По прочтении сжечь

Ким Роман

Донахью пожал плечами:

– Мы с Уилкинсоном непримиримые враги за биллиардным и картежным столами.

– Отлично. Но тебе придется быть непосредственно связанным с Сэффордом и начальником японского направления. Как у тебя с ними?

– Сэффорд - мой однокашник. Макколла я знаю мало. Человек он суховатый, педантичный. Но, говорят, умница.

– Надеюсь, вы сработаетесь. А в помощь Крамеру в группу лингвистов, которые будут переводить "магию", можно назначить твоего коллегу по операции... этого, как его...

Блэка...

– Нет, Уайта.

– Какой у него чин?

– Старший лейтенант.

– Справится?

– Он великолепно знает японский, учился в Токио, в университете Кэйо, обладает незаурядными лингвистическими способностями, светлая голова...

Адмирал оттопырил нижнюю губу:

– Это не характеристика, а дифирамб. У тебя привычка все преувеличивать. Какие у него недостатки?

– Недостатки? В упрек ему, пожалуй, можно поставить то, что он по характеру и образу мышления больше штатский, чем военный. Очень добросовестен, повышенно эмоционален, иногда наивно принципиален.

– Я вижу, что твой дружок стал офицером по недоразумению. Ну ладно, пусть занимается "магией". А ты будешь ведать специальными сводками для чинов высшего командования и Белого дома.
– Старк выколотил пепел из трубки в пепельницу и откинулся в кресле.
– Ну, как там мартышки? Готовятся? Мне кажется, что мы все-таки преувеличиваем опасность. А?

Донахью ответил после небольшой паузы:

– Я беседовал с некоторыми весьма осведомленными людьми в Токио. По их мнению, японцы будут всячески пугать нас, делать вид, что пойдут на все. Но вряд ли решатся на войну.

– Я тоже так думаю. Если и начнут, то надо иметь в виду короткую схватку. Десять раундов им без нефти не выдержать. Значит, им надо начать с удара, чтобы послать нас в нокдаун. Куда же они должны ударить? Только по Пёрл-Харбору. Но они отлично знают, что в Пёрл-Харборе нельзя атаковать торпедами. Для торпед требуется глубина не меньше семидесяти пяти футов{4}.

– А в Пёрл-Харборе не больше тридцати, - сказал Донахью.
– Для того чтобы напасть на Пёрл-Харбор, японцы должны сперва углубить гавань в два раза.

Оба рассмеялись. Старк ударил кулаком по кожаной папке.

– Бог ниспослал нам удачу - мы стащили у японцев машинку и теперь будем регулярно читать "магию". И эта "магия" подтвердит правоту наших предположений относительно дальнейшей политики Токио. Они, конечно, помирятся с нашей помощью с Чунцином{5}, чтобы освободить себе руки для нападения на северного соседа.

На белом телефоне одновременно с гудением загорелась красная лампочка. Старк взял трубку и, выслушав то, что ему доложили, сказал Донахью:

– В секторе радиоразведки начали действовать две машинки, сделанные нами по японскому образцу. Быстро управились, молодцы. Уже приступили к перехвату "магии". Приготовь к вечеру первую сводку.

Донахью вскочил с кресла и щелкнул каблуками.

26

августа

Салон красоты был уже закрыт. Отдельных клиенток впускали только через террасу в той половине дома, где проживала Рут Кюн, хозяйка одного из лучших в Гонолулу косметических кабинетов. Этим ходом могли пользоваться только самые почетные клиентки.

В приемной сидели три дамы. Перед ними на лакированном столике стояли бокалы с ананасным соком и тарелочки с солеными земляными орехами. Дамы ждали вызова в соседнюю комнату - вход в нее закрывала китайская ширма с золотым шитьем.

– Я рада, что Эрни наконец-то переведут с этой галоши, - произнесла важная горбоносая дама, похожая на верблюда.
– И именно на то самое судно, как предсказал хиромант.

Дама оглянула собеседниц, но они не откликнулись. Очевидно, потрясающая история с переводом ее сына на другой корабль уже была известна всему Гавайскому архипелагу.

Не дождавшись вопросов, горбоносая вынуждена была сама прервать паузу:

– Я рада, но в то же время боюсь, что надолго расстанусь с моим мальчиком...

Ее длиннолицая соседка с тойтерьером на коленях изобразила удивление:

– Почему? Уезжаете отсюда?

Выдержав паузу, горбоносая ответила:

– Нет. "Лексингтон" уйдет, кажется, на Мидуэй. В ноябре.

Полная дама, курившая сигарету, сказала:

– Не надо убиваться преждевременно. Марджори тоже боялась, что ее муж окажется в подчинении у своего дядюшки, но все кончилось благополучно.

– Она имела право ужасаться, - заметила длиннолицая.
– Дядя Рональда знаменитый на весь американский флот людоед - питается жаренными в сухарях лейтенантами.

Из-за ширмы показалась высокая белокурая женщина с массивным бюстом Рут Кюн, хозяйка салона. При виде тойтерьера она вытянула губы и наклонилась к нему, заскрипев корсетом. Песик лизнул ее в щеку. Рут сказала с легким немецким акцентом владелице песика:

– Вам этот цвет бровей очень идет. Подчеркивает цвет лица.

– Посмотрим, как оценит это мой магараджа, - ответила длиннолицая.
– Он очень строгий критик.

– Муж - это еще не так важно, - вставила горбоносая.
– Надо, чтобы нравилось другим раджам. Когда вернется ваш тиран?

– В следующую среду.

Рут стала почесывать песика за ухом. Дамы заговорили о вчерашнем событии в парке Моаналуа, где знатный турист из Европы, испанский маркиз, застал свою супругу со старшим артиллеристом с "Аризона" в положении, не требующем пояснений, и подал жалобу командующему тихоокеанским флотом. Затем стали говорить о капитане третьего ранга Риччи, на которого вдруг свалилось наследство от тети в Каире. По слухам, тетушка нажила состояние не совсем приличным путем. У Риччи состоялась отчаянная пьянка, кончившаяся тем, что два офицера морской пехоты решили взобраться на крышу башни Алоха - их сняли с третьего этажа.