме Олега, его закадычного друга Андрея Маликова, какого-то одиннадцатиклассника, Саши Керна и Игоря, решившего успокоить разбушевавшегося
Да, в начале года Воронцов встречался с Рогожиной. Недолго, правда, и, если верить всезнающей Кате, вчера решившей поболтать на излюбленные девичьи темы, исключительно попавшись на слабо: Керн тогда заявил, что его друг не выдержит главной школьной красотки и неделю. Дима продержался месяц, причем все обязанности парня выполнял исправно, да и девчонка ему чем-то даже приглянулась, так что Маше было грех жаловаться. Зато как она обозлилась, когда сначала (неслыханное дело!) он ее бросил, а потом еще и выяснилось, что всему виной обычный спор. Вот и спелась с Писаревым, и теперь эти два сапога пара раздражали половину класса уже вместе, а не по отдельности.
Обычно мне на них было плевать. Но сегодня почему-то я украдкой рассматривала Рогожину: идеально уложенные черные волосы, так же идеально подведенные черным карандашом голубые глаза, дорогое платьице, облегающее отличную фигуру, сапожки от кутюр на огромной шпильке, маникюр, томный взгляд и соблазнительный шепот… Все то, чего нет и не может быть у меня. Не удивительно, что приглянулась она Диме, совсем неудивительно.
— Эй, Рита, ты чего зависла? — Игорь навис надо мной, щелкая перед лицом пальцами. И правда, как-то я слишком глубоко задумалась, да еще и о чем — о том, что во всем я хуже пустой куклы Рогожиной! Да и какая, вообще, разница, что она с Воронцовым встречалась? Будто меня вообще заботит его личная жизнь. И совсем не интересно, какие девушки ему нравятся, что он в них любит! Ни капли!
— Ри-и-ита! — уже менее терпеливо повторил Коротков, для верности дотрагиваясь до моего плеча. Я подняла взгляд на него и снова подивилась тому, что даже сидя на стуле он умудряется быть гораздо больше меня, словно нависать каменной скалой.
— Прости, задумалась, — поспешно извинилась я и улыбнулась. Парень улыбнулся в ответ своей особой улыбкой, разгоняющей любые тучи плохого настроения. Он вообще был довольно неплохим, симпатичным во всех смыслах пареньком, одним из тех немногих, кто общался со мной еще с первого класса. Конечно, списывал он так же постоянно, но при этом всегда замечал мое плохое настроение и всячески его поднимал. И из-за чего, казалось бы? Просто полгода просидели за одной партой. Хотя, смело скажу, что это были лучшие полгода моей школьной жизни.
— О Рогожиной? Ты меня пугаешь, — Игорь засмеялся. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь.
— Почти прекрасно, — не солгала я. На физическое состояние было грех жаловаться, а что до духовного… при всем уважении, не его это дело, да и никого другого — только мое личное. — Ничто так не способствует хорошему самочувствию, как пропущенная биология.
— Золотые слова, Рита, золотые слова! Кстати, спасибо тебе огромное за физику, уж не знаю, что бы я без тебя делал, — и, просияв пуще прежнего, парень наклонился ко мне и чмокнул в щеку. Не первый раз, между прочим, и это ни к чему не обязывало. Только почему-то Рогожина с Писаревым тут же о чем-то усиленно зашептались. — Батя бы не простил, если бы я не вытянулся по физике, и прощай мечта о нормальных каникулах. Я обязательно привезу тебе сувенир, даже два. Нет, три!