По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина

Панков Анатолий

Интерес проявляли и зарубежные журналисты. Но им по стране не слишком-то позволялось шастать, надо было каждый раз согласовывать маршрут, а наши органы догляда не всегда им это позволяли. Но однажды в Южную Якутию централизованно привезли полтора десятка акул пера, представлявших СМИ буржуазных стран. Вероятно, сюда приезжали и представители «стран народной демократии» или западные журналисты из коммунистической прессы, но я с ними не имел контактов и их публикации не видел. А вот с «врагами социализма» довелось вместе побывать в Нерюнгри и на строящихся железнодорожных станциях.

Это была не моя прихоть вклиниться в эту группу. При всём желании меня бы не допустили

до контакта с «буржуазными писаками» без соизволения спецслужб. Чекисты сами попросили редакцию прикомандировать меня. Они очень волновались, что всё пойдёт бесконтрольно и понапишут чёрт-те что. В чём была моя задача как временного подкрышника? Простая – помочь получить залётным гостям «правдивую информацию». А что для этого нужно? Правильно: замалчивание.

Журналистам повезло: они хотели познакомиться с будущим угольным предприятием, и они увидели гигантское обнажение прекрасного коксующегося угля. Он интересовал не только советские предприятия, но и зарубежные, скажем японские. Гости стояли перед этой стеной, как заворожённые – сплошной пласт порядка двадцати метров! Щёлкали фотоаппаратами, восклицали, не сдерживая эмоций. Да и я был ошарашен, ведь когда я ранее приезжал сюда, пласт ещё был закрыт от человеческих глаз. А там, где потом основали новый город Нерюнгри, стояли нетронутая тайга, скалы вокруг и символические колышки: «Здесь будет город!».

Но им не повезло. Главным информатором о том, как идёт освоение территории и налаживается здешняя жизнь, должен был быть руководитель местного исполкома совета. Но председатель Михаил Кочнев отсутствовал (его вообще не было в районе). Я раньше встречался с ним. Очень интересный, энергичный человек, хороший рассказчик.

Человек, его замещавший, выглядел некомпетентным, смешным и даже глупым. К тому же он, вероятно, был напуган предупреждением чекистов, чтобы ничего лишнего не ляпнул. Ему задают самый обычный вопрос: расскажите о ваших проблемах?

– У нас проблем нет…

Все рассмеялись. Ведь они – «зубры», уже не первый год в СССР, всё про нашу страну знают не из публикаций в газете «Правда» и уже владели русским языком. Корреспондентка агентства Ассошиэйтед Пресс стала ему втолковывать, что вот и в США, когда осваивали Аляску, было очень много проблем: с жильём, с криминалом, с женским трудом и т. д.

– Но мы их решаем, – быстро сориентировался человек за начальственным столом.

Было стыдно за него, за Якутию, за страну…

Зарубежные коллеги знали, кто я. Правда, они сначала меня сторонились, видимо, полагая, что я не журналист, а элементарная подсадная утка. Но, пока мы ехали в автобусе, я стал им рассказывать о реальных проблемах. И на все вопросы отвечал достаточно компетентно и точно, цифрами и фактами. Они поспешно записывали за мной. А потом благодарили меня за «ценную информацию». Хотя то, что я рассказал, было известно каждому читателю «Социалистической Якутии», никакого секрета «врагу» я не выдал.

Как прореагировали чекисты на мою дорожную лекцию, не знаю. Но потом, когда мы приехали в посёлок строителей Беркакит, они мне на ушко шепнули, чтобы я оградил гостей от «провокаций». Под этим они понимали то, чтобы журналисты не совали нос, куда не следует. Я усмехнулся наивности стражей социалистического порядка, привыкшие командовать отечественными журналистами. Зачем же тогда иностранцев привезли в такую даль? Всех их разделили на маленькие группки по три-четыре человека, дали сопровождающих – вероятно, каких-то местных стойких партийцев, функционеров, возможно и здешних журналистов, но я никого из них не знал.

На мою гидовскую долю достались американские журналисты,

причём с одним из них – Крейгом Уитни (кажется, он из газеты «Нью-Йорк таймс») – мы были знакомы, он приезжал в Якутск зимой, чтобы рассказать своим читателям о жестоких сибирских морозах и о том, как местные люди выживают. Я действительно хотел помочь зарубежным коллегам в контакте со здешними жителями, которых, не сомневаюсь, заранее предупредили. Полагаю, что не желательных персон (асоциальный элемент и критиканов) изолировали. Я предоставил полную свободу выбора: заходите в любое жильё. Они выбрали деревянный вагончик. Там жила семейная пара, встретила очень тепло. Предпенсионного возраста. Приехали откуда-то с юга. Да, подзаработать деньжат, да и на мир посмотреть, когда-то ещё удастся в такой экзотический край приехать. Очень милые люди. Не помню, кем они работали. Какие-то простые работяги. На жильё не жаловались, хотя даже им двоим было тесновато в этой конуре.

Я в разговоре был двусторонним переводчиком. Всё-таки иностранцы не так уж здорово знали наш язык и нашу непутёвую бытовую жизнь, чтобы с ходу всё понимать. Переспрашивали, уточняли сказанное бамовцами. Да и те иногда оказывались в тупике от обычных вопросов западных журналистов. Это ведь не советские, которые в основном интересовались трудовыми достижениями…

Наша прогулка закончилась благополучно. А вот для корреспондента журнала «Бизнес-уик» – скандалом. Очень настырный был журналист. И самый агрессивный к Советам. Решил он расследовать, как в таком маленьком посёлке, где живут преимущественно мужики, обстоит дело с… проституцией. Полез в комнату, где как раз жили женщины. Стал напрямую, по-западному, то ли задавать вопросы, то ли приставать с неприличными предложениями. Наши советские оскорбились, они же не какие-то продажные. Возник шум. Тут подоспели мужички и повоспитали чужестранца, чтобы не совал свой буржуазный нос в нашу чистую, без проституции, и светлую, как наше будущее, жизнь…

Не знаю, заметили ли иностранцы одно из примечательных отличий бамовской территории: там было гораздо лучше с ширпотребом. В бамовских магазинах можно было свободно купить зарубежные товары: обувь, одежду, парфюмерию, бижутерию… Европейские и даже японские. Советская власть не пожалела валюту, чтобы и этим тоже (помимо патриотических песен и всенародного признания героизма строителей) привлечь сюда добровольцев и закрепить их здесь как можно дольше. Даже право на покупку автомобиля можно было заработать гораздо быстрее. Именно – право, так как накопить деньги на новую машину даже на БАМе для большинства было маловероятно.

«Герой БАМа» исключён из КПСС…

«Я отсюда уеду в самом мягком вагонеПо железной дороге, построенной мной».Песня, рождённая на БАМе.

Ездил я на БАМ не только показать ход строительных работ, прокатиться на тепловозе по новым, ещё некачественно уложенным рельсам, но и разбираться с конфликтной ситуацией. Редактор Олег Якимов вручил мне письмо бамовцев, которое они направили в «Комсомольскую правду». Там, почему-то не захотели копаться в грязной истории. Возможно, по идейным соображениям: ведь БАМ – Всесоюзная ударная комсомольская стройка, на которой люди проявляют героизм, и на этом главная молодёжная газета страны должна воспитывать подрастающее поколение, а тут – чернуха. И «Комсомолка» переправила жалобу в Якутск, из обкома – к нам в редакцию, Якимов – мне.